22 июня с.г. судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ вынесла кассационное определение по жалобе Кумячева Е.П., осужденного Свердловским областным судом с участием присяжных по ч.1 ст. 297 УК РФ (неуважение к суду) к штрафу в размере 10 тысяч рублей, из которого следует, что допустимым доказательством в рамках уголовного процесса может быть признана только аудиозапись, сделанная в судебном заседании техническими средствами самого суда, а не другими участниками процесса. Постоянные читатели "Право.Ru" откликнулись на публикацию "ВС отверг доказательственную силу аудиозаписи, сделанной в суде участником процесса" многочисленными комментариями. В частности, адвокат Андрей Столбунов предложил создать электронное хранилище аудиозаписей, произведенных "другими участниками" судебного разбирательства для контроля подлинности стенограмм или текстовых файлов протоколов судебных заседаний. "Право.Ru" встретилось с адвокатом и задало ему несколько вопросов.
- Андрей, на мой взгляд, формальная логика в кассационном определении Верховного Суда, который руководствовался "смыслом части 4 статьи 241 и статьи 259 УПК в их взаимосвязи", конечно, есть. Однако, исключив аудиозаписи, полученные кем-либо из участников процесса, кроме суда, из ряда допустимых доказательств на том основании, что "законом не предусмотрено приобщение этих записей к материалам дела", кассация поступила так, как удобно суду, а не гражданам. Нет конкурирующей с протоколом информации — нет проблем.
- Как раз с этого они только начинаются. Порой суть самой сложной проблемы можно выразить с помощью прописной истины. В нашем случае прописной истиной является известный практически любому юристу факт, что протокол судебного заседания является одним из важнейших процессуальных документов. И единственным, в котором отражается ход судебного разбирательства. Для судов кассационной и надзорной инстанций он является источником доказательств — на основании исследования его содержания вышестоящие судебные инстанции делают вывод о законности судебного разбирательства, справедливости и обоснованности решений. А проблемой является архаичный способ ведения протоколов секретарями судебных заседаний — тезисные записи от руки или с использованием компьютера в качестве пишущей машинки. Они могут быть искажены в результате непреднамеренной ошибки секретаря или с преступным умыслом изменены, дополнены в угоду чьим-то интересам. Одним словом, влияние человеческого фактора в этом вопросе недопустимо велико.
Между тем, законодательство достигло такого объема и разветвленности, что одно слово, буква и даже знак препинания могут иметь решающее значение для справедливого разрешения дела. Поневоле вспомнишь фразу из исторического анекдота "Казнить нельзя помиловать", судьбоносный смысл которой невозможно понять без запятой. Впрочем, зачем так далеко ходить за примерами. В современной судебной практике неточная формулировка — "толкнуть" вместо "оттолкнуть" — привела однажды к осуждению подсудимого на длительный срок. Ведь "толкнуть" — это умышленное действие, а за словом "оттолкнуть" стоит необходимая самооборона.
Поэтому между строк кассационного определения, о котором мы говорим, просматривается некое препятствие для качественной судебной защиты прав граждан.
- Как часто, по Вашему опыту, приходится сталкиваться с какими-либо манипуляциями при ведении протокола судебного заседания?
- Многие мои коллеги считают, и я разделяю эту точку зрения, что в восьмидесяти случаях из ста протоколы судебных заседаний лишь частично отражают содержание процесса и грешат неточностью. А иногда полностью искажают смысл происходившего в ходе судебного разбирательства. Можно соглашаться или не соглашаться с абсолютизацией этих цифр, полученных в результате опроса адвокатов из нескольких субъектов России. Но факт остается фактом: порой за полями процессуального документа остаются важные фрагменты свидетельских показаний, новые факты, неисследованные доказательства, зато обнаруживаются целые абзацы, скопированные с электронного носителя следствия. Эти же данные, в дальнейшем, ложатся в основу приговора.
- Интересно, когда и кем проводился опрос?
В течение 2007-2009 года в рамках деятельности МОО "Справедливость" проводился опрос адвокатов из следующих регионов — Москва, Московская область, Краснодарский край, Республика Марий-Эл, Воронежская, Ярославская, Курская и Самарская области. Всего было опрошено около 150 адвокатов. Вопрос относительно протоколов сформулирован был так: "Сталкивались ли Вы в своей практике со случаями принципиального несоответствия протокола судебного заседания и его реального содержания? На Ваш взгляд, были ли это отдельные случаи небрежной работы секретаря или системная „подгонка“ под нужную ситуацию?". Примерно 80% респондентов однозначно утвердительно ответили на первую часть вопроса, из них около половины считали, что ситуация носит системный и умышленный характер, остальные же затруднились ответить на вторую часть вопроса. При этом, два адвоката в качестве примера привели случаи из своей практики, когда не только протокол, но и само решение правилось после вынесения. Оглашался один текст, а через несколько дней в полученном решении обнаруживалось прямо противоположное. Естественно, что если бы велась аудиозапись, подобный перевертыш мог быть легко доказан и пресечен.
Возникает закономерный вопрос: как удостоверяется подлинность стенограммы или текстового файла? Может быть, секретарь судебного заседания использует номерные (учтенные) бланки? Нет. Может быть, в компьютере судьи или секретаря фиксируются изменения и поправки, внесенные при изготовлении протокола с черновика? Тоже нет. Получается, что протокол судебного заседания на бумажном носителе может принимать виртуальный характер, имеющий мало общего с реальностью.
Кстати, недавно я с группой адвокатов посетил Италию, где мы обменивались опытом с коллегами. На одной из встреч мы затронули тему протоколов. В отличие от нашей системы, в итальянских судах ведется точная стенограмма процесса, а не тезисное изложение секретаря судебного заседания, фактически являющееся ее интерпретацией событий
- Хочу в связи с этим обратить Ваше внимание на то место в кассационном определении по жалобе Кумячева, где говорится, что "для обеспечения полноты протокола судебного заседания" секретарь может использовать и аудиозаписывающую аппаратуру, о чем делается отметка в протоколе, а аудиоматериалы прилагаются к материалам уголовного дела.
- Безусловно, такой подход позволил бы надежней защитить граждан от неточностей и преднамеренных фальсификаций, подгонки протоколов судебных заседаний под заказные решения. И при этом у суда не будет поводов для отклонения замечаний сторон на ведение протокола. Но пока оснащение большинства судов общей юрисдикции звукозаписывающей аппаратурой оставляет желать лучшего. К тому же одно дело, когда секретарь обязан вести такую запись, а другое дело, если эта процедура останется всего лишь рекомендацией. Нетрудно предугадать, какой вариант тогда выберет суд.
- То есть, вопрос нуждается в законодательном урегулировании?
- Достаточно внести в статью 259 УПК, которая гласит, что протокол может быть написан от руки, или напечатан на машинке, или изготовлен с использованием компьютера. Для обеспечения полноты протокола при его ведении могут быть использованы стенографирование, а также технические средства, следующую поправку: "Протокол судебного заседания является его точной стенограммой, обязательно использование технических средств аудиозаписи, которые являются неотъемлемой частью протокола и приобщаются к материалам в обязательном порядке". Единственная проблема — необходимо обеспечить техническое оснащение судов, а также профессиональный уровень работников и достойную оплату их труда. При этом нужно предусмотреть возможность применения маркеров времени, для быстрого поиска соотвествующей записи в аудиофайле.
При таком подходе, сторонам будет достаточно подать замечания в случае несоответствия протокола (стенограммы), и судья, легко сверив стенограмму с аудиозаписью удостоверит такие замечания. При этом у судьи практически не будет шансов принимать необоснованные решения об отказе в удостоверении замечаний, т.к., в таком случае, его действия можно будет расценивать как служебный подлог.
- В последнее время сами участники судебного заседания активно используют записывающие устройства. Допустим, кто-то зафиксировал на своей аудиозаписи нарушения своих процессуальных прав или прав подзащитных. Но в свете кассационного определения Верховного Суда, с которого начался наш разговор, возникает вопрос: а что дальше?
- Разумеется, необходимо писать жалобу в установленном законом порядке, знакомиться с протоколами, подавать на них замечания и т.д. (Ситуация с замечаниями на протокол судебного заседания – это вообще тема, заслуживающая отдельного разговора). Однако приобщение к жалобе только звукового файла вряд ли принесет в инстанциях желаемый результат. Думаю, никто из судей не будет тратить время на прослушивание фрагментов записи, даже если вы укажете, на какой минуте их необходимо искать. Совершенно очевидно, что необходимо изготовить стенограмму аудиозаписи в виде текста на бумажном носителе, указав при этом соответствующий хронометраж на записи.
Однако решающую роль такая запись может сыграть как доказательство противоправных действий участников процесса, не исключая судью. Положение части 2 статьи 292 (служебный подлог) могут в полной мере применяться как к секретарю суда, так и непосредственно к судье, естественно, при наличии оснований.
- Но в настоящее время бытует мнение, что подлинность записи на цифровых носителях труднодоказуема.
- Утверждения, что экспертизе поддается только запись на кассете с пленкой, являются заблуждением. Современные технические средства, имеющиеся в распоряжении экспертов, позволяют проводить исследования аудиозаписей на цифровых носителях и определять, имеют ли они следы монтажа и других вмешательств.
Следует заметить, что при копировании файла звуковой записи на другие носители (жесткий диск, флэш-карта, СД и пр.) ее подлинность также подтверждается экспертами. Важно только отсутствие признаков монтажа, во всем остальном цифровые копии имеют все признаки оригинала. И при проведении экспертизы на подлинность голоса на записи также не имеет значения, оригинал или цифровая копия представлены на экспертизу. Технические возможности экспертных учреждений позволяют проводить подобные исследования.
- Чем все-таки вызвано Ваше несколько необычное предложение по созданию электронного хранилища аудиозаписей, ведущихся участниками процесса?
- Думаю, судебная система еще не скоро придет к повсеместному внедрению аудиозаписей судебного разбирательства техническими средствами суда. И дело здесь не только в ограниченных пока технических возможностях, о чем я уже говорил, но и в традиционно настороженном и инертном отношении нашего правосудия ко всему, что призвано сделать его более открытым, транспарентным. Но если такие записи в ходе судебного разбирательства и будут производиться, то возникает немало вопросов, в том числе — об их процессуальном значении. Потом, где, в течение какого срока будут храниться аудиоматериалы? Каким будет механизм доступа к ним участников процесса или представителей общественности?
- Что, на Ваш взгляд, должно представлять собой электронное хранилище аудиозаписей, и каковы его предполагаемые функции?
- Мы уже говорили с вами, что все больше и больше участников процесса ведут в ходе открытых заседаний собственные аудиозаписи. Это сопряжено с целым рядом трудностей, связанных с хранением, быстрым доступом к нужным фрагментам записи, расшифровкой на бумажном носителе, распечаткой и прочим.
Представьте себе положение, например, адвоката, который вел аудиозапись многочасового судебного заседания. Для поиска и анализа нужного фрагмента, порой, необходимо прослушать всю запись, т.е. потратить столько же времени, сколько длится само заседание. А если разбирательство по одному уголовному делу будет длиться неделями, а то и месяцами? И при этом юрист выступает сразу в нескольких процессах? Понятно, что может накопиться огромный объем записей, на обработку которых юристу просто не хватит времени.
Задачи по хранению и быстрому поиску аудиозаписей заинтересованных участников судебных заседаний, копированию информации на диске, расшифровке и распечатке на бумажном носителе нужных аудиофайлов и т.д. могла бы взять на себя общественная организация, связанная с правозащитной деятельностью и имеющая свои представительства в различных регионах страны. Более того, она могла бы оказывать услуги по аудиоконспектированию открытых судебных заседаний, консультировать желающих, как лучше защитить свои процессуальные права в суде. То есть, речь идет и об установлении общественного контроля за ведением судебных протоколов. В настоящее время наша Межрегиональная общественная организация содействия защите гражданских прав "Справедливость", имеющая отделения и приемные в ряде субъектов России, рассматривает возможность начала реализации такого проекта.
Читайте материалы на тему аудио- и видеозаписей судебных заседаний, опубликованные на "Право.Ru":
"В Ростове продолжается голодовка адвоката, которая ждет ответ от председателя облсуда"
"Видеозапись судебных заседаний предлагается сделать обязательной – законопроект"
"Платон Лебедев обвинил судью Данилкина в сокрытии незнания английского языка"
"ВАС разъяснил применение норм АПК в связи с изменениями 2010 г."
"Десять важнейших новелл российского законодательства в сфере ИТ"
а также в блоге "Право.Ru":
