ПРАВО.ru
Новости
10 февраля 2010, 20:12

МВД задокументировало схему вымогательства в структурах правительства Москвы

МВД задокументировало схему вымогательства в структурах правительства Москвы
"Добропорядочные компании, которые ничего не нарушают, тоже бывают вынуждены давать взятки"

Начальник Оперативно-розыскного бюро №3 МВД России генерал-майор милиции Александр Назаров в интервью, предоставленном пресс-службой МВД, рассказал о борьбе с коррупцией и взяточничеством в высших эшелонах власти.

Борьба с коррупцией — задача Департамента экономической безопасности МВД. В состав ДЭБ входит ОРБ-3 — "третье" оперативно-разыскное бюро. Оно специализируется на коррупции в высших эшелонах власти. ОРБ-3 было образовано совсем недавно, к работе реально приступило в первом квартале 2009-го. О результатах, достигнутых за год, газете "Московский комсомолец" рассказал начальник ОРБ-3 генерал-майор милиции Александр Юрьевич Назаров.

- Какие структуры являются объектами вашего внимания? 

- Все выборные органы, включая Госдуму и Совет Федерации, где мы плотно взаимодействуем с ФСО и ФСБ. Кроме того, это федеральные министерства, агентства и ведомства, где у чиновников есть возможность распределять бюджетные средства, и те структуры, которые пополняют доходную часть бюджета. Нас также интересуют органы исполнительной власти субъектов — их верхняя часть, и негосударственный сектор. 

- Чтобы разоблачать коррупцию в верхах, нужна политическая воля. Она есть? 

- Политическая воля есть. Во всяком случае, за год работы мы ни разу не получили отказов в реализации имеющейся оперативной информации. Ни разу мне никто не намекнул, что "движение в таком-то направлении нежелательно". 

- Бытует мнение, что чиновник не может не участвовать в общей схеме "распила", практикующейся в его ведомстве. Иначе он не будет расти. Система его отожмет, ему придется уйти. 

- Совсем не обязательно. Кому-то придется сменить место работы, а кто-то — если он, например, назначен указом президента — сам не уйдет, и его не так-то просто будет убрать. Другое дело, если человеку нравится быть в фаворе у руководителей. Участвовать во всех процессах, влиять на них. Например, сотрудник Генеральной прокуратуры через посредника вымогал 300 тысяч долларов у коммерческой структуры. При раскрытии преступления мы взаимодействовали с ФСБ. К чести Генпрокуратуры, никаких ограничений с ее стороны не было. Генеральный прокурор получил наш доклад и санкционировал проведение оперативно-разыскных мероприятий в отношении своего сотрудника. 

- Фамилия у него случайно не Довгий? 

- Нет, Плотников его фамилия. Это прокуратура Центрального Федерального округа. Чувствовал он себя абсолютно вольготно, не ожидал такого развития событий…  Осужден на 5 лет. И это не единичный случай. За прошедший год по нашим материалам возбуждено 151 уголовное дело. В 5 субъектах возбуждены дела в отношении замов губернатора. Примерно в 20 — по структурам администрации. 

- В регионах обычно сидят "зубры", пустившие корни, и под каждым — своя команда со своими прибылями. Это монолитная система. Как скоро вы рассчитываете ее разрушить? 

- Она будет разрушена, когда сменятся кадры. Некоторым чиновникам долгое пребывание во власти (как, например, было в Волгоградской области) дает уверенность в своей безнаказанности. У них проверенная десятилетиями схема работы, которая позволяет зарабатывать им и их окружению, и они считают, что это — на года. На самом деле такая жизнь заканчивается быстро. Пришел новый губернатор Волгоградской области, и из 11 прежних замов губернатора осталось два…

Старую команду сменили потому, что система управления, которая сложилась в Волгоградской области, себя дискредитировала. Что касается нашего вклада, могу сказать, что во взаимодействии с областным ГУВД мы в прошедшем году возбудили дело в отношении двух замов губернатора, оно сейчас расследуется. 

- Что они делали? 

- Эффективно распределяли в своих интересах бюджетные средства, предназначенные здравоохранению и жилищному хозяйству. 

- Руководство каких регионов не понимает необходимости бороться с коррупцией? 

- Регионов, где вообще не понимают, — нет. Глупо было бы сказать: я с коррупцией бороться не хочу.  За 2009 год мы выезжали примерно в 40 субъектов. Своими глазами увидели положение дел. Ни в одном нам не сказали, что наши действия неправильные. Но, безусловно, есть и недопонимание. Например, в Брянске. В отношении зама губернатора области возбуждено уголовное дело, он содержится под стражей. Однако губернатор высказывает сомнения в отношении нашей деятельности. Наверно, это его право. Но я считаю, если бы не было оснований — уголовное дело не было бы возбуждено и суд не избрал бы меру пресечения — содержание под стражей. 

- Взятка и коррупция в вашем понимании — одно и то же? 

- Тело коррупции — это огромное количество экономических составов, налоговых составов, контрабанды и т.д. А взятка — это просто ее проявление. Поэтому наша задача гораздо шире, чем выявление взяточников. Мы хотим, чтоб из-под коррупции вымывалась ее почва — теневая экономика и нарушения экономического, налогового законодательства. 

- Деньги чиновникам дают только те, кто сам нарушает законы? 

- Нет. Добропорядочные компании, которые ничего не нарушают, тоже бывают вынуждены давать взятки. Предпринимателю, который хочет поставлять госструктуре какой-то товар или услуги, приходится встроиться в модель и сказать чиновнику: "Сколько я должен заплатить, чтоб принять участие в этом конкурсе?", не говоря уж о том, чтоб его выиграть. Вымогательство — это тоже предмет нашего внимания. По нашим материалам в Следственном комитете МВД сейчас расследуется уголовное дело по некоторым подразделениям правительства Москвы, где нам удалось совершенно четко задокументировать схему, по которой у предпринимателей вымогаются денежные средства. 

- Кто ваши заявители? Почему они к вам обращаются? 

- К нам идут люди, доведенные до отчаяния. Коммерсанты или служащие, которые так или иначе сталкиваются с распределением бюджетных средств. Они пострадали от коррумпированных чиновников, они несут убытки. Если эти убытки соизмеримы с доходами — они к нам не пойдут. Но если от них требуют запредельные суммы, им ничего не остается, как обращаться к нам. Их вынуждает жадность чиновника. Но таких заявителей — только 30 процентов. А 70 — результат нашей целенаправленной работы. 

- И как это потом отражается на его бизнесе? 

- К сожалению, нормативная база не защищает экономическую безопасность заявителя. Мы проводили мероприятия с мэром Красноармейска. Мэр осужден, а заявитель — банкрот, потому что оставшаяся часть чиновников на территории своего обслуживания никогда в жизни этому предпринимателю не даст возможность работать. 

- Что же вы его не защитили, не поддержали? 

- Мы с удовольствием поддержим, но у нас нет рычагов. Ни в одном законе не прописано: "заявитель, который принял участие в оперативных мероприятиях, должен иметь все возможности для участия в последующем конкурсе на первоочередной основе". Поэтому нам, когда мы пытаемся за него вступиться, сразу говорят: "Э, да вы лоббируете свои интересы. Это ваш человек и ваш бизнес". Невольно наши сотрудники останавливаются. Реакция всякого нормального человека после таких обвинений: не отстаивать дальше свою позицию. А законного механизма защитить заявителя — нет. Поэтому заявители — мужественные люди. 

- Вы считаете, что "посадки" — не главное? Важнее — ломать схемы? 

- Я считаю, нет смысла сделать полстраны судимыми и в гонке за противодействием коррупции кого-то удивить цифрами. Надо искать другие меры — профилактические. Пускай мы возбудим не 500 дел, а 5 или 15, но они будут детально разработаны, с обратной связью. Тогда получится действительно серьезная борьба с коррупцией. Я, например, знаю, что после наших мероприятий по землям сельхозназначения в других субъектах прошли совещания: такие-то схемы отчуждения земли не использовать, милиции о них известно, есть вероятность, что к нам тоже придут. 

- ОРБ-3 занимается только чиновниками, которые находятся на государственной службе? 

- Помимо чиновников мы еще занимаемся мошенниками, которые дискредитируют власть. Как правило, это люди с обширными связями, выходцы из административных органов, но по сути мошенники. Последний пример — депутат Магаданской областной думы. Он трудоустраивал людей в Совет Федерации.

- На самом деле? 

- Нет, конечно. Обманывал. Позиционировал себя как будущий губернатор, посещал Думу, обещал назначить представителем в СФ. Все за определенную сумму. При передаче 45 миллионов за будущую должность в СФ мы задержали его с подельниками, сейчас три человека арестованы. 

- Мошенники имеют реальные контакты в органах власти? 

- Обычно среди второстепенных клерков. В Совете Федерации мы работали с аппаратом Сергея Михайловича Миронова по этому направлению. Совместно мы нашли одного товарища, который, представляясь его порученцем, говорил: "Предприниматели, если хотите инвестировать в сочинскую Олимпиаду — это через нас, но будет стоить денег". Нанимал помещение, рассылал благодарственные письма… Россиянин традиционно испытывает трепетное отношение к сильным мира сего. Его гипнотизируют ссылки на Администрацию Президента и Думу, а если еще ему самому какое-нибудь удостоверение выписали — он на седьмом небе от счастья. И только потом вспоминает, что под всем этим — финансовая составляющая, и ее условия довольно туманны, как и последующее возвращение денег. 

- Насколько, на ваш взгляд, коррумпирована система МВД? 

- Не больше, чем все остальные. Если взять удельный вес наших сотрудников, совершивших преступления, и сравнить с другими министерствами — поверьте, МВД не будет лидером. 

- А кто будет лидером? 

- Сложно сказать. Но я уверен, не МВД. Про себя могу сказать: если мой сотрудник перешел грань, у меня рука не дрогнет его выгнать, и эта позиция полностью разделяется руководством министерства.