Мнение
Максим Карпов, управляющий партнер NLF Group
13 мая 2019, 19:35

Инвестировать стоит в иски, цена которых превышает 15-20 млн рублей

Инвестировать стоит в иски, цена которых превышает 15-20 млн рублей
Перед началом IX ПМЮФ управляющий партнер NLF Group Максим Карпов рассказал, как развивается рынок судебного инвестирования в России и в каких случаях можно вкладываться в дело, где оппонентом выступает государство. Кроме того, юрист объяснил, что банкротные споры имеют ряд дополнительных критериев для оценки риска. Также, по словам эксперта, есть ситуации, когда за финансированием судебных дел точно не стоит браться.

Расскажите, запросы на финансирование каких исков растут в последнее время? А какие, наоборот, не пользуются таким спросом совсем? Чем объясните подобные тенденции?

Поскольку рынок судебного финансирования в России существует всего несколько лет, еще рано говорить о достоверной статистике по всему рынку вследствие ограниченности информации об операционных показателях его участников. Поэтому выводы о ключевых трендах мы делаем на основании структуры обращений в наш фонд. Так, последнее время мы все чаще получаем запросы на финансирование исков, не имеющих прямой денежной оценки, но обладающих очевидным опосредованным финансовым эффектом (иски о признании права собственности на самовольную постройку, иски о получении недискриминационного доступа к коммуникациям и тд). Так, нами был профинансирован иск девелопера к частной сетевой компании по поводу подключения к сети газораспределения нескольких застраиваемых коттеджных посёлков. Результатом принятых решений стало подключение внутрипоселковой газораспределительной сети к существующему источнику газоснабжения и пуск газа потребителям. Положительный результат в суде позволил девелоперу сэкономить более 100 миллионов рублей на строительстве альтернативного газопровода-источника.

Мы также видим рост числа обращений за комплексным решением сложной правовой ситуации, предполагающими одновременное финансирование и управление проблемной ситуацией посредством формирования ad hoc координационного офиса, решающего всю совокупность проектных задач: от найма юристов, экспертов и иных специалистов до координации их деятельности и согласования ее с представителями команды истца. Например, несколько месяцев назад мы вошли в проект по финансированию и организации юридического сопровождения деятельности строительного подрядчика, находящегося в стадии наблюдения, с целью прекращения процедуры банкротства и последующего комплексного обеспечения сопровождение судебного разбирательства по взысканию с заказчика около 50 млн рублей суммы неосновательного обогащения в рамках расторгнутого, но частично исполненного договора строительного подряда. 

Какие еще запросы есть на рынке?

Все чаще к нам обращаются партнеры с запросом на совместное финансирование выкупа стрессовых активов (проблемной дебиторской задолженности, объектов недвижимости и иного имущества, обременённого юридическими рисками). Так, совсем недавно мы в очередной раз поучаствовали в софинансировании приобретения портфеля просроченной дебиторской задолженности физических лиц в размере нескольких миллиардов рублей у одного из российских банков для организации последующего взыскания, включая полное финансирование судебных расходов по предъявляемым искам.

Наконец, мы видим рост числа запросов на финансирование розыска иностранных активов ультра-состоятельных должников-граждан РФ и обращение на них взыскания в иностранных юрисдикциях в интересах российских кредиторов. Под эти цели мы, совместно с несколькими международными командами юристов, специалистов в сфере розыска активов и сбора судебных доказательств, планируем сформировать отдельный фонд, который сосредоточится на инвестициях в подобного рода кейсы.

Ключевым объединяющим фактором для всех вышеуказанных ситуаций является отсутствие у истца необходимых средств и/или опыта для сопровождения сложного судебного процесса, равно как и желание разделить с партнером, обладающим необходимой правовой экспертизой в полной мере все проектные риски. Это очень похоже на логику финансирования стартапов в венчурной индустрии, в рамках которой возник термин "smart money" или, по-русски, "умные деньги", где нормой является то, что профессиональный инвестор вместе со своими деньгами pro bono делится с профинансированным им проектом своим опытом, репутацией и связями, существенно увеличивая его шансы на успех. 

Что касается категорий споров, в которые мы меньше всего склонны инвестировать, это, прежде всего, споры против ответчиков с сомнительной платежеспособностью, иски со слабой правовой позицией и судебные разбирательства, в рамках которых сумма потенциального взыскания превышает сумму наших инвестиций менее чем в десять раз (данное правило является универсальным для судебных инвесторов по всему миру). Наше нежелание финансировать подобного рода кейсы обусловлено крайне негативным соотношением риск/доходность, что делает подобного рода проекты инвестиционно непривлекательными.  

Какие иски, на ваш взгляд, финансировать рискованнее всего?

Ответ на этот вопрос в значительной части уже был дан выше. Самыми рискованными для судебного инвестора остаются споры, в рамках которых или не существует релевантной правоприменительной практики, или она явно негативна для истца, а также ситуации, в которых платежеспособность ответчика находится под вопросом как в текущем моменте или имеет отрицательные перспективы в горизонте судебного разбирательства, несмотря на относительную финансовую устойчивость в настоящем. 

Стоит ли судебному инвестору тратиться на те заявления, где идет противостояние не между равными деловыми партнерами, а между бизнесом и государством?

В этом вопросе уже заложена определенная посылка, которая, на мой взгляд, не совсем верна. Государство и бизнес могут и несомненно должны быть равными деловыми партнерами. К сожалению, отечественные реалии таковы, что равенства зачастую действительно не наблюдается. Однако это не значит, что успешно спорить с государством и организациями с государственным участием нельзя или невозможно. Важнейшим условием для нас при выделении финансирования под такие кейсы является наличие устойчивой правоприменительной практики, подтверждающей позицию истца. 

Немало кейсов в области правового финансирования связано с банкротными процедурами. Когда имеет место вкладываться в них сторонним инвесторам?

Банкротные споры имеют ряд дополнительных критериев для оценки риска. Это вопросы, связанные с наличием оснований для субсидиарной ответственности, объемом и характером активов должника и контролирующих его лиц, а также возможностями искать такие активы и обращать на них взыскание, количеством кредиторов и объемом их требований. 

Начиная с какой суммы спора вообще стоит вести речь об обсуждаемом институте? Когда к нему точно не стоит обращаться и когда он не будет эффективным?

На данный момент у нас нет жестких ограничений на минимальный размер инвестиций, но наш опыт показывает, что из реально проинвестированных нами исков минимальные суммы исковых требований находятся в диапазоне в 15-20 млн руб., тогда как верхняя граница измеряется несколькими миллиардами рублей. Исключением является портфельное финансирование как, например, вышеуказанный кейс с приобретением портфеля просроченной задолженности физических лиц, где размер индивидуальных требований редко превышает 100 000 руб., но в рамках портфеля объединены тысячи таких должников, что создает необходимый для внешнего инвестора масштаб потенциального взыскания. При таких значениях начинает появляться достаточное «пространство» для того, чтобы инвестор, финансирующий спор, смог не только окупить свои временные и денежные затраты, но заработать.

Обращаться к инвестору нет смысла, прежде всего когда истец сам готов самостоятельно финансировать свой спор «от и до». Кроме того, когда у него есть время и желание самостоятельно формировать пул оптимальных исполнителей (юристов, экспертов) и оплачивать их услуги, и при этом он готов в полной мере понести риск негативного исхода судебного разбирательства. 

Наконец, не будем лукавить, что инвестор (за исключением отдельных социально-значимых проектов), прежде всего, стремится получить выгоду и приемлемую доходность на вложенный капитал с учетом возможных рисков. Поэтому будет крайне сложно привлечь финансирование в спор, где вознаграждение инвестора будет явно непропорционально принимаемым им на себя расходам и рискам.