– Павел Владимирович, как сейчас работает Госдума? Ведь она не ушла на карантин…
Госдума, как и другие органы государственной власти, продолжает работать в условиях режима повышенной готовности, который введен в связи с угрозой распространения опасного вируса. Она бы продолжила работать и в случае введения чрезвычайного положения, но пока такого нет. При этом у нас были предприняты меры обеспечения санитарно-эпидемиологической безопасности. Так, многие депутаты и сотрудники аппарата (если ни большинство) перешли на дистанционную работу, личные контакты максимально ограничили, насколько это возможно с учетом функционала.
Я тоже часть рабочего времени нахожусь на удаленке, но только часть. Будучи председателем комитета, я все же не могу полностью перейти на дистанционный режим, поскольку комитет по законодательству продолжает работать над законопроектами. Прорабатываются и обсуждаются нормы, рассматриваются поправки, отшлифовываются тексты. Также поступает большое количество корреспонденции: различные отзывы, заключения, запросы, обращения и т. д. Все это должно быть рассмотрено и отработано в срок согласно процедуре. В общем, вопросов меньше не стало. Хотя формат работы, конечно, пришлось немного скорректировать.
– Павел Владимирович, вы сейчас работаете над новой книгой. Время на это появилось благодаря удаленке?
Как правило, я начинаю работать над новой книгой, как только отдаю в печать предыдущую. Так что, можно сказать, это процесс непрерывный. Стараюсь выкраивать на него время понемногу, но регулярно. При обычном графике обязательно посвящаю работе над книгами часть выходных, по мере возможности – вечера после работы. Сейчас же, в условиях частично удаленной работы, получается уделять этому занятию чуть больше времени.
Чтобы написать даже небольшую книгу, основанную на исторических документах, нормативно-правовых актах рассматриваемого периода, нужно сначала очень много всего прочитать, проанализировать, выбрать главное. В общем, времени на это требуется немало.
– Чему посвящена новая работа?
У меня издана серия очерков, посвященных развитию нашего государства и права. Каждая последующая книга продолжает предыдущую. Например, «Серебряный век права» охватывает середину XIX – начало XX веков, «Страсти по праву» – период с 1917 по 1938 год, «Заповеди советского права» – с 1939 по 1961 год. В новой работе рассматривается период времени с 1962 года – то есть уже после развенчания культа личности Сталина и выноса его тела из Мавзолея – и по 1984 год. Так называемая эпоха застоя. Книга будет назваться «Советское право. Итоги».
Сегодня мы публикуем пролог и первую главу из новой книги.
СОВЕТСКОЕ ПРАВО. ИТОГИ.
Очерки о государстве и праве 1962 – 1984
Будучи на вершине, ты находишься над бездной (Станислав Ежи Лец)
Пролог
Советский Союз, достигнув пика своего могущества после Великой Отечественной войны, стал развиваться согласно заветам Ленина-Сталина или, как тогда принято было говорить, на основании марксистско-ленинской идеологии. Сталин умер, чуть позже тело его из мавзолея вынесли. Попытка предать его жесткой анафеме на государственном и общественном уровне почти не удалась. Более того, пришедшие вслед за ним, были, как говорится, из той же команды, со схожими представлениями о жизни, о методах управления подведомственным населением. В свою очередь, взрослые советские граждане, в большинстве своем прошедшие войну, эвакуацию, а то и ГУЛАГ, более критично воспринимали власть, при этом четко понимая последствия дискуссий с этой самой властью. Железный век советского общества потихоньку менялся на другую эпоху. Какую? Хороший вопрос.
После крутых виражей государства – революции, гражданской войны, большого террора, Великой Отечественной войны, репрессий конца 40-х – начала 50-х годов, смерти и развенчивания вождя, - граждане хотели спокойствия, любви (хотя бы в семье), работы. Одним словом, стабильности и предсказуемости. Не зря основное пожелание, главный тост всегда и везде был один – «лишь бы не было войны».
Как у любой медали есть другая сторона, так и в нашем случае стабильность оборачивалась застоем, предсказуемость – безразличием, вера в партию – бесконтрольностью и беззаконием властей. Вообще, ничего нового, если бы это не касалось нас. Если кто-то думает иначе - «это не про нас», - не заблуждайтесь: еще как про нас, наших родителей, родителей родителей - предков в общем.
Никита Сергеевич Хрущев, один из ближайших соратников вождя, больше всего боялся Сталина не только при жизни, но и, похоже, после смерти. Исходя из образа
Никиты Сергеевича, предложенного скульптором Эрнстом Неизвестным, видимо, белая часть Хрущева отбивалась от вождя, а черная противостояла белой части своего же существа. «Белая часть» сделала доклад на ХХ съезде «О культе личности», «черная» придавала обратную силу жестоким законам, посылала «к чертовой бабушке» культуру, «белая» утверждала о необходимости международного сотрудничества, «черная» конструировала карибский кризис и т.д., и т.п.
На определенном этапе напряженной внутренней борьбы в партии, да и внутри самого Хрущева, было принято решение на XXII Съезде КПСС (1961 г.) вынести тело Сталина из мавзолея. Вместе с тем, такая борьба с самим собой не дала Никите Сергеевичу увидеть реальную опасность, исходившую от партийной и советской бюрократии, которая освободившись от страха перед катком репрессий, теперь хотела освободиться и от шебутного лидера с его «волюнтаризмом» - многочисленными реформами и инициативами, заканчивавшимися как правило провалом, и мешавшим ей перейти в вожделенный режим бесцельного функционирования. К тому же на упомянутом ХХII съезде Хрущев выдвинул идею новой, антибюрократической Конституции.
Закончилось для Хрущева все это достаточно плачевно, но вполне ожидаемо. В октябре 1964 г. его же ближайшее окружение сместило Никиту Сергеевича. Он был отстранен от власти в результате политического заговора, организованного, как и положено, его соратниками. Во главе страны встал Леонид Ильич Брежнев. Вместе с тем, нельзя не заметить, что впервые за много лет руководитель государства ушел со своего поста живым, оставшись на свободе, хотя страна оставалась по форме и содержанию той же, как и была.
Леонид Ильич уверенно взял бразды правления в свои руки и руководил Советским Союзом до 1982 г. Наша с Вами, уважаемый читатель, цель – рассмотреть в данной работе развитие государства и права за период так называемого застоя. Период, в котором, между прочим, была принята Конституция СССР (1977 г.) и Конституции Союзных республик в том числе РСФСР (1978 г.). Центральный комитет КПСС, Совет Министров управляли страной в соответствии с законами развитого социализма, вооруженные силы защищали советское государство, правоохранительная система обеспечивала безопасность партии, правительства и советских граждан. Были завершены кодификационные работы практически по всем отраслям советского законодательства. Советская правовая наука также получила свое развитие, появились крупные исследования. Часто под видом критики буржуазного права проводился серьезный анализ зарубежного законодательства. Очевидно, что количество конъюнктурных работ было в сотни раз больше, но это не уменьшает ценность исследований Е.А.Флейшиц, С.Н.Братуся, М.Д.Шаргородского и других ученых.
В предыдущих очерках мы предложили рассматривать право как систему деятельности вкупе с со всем множеством ее продуктов и результатов. При, казалось бы, тривиальности такого понимания права, этот подход в отличие от многочисленных онтологических его определений является методологической основой для описания процесса возникновения, становления и развития права как социокультурного явления с использованием результатов исторических, социологических, политологических и культурологических исследований.
Системно-деятельностный подход, а также представление о праве как одной из ветвей культуры позволяет снять многие противоречия, вытекающие из реалистических (позитивистских и марксистского) и идеалистических определений права. К примеру, отделить право от государства, провести границу между правом и произволом, отличить право от правоподобных практик, внятно разделить правовые и культурные нормы.
Право, возникшее как система деятельности в рамках Западной культуры, трансформировалось в ходе исторического процесса. Какие-то сферы правовой деятельности возникли раньше, какие-то позже, а некоторые то появлялись, то исчезали. Однако на каждом временном этапе эта система деятельности была по большому счету одной и той же для всех стран и народов, у которых право существовало.
В то же время продукты и результаты системы правовой деятельности в значительной степени определялись устройством общества и государства, а также доминирующей культурой той или иной страны.
Результатом действия права прежде всего является правопорядок - реально сложившиеся общегосударственные связи, описываемые правовыми документами, и устоявшаяся в данном государстве юридическая практика. Понятно, что в основном правопорядок определяется государственным устройством и общественными отношениями в конкретной стране. Другим результатом является правосознание - субъективное восприятие правовых явлений людьми. Оно преимущественно определяется доминирующими в обществе культурой, миропониманием и иерархией ценностей.
Государственное устройство решающим образом влияет на такие продукты системы правовой деятельности как юридические тексты, в том числе законодательство, устройство правовых структур и организаций (суд, правоохранительные органы), а также на кадровый состав юридического корпуса страны.
Таким образом, право как система деятельности вкупе с ее продуктами и результатами вполне может иметь национальные особенности, что позволяет говорить о праве имени того или иного государства.
Особенно различие права, и прежде всего законодательства было заметно в средние века, когда западноевропейские национальные государства находились еще в стадии формирования. Однако в XIX - начале XX вв., когда была осуществлена кодификация законодательства ведущих стран Европы, правовые различия между странами стали не такими уж разительными.
В этом же направлении двигалась и Российская Империя, все больше приближая свой правопорядок и законодательство к европейским образцам. Однако Великая русская революция 1917 г., завершившаяся приходом к власти партии большевиков, положила конец этому процессу, запустив другой, «особый» ход истории.
В рассматриваемый период времени проходили важные события, широко известные или не очень бросающиеся в глаза, но повлиявшие на развитие нашего государства и права: «косыгинская» и конституционная реформы 70-х годов – мероприятия, широко обсуждаемые обществом как во время их проведения, так и сейчас; появление диссидентов и правозащитников (их влияние на общество обсуждалось и обсуждается в меньшей степени); и, наконец, систематизация законодательства 60-70-х годов, сопровождающаяся острыми дискуссиями о системе советского права, его отраслях, попытка создания Свода законов СССР - на первый взгляд, чисто юридическая история, которая интересует узкий круг специалистов. Вместе с тем, полагаем, что без анализа этих глобальных и не очень событий невозможно понять не только, что происходило тогда, в 1962-1984 годах, но и то, что происходит сейчас, в 20-х годах XXI века.
Глава 1. Советское право до застоя
Каждый имеет достаточно сил, чтобы достойно прожить жизнь. А все эти разговоры о том, какое сейчас трудное время, это хитроумный способ оправдать своё бездействие, лень и разные унылости. Работать надо, а там, глядишь, и времена изменятся. (Лев Ландау)
Классики марксизма правоведами не были и потому не заморачивались на тему природы права, его социокультурного генезиса. Они считали право наряду с другими социальными институтами капиталистического государства необязательной надстройкой над экономическим базисом. Право для них было исключительно инструментом подавления эксплуатируемого народа злобными эксплуататорами. В светлом коммунистическом будущем право, по их мнению, должно было отмереть вместе с государством.
Когда перед лидерами большевиков встала задача создания первого в мире государства рабочих и крестьян они решили использовать право по, как они считали, прямому назначению – т. е. для подавления, но теперь уже эксплуататоров эксплуатируемыми на основе т. н. классового подхода.
К концу периода военного коммунизма и гражданской войны большинство сфер правовой деятельности было разрушено – вместо Закона применялось революционное сознание, революционные трибуналы и суды не судили, а преследовали противников большевизма, карательные органы, прежде всего ВЧК действовали вне правового поля, правозащитная деятельность практически отсутствовала. В стране царили насилие и произвол. Преступность, в том числе организованная, достигла небывалых размеров. Систему правовой деятельности необходимо было воссоздавать заново.
Собственно, и само государство надо было отстраивать с нуля. Оно должно было стать невиданным ранее социалистическим государством. Для достижения этой цели было необходимо полностью изменить общественные отношения, существовавшие в Российской Империи. Это касалось государственно-политического устройства, экономики, трудовых отношений, отношений между людьми и между населением и государством. Поскольку подавляющее большинство населения, мягко говоря, было не то что не готово к установлению новых социалистических отношений, но и плохо понимало, что это такое, достичь поставленной цели можно было только путем концентрации всей полноты власти в одних руках – а именно руководства ВКП(б).
Эта коллективная, партийная деспотия, называвшаяся диктатурой пролетариата, провозглашала своей целью или миссией построение светлого коммунистического будущего во всем мире, где в условиях всеобщего равенства, братства и любви уже не будет никакого государства, никакой власти. И достигнуто это должно быть усилиями всех граждан, понятное дело, под руководством партии большевиков.
Такую конструкцию, в которой неограниченная концентрация власти и управления в одних руках осуществляется для достижения конкретной цели, мы называем мегамашиной. Государства такого типа возникли еще в доисторические времена и позволили создать гигантские сооружения, вроде бы немыслимые в ту эпоху – протяженные ирригационные системы, египетские пирамиды и т.п. Мегамашиной были Римская империя, стремившаяся распространить свою цивилизацию на весь мир, Восточная Римская империя (Византия), ставившая своей целью повсеместное распространение ортодоксальной версии христианства и, в каком-то смысле, Российская Империя, стремившаяся стать Третьим Римом или новой Византией.
На руинах Российской Империи большевики построили новую мегамашину, но уже с другой целью – построения коммунистического общества. Третий Рим был заменен на Третий Интернационал.
Создание полноценного государства предполагало освоение такого источника власти, как право, наряду с насилием и суггестией. А для этого требовалось воссоздать систему правовой деятельности в полном объеме, разработать и принять системное, лишенное внутренних противоречий законодательство взамен преимущественно пропагандистских первых декретов советской власти, заменить чрезвычайные карательные органы на цивилизованные суды и правоохранительные институты. В конечном счете создать такой правопорядок, который бы стимулировал возникновение новых общественных отношений и государственного устройства, а также юридической практики взамен разрушенных.
Право, таким образом рассматривалось как социотехнический инструментарий для создания новых общественных отношений, а отнюдь не для легитимизации и гармонизации уже сложившихся. С точки зрения истории права это был весьма смелый эксперимент. Именно этот факт и послужил главной причиной дискуссии между правоведами того времени на тему: является ли советское право чем-то принципиально новым или это все то же право только на службе пролетариата?
По итогам этой дискуссии, дорого обошедшейся многим ее участникам, было принято вполне марксистское решение – официальное определение права соответствовало примитивно-позитивистскому, этатистскому определению Г.Кельзена, но при этом утверждалось, что советское право является «диалектическим противоречием» буржуазному. Мантры о качественно иной природе и «общечеловечности» советского права повторялись многими правоведами вплоть до крушения Советского Союза.
Базовые акты советского законодательства были приняты в 1922-1923 гг. Идеологом, организатором, а иногда и участником создания советского законодательства был В.И.Ленин, а основными разработчиками – Д.И.Курский и А.Г.Гойхбарг. Основанное на классовом подходе, и нацеленное на всяческое укрепление мегамашины Советской империи, это законодательство в качестве главного инструмента государственного управления предполагало террор с целью подавления эксплуататорских классов и элементов, утверждало господство государства в экономике в виде госкапитализма, предлагало трудящимся принудительный и почти бескорыстный труд на благо социалистического отечества, освобождало семейные отношения от влияния церкви и каких-либо экономических отношений.
Законодательство, созданное в 20-е гг, просуществовало без принципиальных изменений до начала 60-х гг. Столь завидное долголетие объяснялось не столько качеством принятых законов, сколько способностью власти и правоприменителей легко игнорировать те положения законодательства, которые при сложившейся конъюнктуре оказывались неудобными.
Так, уже в начале 30-х гг. не принимались во внимание многие положения НЭПовского Гражданского кодекса в ходе проведения поголовной коллективизации, рыночные начала КЗОТ в трудовых отношениях граждан с исключительно государственными предприятиями и организациями, принципы свободы личности при создании социалистической семьи, закрепленные в семейном кодексе (КЗОБСО РСФСР). Вполне гуманистический Исправительно-трудовой кодекс игнорировался практически с момента его принятия. Сколько-нибудь цивилизованные положения уголовного и уголовно-процессуального законодательства извращались до полной неузнаваемости в ходе осуществления массовых репрессий.
Собственно, столь гибкая правоприменительная практика и стала одним из источников сталинского террора. Правоохранительные органы любой страны, как говорят, заточены на обвинительный уклон. Эта сфера правовой деятельности рассчитана на жегловых, а не на шараповых.
Сама логика их деятельности провоцирует сотрудников на обвинительную интерпретацию имеющейся информации, а то и на фальсификацию уголовных дел. И для этого у них есть масса возможностей. Обвинять их в этом все равно что упрекать тигров за то, что они едят мясо. В правовом государстве потенциальному произволу со стороны правоохранителей противостоят наряду с законом правозащитники, прежде всего адвокаты, независимый суд, общественное мнение. Да и прокуратура должна отказывать в поддержке в суде недостаточно обоснованных обвинений, не говоря о заведомо сфальсифицированных делах. В Советском Союзе адвокаты если и не подыгрывали обвинению, то были сильно ограничены в средствах защиты, а независимый суд считался нонсенсом, поскольку имел классовый характер. Прокуратура и суд находились под полным контролем органов безопасности – «передового отряда партии».
Отсутствие сдержек и противовесов в самой советской системе власти было причиной того, что в годы массовых репрессий произвол охватывал всю страну. Толчком к нему послужило стремление Сталина к физическому уничтожению своих бывших партийных оппонентов. Сталин единолично контролировал органы госбезопасности, хорошо понимал силу этого инструментария и применял его по своему усмотрению. Время от времени он менял ритм репрессий, то форсируя их, то притормаживая в зависимости от своего видения ситуации и настроения.
По мере укрепления мегамашины советской империи правовое регулирование все больше подменялось административно-командным управлением. С началом Второй мировой войны этот процесс получил дополнительное ускорение и не только в сфере карательной политики. Путем издания Указов Верховного Совета и СНК СССР, а то и просто ведомственных актов, без внесения изменений в соответствующие законы и кодексы было принципиально изменено трудовое законодательство, криминализовавшее нарушения трудовой дисциплины, а также семейное законодательство, в котором были запрещены аборты, разводы были сильно затруднены, а юридически значимыми стали только зарегистрированные браки.
С началом Великой Отечественной войны такие сферы правовой деятельности как законодательство и правоприменение перешли в руки чрезвычайных органов управления, заменивших конституционные властные структуры. Указы Верховного Совета СССР и постановления СНК были лишь оформлением приказов Государственного комитета обороны. Судьба, да и сама жизнь советских граждан определялась приказами Верховного Главнокомандующего, командующих фронтами, армиями и далее по нисходящей иерархии.
После завершения Второй мировой войны начался процесс перевода мобилизационного способа управления, принятого в предвоенные и военные годы, на рельсы социалистической законности. Однако происходил он довольно медленно и заметно ускорился лишь после смерти Сталина, положившей конец массовым репрессиям.
Однако правопорядок, сложившийся в Советском Союзе в предыдущие годы, каких-либо ключевых изменений не претерпел. Да, массовые репрессии были свернуты, но не за счет введения правового обуздания органов госбезопасности, а путем установления контроля над ними со стороны партийного руководства, в законодательстве никак не прописанного. Хотя Особые совещания и все внесудебные формы рассмотрения уголовных дел были отменены, никаких даже разговоров о переходе к принципам правового государства и в помине не было.
Не было никаких объективных гарантий того, что не появится новый вождь и не восстановит сталинские порядки. Был лишь консенсус, добрая воля правящей элиты о недопущении массовых репрессий, прежде всего в отношении ее самой. Когда Хрущев, в середине 50-х гг. сконцентрировавший в своих руках практически весь объем сталинской власти, стал проявлять признаки стремления к установлению своего, как тогда выражались, культа личности, он был смещен со всех постов своим ближайшим окружением в результате политического заговора в 1964 г. Но это было лишь случайным стечением обстоятельств – недостаточно хитер и коварен был Никита Сергеевич в этот конкретный момент времени.
Репрессивный, мегамашинный характер советского права никуда не делся и в годы правления Н.С. Хрущева. Только теперь репрессии носили не массовый, а точечный характер. Зато появились новые адресаты этих репрессий. Кроме идейных противников советской власти преследованию стали подвергаться представители так называемой теневой экономики. Уголовное статьи за спекуляцию, нелегальное производство и сбыт товаров народного потребления, валютные операции, подделку денег, взяточничество и т.п. были резко ужесточены вплоть до применения смертной казни. Причем им была придана обратная сила. Число жертв кампании по борьбе с экономическими преступлениями, которые в наше время считаются нормальной предпринимательской деятельностью, в период т. н. оттепели исчислялось тысячами. По отношению к диссидентам стали применяться репрессии в виде карательной психиатрии – помещения здоровых людей в специализированные психиатрические клиники.
Весьма небрежное отношение правоприменителей к базовым принципам уголовного права под давлением, прежде всего, партийного руководства по-прежнему оставалось характерным признаком советского правопорядка.
Частное право в стране отсутствовало, поскольку государство присутствовало везде, а в экономике существовала только социалистическая собственность – государственная, кооперативная, собственность общественных организаций, а также личная собственность, обеспечивающая потребности граждан. Экономика была построена на принципе планирования всего и вся.
В основе трудового права по-прежнему лежал принцип внеэкономического принуждения к труду, о чем свидетельствовало резкое усиление борьбы с тунеядством, в том числе и с применением уголовного преследования. Жилье в основном можно было получить только от государства, причем бесплатно, что служило еще одним механизмом контроля над гражданами. Семейное право предполагало активное вмешательство государства и квазиобщественных организаций (партийных, комсомольских, профсоюзных) во внутрисемейные отношения.
В общем, к началу периода советской истории, рассматриваемого в настоящих очерках, мегамашина советской империи находилась в полном расцвете силы, молодости и красоты, а ее инструкция по эксплуатации – право, - полностью соответствовало государственному механизму и воспроизводило требуемый правопорядок.
Подавляющее большинство населения страны по-прежнему верило в светлое коммунистическое будущее, тем более что Хрущев пообещал наступление этого рая на земле через каких-то 20 лет. Кроме того, воодушевляли выдающиеся достижения советской науки и техники в области ядерной энергетики и ракетостроения. Удалось запустить первый искусственный спутник Земли, сбить ракетой злонамеренный американский шпионский самолет над Свердловском и отправить в космос первого космонавта. На дворе была середина 20 века.
Что касается правосознания большинства граждан, то оно все еще находилось в лучшем случае на уровне века девятнадцатого. Изменение культурных норм – дело очень медленное, а чтобы искусственно его ускорить требуется неимоверные усилия, а порой и самопожертвование. Но вождям мирового пролетариата это было ни к чему. Они и сами, как доминировавшие крестьянские массы, да и многие городские обыватели страдали правовым нигилизмом. Извечный крестьянский вопрос: «Барин, как судить будешь – по закону али по справедливости?» они решали в пользу справедливости, понимая под ней свой классовый подход и выдавая за нее творимый ими произвол. И большинство людей с этим соглашалось.
Для человека русского традиционного общества преступник, душегуб, это не человек, который преступил формальный закон, выдуманный людьми для общего удобства. Это человек, который пошел против своей собственной глубинной сущности. Он не только губитель чужих судеб и жизней, но человек, умертвляющий свою собственную душу, лишающий ее вечного спасения. Преступник это уже не человек, а что-то вроде нечистой силы, нежить. С ним нельзя вести себя как с обычным христианином, его позволяется и обмануть, обжулить, а то и вообще уничтожить. Убив преступника, сам душегубом не становишься, поскольку у него уже нет души, а человеком он никогда опять не станет. А что касается нарушения формальных законов вроде запрета присваивать государственную, т. е. ничью собственность, так это и не преступление вовсе.
Архетипы этого сознания были еще живы не только среди крестьян, но и горожан, большинство которых были крестьянами, переехавшими в города, или их детьми. В силу всеобщего атеизма люди, считавшие преступников нелюдями, не могли это обосновать. Это было бессознательное, иррациональное миропонимание. И когда пропаганда представляла очередную жертву репрессий как страшного вероотступника от коммунистической квазрелигии, а то и вовсе серийного убийцу советских граждан, люди в праведном гневе требовали их смерти.
Даже в конце 70-х в ценностном споре между Жегловым и Шараповым большинство зрителей знаменитого телесериала было на стороне Жеглова, убившего Левченко, хотя он помог Шарапову выбраться из бандитского логова. И не потому, что роль Жеглова сыграл гениальный Высоцкий, а потому, что этот образ олицетворял для них ту самую справедливость, и в рамках упомянутого традиционалистского архетипа соответствовал образу героя, обманувшего и уничтожившего нелюдь. На стороне поборника милосердия и идей правового общества Шарапова был лишь узкий слой либеральной интеллигенции.
Тем не менее, естественный процесс все ускорявшейся урбанизации вносил коррективы в ценностную ориентацию советских граждан, прежде всего представителей городской и полугородской культуры. На первый план для них выдвинулась ценность свободы потребления, а максимы кодекса строителя коммунизма все больше превращались в антиценности.
Кроме того, урбанизация, равно как и уничтожение традиционной крестьянской семьи, имела своим следствием демографический переход, заключавшийся в снижении рождаемости и увеличении продолжительности жизни, что означало неминуемое сокращение трудоспособного населения. Для советского народного хозяйства с его низким уровнем производительности труда, а потому все увеличивающимся количеством занятого в производстве населения это весьма чувствительный вызов.
Другим историческим вызовом для мегамашины советской империи в рассматриваемый период времени стало ускорение научно-технического прогресса. Плановый характер советской экономики был абсолютно не приспособлен к освоению инновационной деятельности.
Собственно, вся суть событий того времени и сводилась к попыткам властей ответить на эти вызовы путем внесения некоторых изменений в идеологической, политической и экономической сферах. Понятно, что право, как несущий элемент любого государства, не могло остаться в стороне от этих процессов.
Продолжение следует...
ОГЛАВЛЕНИЕ ВСЕЙ КНИГИ «СОВЕТСКОЕ ПРАВО. ИТОГИ: Очерки о государстве и праве 1962 – 1984»
Пролог
Глава 1. Советское право до застоя
Глава 2. Бережное государство с признаками увядания
§ 1. Несколько вводных слов
§ 2. Возникновение диссидентства
§ 3. Либеральное течение диссидентства
§ 4. Комсомольская фронда
§ 5. Националистические диссиденты
§ 6. А.И.Солженицын
§ 7. Заключение
Глава 3. Экономическая и конституционная реформы
§ 1. Врожденные пороки советской экономики
§ 2. Косыгинская реформа
§ 3. Конституционная реформа 70-х годов
§ 4. Заключение
Глава 4. Деление советского права. Цивилисты и хозяйственники
§ 1. Особенности развития советского права
§ 2. Отрасль всякая нужна, отрасль всякая важна
§ 3. Хозяйство есть, а права нет
§ 4. Хочешь насмешить бога – поделись с ним своими планами
§ 5. Гражданское право
§ 6. Гражданское процессуальное право
§ 7. Заключение
Глава 5. Творцы советского права
§ 1. Несколько вводных слов
§ 2. Генкин Дмитрий Михайлович
§ 3. Флейшиц Екатерина Абрамовна
§ 4. Братусь Сергей Никитич
§ 5. Шаргородский Михаил Давидович
§ 6. Теребилов Владимир Иванович
§ 7. Красавчиков Октябрь Алексеевич
§ 8. Кудрявцев Владимир Николаевич
§ 9. Заключение
Глава 6. Уголовная политика и правоохранительная деятельность
§ 2. Судоустройство
§ 3. Уголовное право
§ 4. Уголовный процесс
§ 5. Исполнительно-трудовое законодательство
§ 6. Смертная казнь
§ 7. Заключение
Глава 7. Трудом славен советский человек! Трудовое право
§ 1. Общие замечания
§ 2. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о труде
§ 3. Кодекс законов о труде РСФСР 1971 г.
§ 4. Труд и коллектив
§ 5. Заключение
Глава 8. Право на любовь и кров
§ 1. Общие замечания
§ 2. Семейное право
Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о семье и браке
Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 г.
§ 3. Наш дом – наш мир. Жилищное право
Основы жилищного законодательства
Жилищный кодекс РСФСР 1983 г.
§ 4. Дачная эпопея
§ 5. Заключение
Глава 9. Мы хаос превратим в порядок. Советский Свод законов
§ 1. Необходимость создания Свода законов СССР и союзных республик
§ 2. Теоретические аспекты создания Свода законов
§ 3. Практическая реализация
§ 4. Заключение
Эпилог