В последнее время ваша компания активно развивает фармацевтическую практику. Почему решили сделать ставку именно на нее?
Ещё на первых шагах развитиях фирмы мы увидели перспективу в выделении, помимо стандартных юридических практик (корпоративная, судебная и пр.) индустриальных направлений работы. Это позволяет нам быть ближе к клиенту, демонстрировать релевантный для его бизнеса опыт и принимать более глубокое участие в решении стоящих перед ним задач. За годы работы сложилось несколько таких индустриальных направлений - помимо здравоохранения это ещё FMCG, автомобильный бизнес, информационные технологии и медиа, финансовые организации и др. То, что фармацевтика выделяется среди других, с одной стороны, результат наших целенаправленных усилий (работа с клиентами, маркетинг), с другой - сочетание независимых от нас факторов. В частности, несмотря на кризисные явления в экономике эта индустрия чувствует себя достаточно уверенно на российском рынке, традиционно привлекает особое внимание регуляторов, представляет интерес для иностранных инвесторов.
По вашему мнению, какие отрасли права в ближайшее время еще больше актуализируется, а что постепенно будет отмирать?
Право - хоть и консервативный, но вместе с тем живой и развивающийся организм. Я бы не строил пессимистических прогнозов о том, что какая-то его часть должна отмереть. Безусловно, в ряде отраслей сейчас гораздо больше движения, чем других - например, регулирование новых информационных технологий, новых секторов экономики и пр. Вместе с тем, в нашей юрисдикции, даже традиционно «стабильные» отрасли - гражданское, уголовное право периодически переживают бурное перерождение. Мы все надеемся, что регуляторная «гильотина» поможет избавиться от ряда рудиментов устаревшего советского и хаотического российского регулирования. Но пока мы остаёмся в текущем экономическом и политическом укладе не думаю, мы сможем от этого регулирования отказаться. А вот что будет дальше и вообще, нужны ли будут юристы - вопрос к Ричарду Саскинду и прочим юридическим визионерам.
Сейчас модным направлением является Legal Tech. С чем у вас ассоциируется этот термин? Как вы внедряете современные технологии в собственной фирме для повышения эффективности работы юристов?
Хочется ассоциировать Legal Tech с прорывными технологиями в юриспруденции - искусственный интеллект для поиска юридически значимой информации, для отправления правосудия. Мы уверено шагаем в этом направлении, но вряд ли аналоги таких «юристов» как Ross и Watson появятся на юридическом рынке нашего масштаба в ближайшее время. Скорее уж Алиса научится обрабатывать правовую информацию! А пока Legal tech для нас ограничивается известным набором программ для повышения эффективности Юридических и бизнес процессов - управление документооборотом, знаниями, биллинг, договорная и судебно-претензионная работа
Как повлияли санкции на работу юридических фирм? В чем изменились отношения с клиентами? Можете назвать пять ярких черт.
Мне кажется у каждой фирмы будет своя пятерка изменений. Если попробовать обобщить получится: новое направление для консультирования, новые судебные споры (положительные последствия), отказ от клиентов, уход клиентов с рынка (отрицательные последствия). Пятой чертой я бы называл переосмысление принципов правового регулирования (если санкции в принципе можно считать таковым) на международной арене. Для нашей фирмы санкции (помимо общеэкономического эффекта) не привели к каким либо масштабным последствиям. Мы не консультируем по иностранному законодательству (а санкции - это прежде всего иностранное законодательство), санкции не повлияли напрямую на наших клиентов.
Какие тенденции последних лет на российском юррынке вас настораживают и даже огорчают, а какие наоборот – радуют?
Огорчает то, что российское юридическое сообщество по-прежнему остаётся очень разобщенным. Это касается как больших профессиональных групп - судьи, правоохранительные органы, инхаус и консалтинг, так и, во-многом, взаимоотношениям внутри этих групп (адвокаты/неадвокаты, ильфы/рульфы, государственный сектор и частный). Радует, то, что предпосылок для начала полноценного профессионального диалога все больше. Возможно, это связано с взрослением рынка, со сменой поколений, а может быть и с новыми платформами для общения. В любом случае, мне кажется, что это путь к формированию Профессии (с большой буквы) в нашей стране. В конце концов, всегда приятнее читать про то, как юридические фирмы объединяются, открывают офисы, занимают новые ниши и направления, чем про то, как партнеры расстаются, а фирмы исчезают.
Одна из таких печальных тенденций – попытки привлекать адвокатов к уголовной ответственности за якобы «завышенные» гонорары успеха. Тревожит ли эта тема консультантов? И как к таким историям относятся ваши клиенты – для них это скорее вопросы «внутренней» кухни юррынка или то, что серьезно затрагивает интересы бизнеса?
А это продолжение прошлого вопроса. Как клиентам, так и другим decision maker’ам, по большей части все равно, что происходит с гонорарами успеха, возмещением судебных расходов и прочими внутренними, но очень принципиальными для сообщества вопросами. Однако как ни грустно признать, в сфере правоотношений корпоративных клиентов и юридических консультантов до сих пор отсутствуют единые стандарты оценки ценности профессиональных услуг. Недостаток этих стандартов создает и пространство для манипуляций или злоупотреблений. В практике нашей фирмы был случай подобного рода. Могу сказать, что именно участие коллег по рынку во многом помогло нам урегулировать все вопросы быстро и благополучно. Пример из нашей практики также свидетельствует, что готовность к диалогу и поиск компромисса позволяют не только избежать репутационных потерь, но и сохранить отношения с клиентом. Что касается конкретно условных гонораров, считаю, что они по определению не могут быть завышены — ведь это премия за успех. Вопрос скорее упирается в подтверждения факта надлежащего оказания услуг. Риторика о необоснованно завышенных гонорарах отбрасывает нас назад к регулируемым государством тарифам и более серьезным ограничениям свободы профессиональной деятельности.