27 марта 2019 года Басманным районным судом Москвы избрана мера пресечения в виде заключения под стражу бывшего министра по делам «Открытого правительства» Михаила Абызова, обвиняемого в создании преступного сообщества и мошенничестве (ст. 210 УК РФ).
По версии следствия, Абызов в период с 2011 года по ноябрь 2014 года, являясь бенефициарным владельцем ряда офшорных коммерческих организаций, создал и возглавил преступное сообщество, действуя в соучастии с другими лицами, путем обмана акционеров ОАО «Сибирская энергетическая компания» и ОАО «Региональные электрические сети» совершил хищение денежных средств данных компаний в размере 4 млрд рублей».
«Поражает, с какой легкостью в последнее время органы предварительного следствия вменяют по экономическим составам ст. 210 УК РФ, максимальное наказание по которой предусматривает пожизненное лишение свободы. Примечательно, что эта тенденция утвердилась на фоне провозглашенного курса на декриминализацию экономических преступлений и улучшение инвестиционного климата в нашей стране».
Если раньше следователям и оперативным работникам требовался не один год для сбора доказательств в отношении руководителей и участников преступного сообщества, то в настоящее время уголовные дела по ст. 210 УК РФ возбуждаются в одночасье в отсутствие достаточных доказательств.
Фактически любое преступление, совершенное группой лиц, может быть квалифицировано органом следствия как совершенное преступным сообществом. Как правило, в большинстве случаев при рассмотрении таких дел судами обвинение по ст. 210 УК РФ не находит своего подтверждения, однако само по себе инкриминирование данной статьи на практике почти гарантирует обвинительный приговор подсудимому.
Абызов обвиняется в совершении экономического преступления, а ведь ст. 210 была введена в УК РФ с целью ужесточения наказания криминальным авторитетам, ворам в законе, которые сами, как правило, не принимали участия в совершении преступлений, а руководили преступными группировками.
Совершенно очевидно, что применение к Абызову ст. 210 УК РФ гарантировало следствию избрание в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, а в последующем, скорее всего, позволит беспрепятственно продлевать сроки предварительного следствия и содержания под стражей.
Подобное присвоение роли криминального авторитета высокопоставленному чиновнику выглядит по меньшей мере странным и, к сожалению, свидетельствует о явной тенденциозности уголовного судопроизводства по этому делу.