Леонид Никитинский об уровне доверия к судам и МВД для "Право. Ru": "Вершину пирамиды, на которой должен стоять суд, венчают менты..."

 - В декабре 2008 года накануне VII Всероссийского съезда судей руководители Союза журналистов России и представители ведущих СМИ встретились в ЦДЖ с Председателем Верховного Суда Вячеславом Лебедевым. Обсуждался вопрос о взаимодействии судебной власти и прессы. В своем выступлении я, в частности, сказал о том, что если суд не опирается на общественное мнение и прессу, то он будет дрейфовать в сторону меньшей зависимости от граждан и большей зависимости от исполнительной власти. 

Куда дрейфом снесло правосудие за время, прошедшее после встречи журналистов с главой Верховного Суда России? Характерным в этом отношении мне показалось дело фотокорреспондента РИА Новости Андрея Стенина. По иронии судьбы оно ознаменовало годовщину "саммита" в Центральном доме журналиста.

12 декабря 2009 года по заданию редакции Андрей снимал несанкционированную акцию протеста перед зданием администрации Президента на Старой площади в Москве. Он был задержан и доставлен в отделение милиции. Невзирая на журналистское удостоверение и наличие профессиональной фотоаппаратуры, сотрудники ОВД "Китай-Город" передали административное дело Стенина в суд как участника акции протеста.

В свое время я ввел в газетный оборот выражение — "Презумпция правоты мента". Дело Стенина — один из тех случаев, который как нельзя лучше подходит под это определение. Решение мирового суда о том, что журналист, исполнявший свой профессиональный долг, признан виновным в участии в несанкционированной акции протеста, было основано исключительно на показании милиционеров. 

Общественность, профессиональное сообщество журналистов были просто скандализированы. Руководители ведущих российских СМИ в открытом письме к главе МВД Рашиду Нургалиеву просили разобраться и принять меры, которые оградят общество в целом и журналистов в частности от безнаказанных нарушений прав и свобод со стороны милиции.

Пресс-служба Мосгорсуда немедленно отреагировала заявлением о том, что "судья в России — независимый, и диктовать ему, какие решения он должен принимать, никто не имеет права", что "делать выводы о законности и правосудности этого постановления пока преждевременно" — теперь этот вопрос "будет относиться к прямой компетенции Тверского районного суда Москвы". И пресс-служба призвала СМИ "не оказывать давление на апелляционную инстанцию".

Тверской суд отменил постановление мирового суда и прекратил производство по делу. В связи с "отсутствием в действиях журналиста административного правонарушения". Один из сотрудников милиции, задерживавших Стенина, отказался от ранее данных в мировом суде показаний и признал, что "задержание Стенина было ошибкой". Что, собственно, для всех было совершенно очевидно с самого начала. 

Исходя из всего этого, я не сказал бы, что в судебной системе что-то в целом сильно меняется, кроме фразеологии. И по-прежнему сохраняются проблемы, затрудняющие эффективное взаимодействие судов и прессы.

Я уже не раз вынужден был констатировать, что в России гибнет квалифицированная судебная журналистика, в существовании которой должна быть по определению заинтересована любая здоровая судебная система для поддержания своего иммунитета. Но для развития такой прессы нужны специальные программы, а денег на них нет. Судейское сообщество вроде бы со мной согласно, и не далее как в прошлом году на Фестивале прессы состоялся хороший разговор на эту тему между Союзом журналистов и Комиссией Совета судей РФ по связям с госорганами, общественными организациями и СМИ. Но организационно он пока ничем не завершился.

Общедоступная пресса, как и телевидение, продолжает заполнять нишу, которая, по идее, должна принадлежать судебной журналистике, криминальной "чернухой" или освещает в лучшем случае скандальные уголовные дела (хотя есть и исключения в центральных и реже — в региональных печатных органах). Прокуратура и МВД очень даже дружат со своим пулом криминальных репортеров, которые печатают все, что им сливают. У "ментов" своя мощная пресс-служба и свой пул "адекватных авторов". В судах пресс-службу начали создавать с большим запозданием, пресс-секретари сидят на чужих ставках, многие из них ориентируются не на журналистскую, а на судебную карьеру. И для контакта с серьезными журналистами, пишущими на судебно-правовые темы, такие пресс-секретари скорее вредны, чем полезны.

По некоторым данным, в России на сегодняшний день едва ли не каждый сотый дееспособный житель является сотрудником органов внутренних дел. А 70 процентов из оставшихся девяносто девяти человек относятся к ним с опаской. У нас сама пирамида "правоохранительных органов" перевернута. Ее вершину, где должна располагаться главная правозащитная структура государства — суд, венчают менты различных мастей. Хочу при этом оговориться, что менты в данном контексте – это не синоним милиции (хотя сегодняшняя милиция тоже объемлется этим понятием). Это все, кто называет себя "силовыми структурами".

Но ни в России, ни в какой другой стране нет структуры, нет силы, кроме суда, способной защитить права человека, его законные интересы, сам суверенитет человеческой личности. Но для этого суд должен быть открытым, независимым, состязательным, не давать преимущества государству в спорах с гражданином и т.д. Очень надеюсь, что в России суд когда-нибудь таким и будет, но сам я вряд ли до этого доживу.