Верховный суд решил скорректировать правоприменительную практику по вопросам, описанным в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Самые важные новеллы касаются возмещения морального вреда, провокаций правоохранителей и "иностранных" решений ЕСПЧ. Последний пункт, правда, вызвал оппозицию Генпрокуратуры, но есть шанс, что он останется в документе.
Действующее сейчас постановление Пленума Верховного суда РФ о применении Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод было принято 10 лет назад и явно устарело. Новый документ коллегам представлял судья ВС РФ Николай Тимошин, который кратко заострил их внимание на основных положениях документа. Одним из них является описание случаев, когда возможно ограничение прав и свобод человека (п.5). Например, допускается цензура корреспонденции арестантов. Но, правда, есть и оговорка. "Судам при рассмотрении дел всегда следует обосновывать необходимость ограничения прав и свобод человека исходя из установленных фактических обстоятельств", — говорится в п.8 проекта.
В вопросе компенсации за моральный вред (п.10) ВС предлагает ориентироваться на суммы, присуждаемые ЕСПЧ. "Недопустимо, когда российские суды по сравнению с европейским присуждают копейки за аналогичные нарушения", — с возмущением сказал Тимошин. Но прямого императива в этом пункте нет, и хотя позиция судей ВС ясна, у судов остается много свободы, чтобы как и прежде, беречь казну от реальной расплаты за нарушение представителями государства прав и свобод человека.
Еще одно важное положение проекта — прямой запрет на провокации сотрудников правоохранительных органов и указание на недопустимость получаемых таким образом доказательств (п.12). "Решения, действия органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, в том числе дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, государственного или муниципального служащего, должны соответствовать не только законодательству РФ, но и общепризнанным принципам и нормам международного права, международным договорам РФ, включая конвенцию и протоколы к ней в толковании Европейского суда", — говорится в документе. Например, конкретизируется дальше в тексте, если доказательства совершенного преступления были получены вследствие оперативно-разыскных мероприятий и отсутствуют достаточные основания полагать, что умысел лица на совершение этого преступления сформировался независимо от действий сотрудников правоохранительных органов либо лиц, действующих по их поручению, то, исходя из положений ст.6 конвенции в толковании Европейского суда, соответствующие доказательства подлежат признанию судом недопустимыми.
А вот в п.20 проекта разъясняется, что далеко не всякое установленное ЕСПЧ нарушение конвенции будет являться основанием для пересмотра судебного акта, принятого судом в РФ, по новым обстоятельствам. Для этого должно быть два условия: решение российского суда противоречит конвенции, и это установлено ЕСПЧ, а заявитель продолжает испытывать на себе неблагоприятные последствия этого решения.
Единственное из положений проекта, которое вызвало разногласия, касается правовых позиций ЕСПЧ в отношении нероссийских дел: руководствоваться ими или нет. "Я даже удивлен, почему эта альтернатива возникла, — говорил судья ЕСПЧ в отставке, а ныне советник Конституционного суда Анатолий Ковлер, — очевидно же, как ясный день, что эти позиции надо учитывать". По его словам, сам ЕСПЧ считает, что его позиции носят характер ergo omnes — предназначенных для всеобщего сведения. И другие страны, добавил Ковлер, всегда следуют тем решениям ЕСПЧ по России, которые "уже вошли в сокровищницу постановлений Европейского суда". Так почему бы этого же не делать и России в отношении других стран? "Иметь боковое зрение крайне полезно", — заключил Ковлер.
Но с ним не согласился замгенпрокурора Сабир Кехлеров, который апеллировал к определению нынешнего работодателя Ковлера. Документ КС от 4 апреля, по словам представителя Генпрокуратуры, был вынесен по делу, в рамках которого заявительница ставила вопрос о пересмотре со ссылкой на "иностранное" решение ЕСПЧ. Но Конституционный суд отказался это делать, указав, что решения Европейского суда по делам других стран основанием для пересмотра решений российских судов не являются. "Мне очень дорог и Европейский, и Конституционный суд, — с восточной вежливостью заметил Кехлеров, — но этот пункт все же придется исключить".
Впрочем, может быть, он в документе и останется. По крайней мере, глава Верховного суда Вячеслав Лебедев принялся объяснять Кехлерову, что речь в определении КС идет о другом, а потому менять проект не надо. Правда, о чем именно, по мнению председателя ВС, идет речь в определении КС, понять не удалось, потому как Лебедев забыл включить микрофон.
