Мнение
Антон Красников, партнер юркомпании "Сотби"
15 мая 2019, 17:29

Необходимо совершенствовать механизм сбора информации о должнике

Необходимо совершенствовать механизм сбора информации о должнике
В интервью "Право.ru" партнер юркомпании "Сотби" Антон Красников рассказал о тех проблемах, которые возникают с банкротствами физлиц, применением института субсидиарной ответственности и исполнимостью судебных актов. Юрист также объяснил, почему в экономколлегии ВС так много банкротных споров, и назвал самые интересные из них.

- В 2018 году доля банкротных споров превысила 25% в практике коллегии по экономическим спорам Верховного суда, опередив все остальные категории дел. Как вы считаете, с чем это связано? 

- Количество рассматриваемых арбитражными судами дел растет из года в год. Растет и число дел о банкротстве, особенно граждан. Каждое дело, выступая центром столкновения интересов сторон, порождает многочисленные споры, которые попадают в суд. Каждый такой спор, по сути, схож с отдельным делом, рассматриваемом в порядке искового производства. Доля таких обособленных споров в банкротстве достигает 40% от всех дел, рассматриваемых арбитражными судами. Объединяя нормы частного и публичного, материального и процессуального права, банкротство пропускает через себя спорные вопросы гражданского, налогового, трудового, семейного права и процесса. Ко всему прочему сам институт банкротства развивается довольно динамично, подвергается законодательным изменениям и постоянно совершенствуется, что также сказывается на развитии правоприменительной практики. Отсюда и такая статистика. 

- Расскажите про самые яркие изменения законодательства последнего года в области банкротного права. 

- На самом деле, самые ожидаемые в сообществе изменения в законодательстве о банкротстве так и не случились. Я говорю о законопроекте о реструктуризации долгов юридических лиц, принятом в первом чтении. Его дальнейшее рассмотрение было отложено из-за резкой критики поправок, предложенных ко второму чтению. В первую очередь из-за поправок, предусматривающих реформирование института арбитражных управляющих, во вторую – залогового приоритета по налоговым требованиям.

В основном законодательные изменения в сфере банкротства касались финансовых организаций. Также среди наиболее значимых можно отметить изменения, направленные на предоставление дополнительных гарантий гражданам, имеющим требования к застройщикам о передаче машино-мест и нежилых помещений. Теперь при банкротстве застройщика требование о передаче имущества может быть заявлено не только в отношении жилого помещения, но и в отношении нежилых помещений и машино-мест. 

- Каких изменений законодательства, напротив, не хватает для более эффективного функционирования процесса банкротства? 

- В конце ноября прошлого года ВC выступил с законодательной инициативой передать арбитражным управляющим полномочия устанавливать требования кредиторов к должнику в процедурах банкротства. Эти изменения требуют повышения гарантий независимости арбитражных управляющих. Закон о банкротстве, конечно, говорит о независимости управляющих, но действующая в настоящее время система их ответственности зачастую используется в качестве средства для «тонкой настройки» управляющего в интересах конкретного участника банкротства.

На мой взгляд, сообществу необходимы изменения установленного порядка возбуждения производства по делам об административных правонарушениях, порядка их рассмотрения, введение ответственности за вмешательство в деятельность арбитражного управляющего в связи с осуществлением полномочий в конкретном деле о банкротстве, а особенно - за принуждение к совершению или отказу от совершения определенных действий, повышение имущественной независимости арбитражного управляющего.

Необходимо совершенствовать механизм сбора информации о должнике, его имуществе, финансово-хозяйственной деятельности. Введение системы электронного взаимодействия государственных органов, банков, реестродержателей с арбитражными управляющими позволило бы сократить сроки на проведение процедур банкротства.

Давно назрела необходимость реформирования торгов в банкротстве. Действующая сейчас система торгов малоэффективна, ведет к увеличению сроков на процедуру банкротства и, как следствие, увеличение расходов.

Что касается процедуры реструктуризации долгов юрлиц, у меня почему-то скептическое отношение к этим изменениям. Мне кажется, что эта процедура не для наших реалий, во всяком случае не для сегодняшних. И это в первую очередь связано с особенностями нашего менталитета. Должники не заинтересованы в расчетах с кредиторами, не готовы вливать в спасение бизнеса новые средства. А кредиторы не готовы ждать, они хотят как можно быстрее получить удовлетворение своих требований.

Кроме того, принятие законопроекта о реструктуризации долгов юридических лиц рано или поздно поставит вопрос о регулировании банкротства холдингов. Сейчас предпринимательские группы являются весьма распространенной формой ведения бизнеса как в России, так и во всем мире. Диверсификация коммерческой деятельности между отдельными членами группы, один из которых, к примеру, отвечает за производство, другой – за сбыт, а третий является балансодержателем активов, остро ставит вопрос о необходимости вовлечения всех членов группы в процесс реструктуризации и спасения бизнеса.

- Стоит ли упрощать процедуру банкротства для граждан, оставшихся без копейки? Если да, то как это сделать? 

- Безусловно, необходимо упрощать процедуру банкротства тех граждан, которые имеют относительно небольшую задолженность и при этом не имеют имущества и иных источников для ее погашения. Развитие рынка юридических услуг за последние три года сделало банкротство более доступным для граждан, но не для малоимущей части населения. Ведь помимо государственной пошлины и внесения средств на депозит суда в целях выплаты вознаграждения управляющему, необходимо оплатить еще и услуги консультанта.

Государство могло бы содействовать гражданам в сборе необходимых документов, подаче соответствующих заявлений в суд. Сделать это можно на базе существующих ныне Многофункциональных центров оказания государственных и муниципальных услуг. По сути, эта процедура должна мало чем отличается от существующей процедуры оформления пособий через МФЦ. Сейчас должник входит в банкротство при полном раскрытии информацию о себе. Одна из задач финансового управляющего - осуществить проверку достоверности раскрытых должником сведений и проанализировать финансовое состояние должника. Если снять эту обязанность с управляющего, одновременно возложив на должника обязанность по представлению в суд соответствующих сведений из компетентных органов (ГИБДД, ЕГРН и т.д.), сбор которых будет осуществлять МФЦ, на управляющем останутся функции по составлению и ведению реестра требований кредиторов, реализации имущества должника и расчетов с кредиторами.

Упрощение порядка включения требований в реестр также позволит сбалансировать процедуру, сократить сроки и расходы на нее. Обоснованность требований может рассматриваться не судом, а самим управляющим, и лишь при наличии возражений выноситься на рассмотрение суда.

В отношении должников, у которых в принципе отсутствует имущество, целесообразно сократить рассмотрение дела о банкротстве до двух судебных заседаний. На первом суд рассматривает обоснованность заявления о признании гражданина банкротом, а на втором – вопрос о завершении процедуры банкротства и освобождении гражданина от долгов. При этом кредитор должен участвовать в деле с момента его возбуждения.

Вопрос упрощенного порядка банкротства для граждан вызывает много дискуссий в последнее время. Одно из мероприятий ПМЮФ-2019 посвящено именно этой тематике. Возможно, идеи, которые прозвучат в рамках этой сессии с участием представителей международного юридического сообщества, судебной и законодательной власти России, найдут отражение в законе о банкротстве.

- В последние годы в судебной практике большое внимание уделяется институту субсидиарной ответственности. Назовите проблемные моменты при применении «субсидиарки».

- Пожалуй, одна из основных проблем, возникших в связи с законодательными изменениями в институте субсидиарной ответственности и введением в закон о банкротстве главы III.2, – это вопрос применения новых норм к действиям контролирующих лиц, совершенным до 1 июля 2017 года. По общему правилу, акты гражданского законодательства, равно как и закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеют. Однако формулировки закона породили абсолютно противоположную практику судов, а экономколлегия ВС еще не высказалось по этому вопросу (п. 3 ст. 4 закона от 29 июля 2018 г. № 266-ФЗ).

Также мы столкнулись с неоднозначно складывающейся практикой судов в вопросе дальнейшей судьбы требований о возмещении должнику убытков, причиненных контролирующими лицами. Распространяется ли на такое требование нормы ст. 61.17 закона о банкротстве, регулирующие порядок распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности? Имеют ли кредиторы право на уступку части этого требования в размере своего требования? Если имеют, то погашается ли с такой уступкой требование кредитора к должнику? Думаю, ответ должен быть отрицательным, поскольку это разные институты, но судебная практика пока не однозначна. Рано или поздно ВС расставит все по местам.

С развитием института субсидиарной ответственности тесно связана проблема исполнимости судебных актов о привлечении к субсидиарной ответственности. К сожалению, к банкротству готовятся не только должники, но и контролирующие их лица. Зачастую, к моменту фактического привлечения к субсидиарной ответственности от активов контролирующих лиц не остается и следа, а их возврат, в том числе в рамках будущего дела о банкротстве такого лица, существенно осложнен выходом за периоды подозрительности при оспаривании сделок. Нам необходим действенный механизм по сохранению имущественной массы контролирующих должника лиц, который обеспечивал бы интересы кредиторов на наиболее полное удовлетворение их требований и при этом не шел в разрез с конституционными принципами и природой юрлица.

- Расскажите про самые интересные позиции судов по банкротным спорам за последний год.

- Самым знаковым и обсуждаемым делом прошлого года можно считать банкротство "Дальней Степи", в рамках которого экономколлегия ВС сформировала целый ряд правовых позиций, имеющих значение для правоприменительной практики. В нем затронуты и вопросы исчисления сроков исковой давности, и применения процессуального эстоппеля, и отнесения лица к числу контролирующих должника (см. "Топ-10 самых интересных дел по банкротству за год").

Для себя я отметил ряд дел экономколлегии, в которых она развивает практику применения повышенных стандартов доказывания в делах о банкротстве при рассмотрении требований аффилированных кредиторов. Это дело Hyundai Corporation против обществ «САНОЙЛ» и «Техногрэйд» (N 305-ЭС18-6622), в котором экономколлегия дала определение позаимствеванному из англо-саксонского права понятию «стандарт доказывания». Также дело о банкротстве банка «БФГ-Кредит» (N 305-ЭС18-413) и общества «Витта» (N 305-ЭС18-3533), в которых экономколлегия сформулировала подходы к оценке достаточности доказательств в зависимости от категории спора и состава участвующих в нем лиц. Еще одна интересная позиция была сформулирована в деле о банкротстве Паламарчука, в котором экономколлегии применила Правила о банкротстве застройщика к физлицу фактически осуществлявшему деятельность как застройщик (N 305-ЭС18-5428). Самый яркий пример судебного нормотворчества – дело о банкротстве «АС-Инвест» (N 305-ЭС18-11840), в котором экономколлегия сформировала практику учета и удовлетворения требований кредиторов по обязательствам со встречным исполнением, в условиях когда ни одна из сторон не осуществила предоставление в своей части. Такие требования кредиторов об осуществлении первоначального предоставления в части основного долга подлежат удовлетворению в пятую очередь, а если такой кредитор в последующем осуществит предоставление в своей части в пользу должника, очередность удовлетворения его требований может быть изменена с пятой на третью.