- Павел Владимирович, вас третий раз подряд признали самым эффективным депутатом Госдумы, первое место на что-то влияет?
Главное, и я очень на это надеюсь, чтобы первое место не повлияло на законотворческую деятельность – ни в одну, ни в другую сторону. Работа продолжается, и меньше ее не становится. А в нынешних тяжелых для страны и для всего мира условиях, связанных с пандемией коронавируса, требуются максимально быстрые и выверенные решения. Это я уже говорю не только о правотворчестве, но и о правоприменении.
- На Петербургском международном юридическом онлайн-форуме Министр юстиции Константин Чуйченко говорил о необходимости подготовки международного договора, который бы регламентировал обязанности стран в подобных чрезвычайных условиях. Как думаете его можно быстро подготовить и подписать?
О предложении министра я прочитал у вас и полностью его поддерживаю. Разумеется международный договор необходим, и заниматься его подготовкой нужно на холодную и здоровую голову - после пандемии, анализа медицинских, юридических и процедурных проблем. На мой взгляд, он может быть подписан на площадке Всемирной организации здравоохранения.
Договор позволит скоординировать и синхронизировать действия стран для борьбы с эпидемиями и предотвращения пандемий. В подобных ситуациях, как мы видим, очень большую роль играет быстрый обмен актуальной информацией между странами, слаженные и оперативные действия, взаимная помощь. Если бы такой договор существовал уже сейчас, вероятно, определенных тяжелых последствий в ряде государств могло и не быть…
И очень хорошо, что, несмотря на все сложности этого периода, Петербургский международный юридический форум все-таки состоялся в онлайн-формате, и на нем были подняты очень острые вопросы. Сейчас особенно важно странам объединиться и выработать нужный инструментарий, юридический в том числе – и для нынешней ситуации, и для возможных последующих.
- Поделитесь, как продвигается ваша работа над новой книгой «Советское право. Итоги», о которой мы говорили в прошлый раз? И не отвлекает ли от насущных вопросов погружение в историю?
Книга готова. Сейчас с издательством «Статут» идет редакционная доработка. Но история, конечно же, не отвлекает. Она всегда помогала и помогает разобраться в происходящем в наши дни, увидеть причинно-следственные связи, просчитать и предвидеть развитие ситуаций, избежать ошибок. В юридической профессии, особенно в законотворчестве, да и в других сферах правовой деятельности, это крайне важно и даже, полагаю, необходимо. Поэтому я очень много внимания и времени уделяю истории, особенно вопросам развития нашего государства и права.
Третья глава новой книги посвящена Косыгинской и конституционной реформам 1960-х - 1970-х годов. Надеюсь, что будет интересно. Тем более многие источники, которые я использую для написания очерков, не очень доступны гражданам.
***
Сегодня мы с разрешения правообладателя - издательства "Статут" - публикуем третью главу из новой книги.
СОВЕТСКОЕ ПРАВО. ИТОГИ.
Очерки о государстве и праве 1962 – 1984
Глава 3. Экономическая и конституционная реформы
Экономика должна быть экономной-таково требование времени (Л.И.Брежнев)
§ 1. Врожденные пороки советской экономики
Концептуальный подход большевиков к экономическим отношениям при социализме – все отнять и поделить, - отнюдь не подразумевал одноразовую акцию. Награбив награбленное у аристократии, промышленников и финансистов, большевики убедились, что этого не хватит не то что на построение светлого будущего, но и на текущие расходы. Нужен был постоянный источник ресурсов. Таким источником могло быть только подведомственное население, подавляющее большинство которого составляли крестьяне. Предполагалось, что все результаты принудительного труда граждан у них будет изымать социалистическое государство, а затем оно же станет распределять их среди населения по своему усмотрению.
Однако мобилизационная модель экономики в условиях практически полностью разрушенной промышленности быстро продемонстрировала свою несостоятельность. И тогда Ленин решил заменить силовое принуждение к труду экономическим с помощью Гражданского кодекса РСФСР 1922 г., допустив некоторые весьма ограниченные рыночные отношения, позволяющие гражданам самим распоряжаться результатами своего труда.
Эта, так сказать, дебютная идея, впрячь в одну телегу социалистической плановой экономики коня госкапитализма и трепетную лань рынка, использовалась во всех более поздних проектах экономических реформ. Подозрения, что в результате такого рода попыток эта самая телега неминуемо будет вдребезги разбита о кочки тернистой дороги к коммунизму, а сами коммунисты потеряют власть, возникли сразу после начала реализации ленинского НЭПа. Тем не менее эти попытки упорно повторялись властью, пока по итогам Перестройки полностью не оправдались и страна к ужасу власти и страданиям для граждан не развалилась. Но что было делать: конь в одиночку телегу явно не тянул.
Люди, воспитанные на соцреализме, представляют себе НЭП в виде очень неприятных жуликов-нэпманов, жирующих в низкопробных ресторанах под полупохабную музыку. Однако на самом деле главными бенефициарами НЭПа должны были стать крестьяне. Именно в их руках находился основной материальный ресурс аграрной России, именно он были должны накопить жирок, которым и планировали воспользоваться большевики. И они его накопили. А вот отдавать свою продукцию властям практически за даром не хотели. Государство не могло предложить им взамен промышленные товары, поскольку промышленность лежала в руинах. Для ее возрождения требовалась валюта, получить которую большевики могли только за счет продажи зерна и других сельскохозяйственных продуктов за границу.
Эта была важная экономическая причина свертывания НЭПа. Сталин, следуя примеру мифологического героя, решил разрубить этот гордиев узел, просто ограбив крестьян, уничтожив или сослав на Восток наиболее зажиточных, а остальных загнав в колхозы и превратив их в государственных батраков. Вырученные ресурсы были направлены на индустриализацию. Даже во время страшного голода начала 30-х гг. зерно исправно поступало за границу.
Социально-психологическая причина заключалась в глубокой личной неприязни рядовых граждан и особенно ветеранов гражданской войны к городским нэпманам: «Мы делали революцию, защищали ее, проливая кровь, а они…». Специальную пропагандистскую кампанию даже проводить не надо было. Партия и значительная часть общества были к этому готова. Под раздачу попали частники, хотя экономический смысл их экспроприации был ничтожен.
Однако главной, политической причиной сворачивания НЭПа было опасение большевиков потерять власть. Частная собственность и рыночные отношения, пусть и в сильно урезанном виде, неуклонно порождали людей, не обремененных патерналистским сознанием и рано или поздно начинавших требовать гражданских прав и политических свобод. То есть буржуазию, в большевистском понимании этого слова. Именно они представляли главную опасность для власти и созданной ими советской мегамашины.
Необходимо отметить, что в отличие от последующих экономических реформ ленинский НЭП имел вполне солидное правовое обеспечение. ГК РСФСР 1922 г., само возникновение которого было обусловлено НЭПом, предполагал частную собственность и возникновение рынков товаров и финансов. КЗоТ РСФСР 1922 г. предполагал возникновение рынка труда. В ходе сворачивания экономической реформы соответствующие положения ГК нивелировались путем опубличивания частноправовых отношений. Рыночные положения КЗоТ были свернуты под лозунгом борьбы с безработицей.
К началу 30-х годов НЭП был окончательно свернут, и страна вернулась к мобилизационному способу производства. В конце 30-х и 1940 годах в свете надвигавшейся войны это выглядело вполне уместно, по крайней мере в глазах населения, согласившегося на некоторое отступление от социальных завоеваний революции.
После Великой Отечественной войны потребность скорейшего восстановления народного хозяйства страны, разрушенного в годы войны, вновь вызвала к жизни разговоры о необходимости осуществления экономической реформы с целью перехода от мобилизационной к устойчиво функционирующей экономике.
Идеологом предполагаемой экономической реформы был председатель Госплана и заместитель Председателя Совета министров СССР Николай Алексеевич Вознесенский (1903-1950), внесший решающий вклад в развертывание промышленности в восточных районах страны в годы войны. Во многом его усилиями было быстро (к 1950 г.) восстановлено довоенное соотношение потребления и накопления за счет переброски ресурсов на удовлетворение материальных и культурных запросов населения. Этому способствовало успешное проведение Вознесенским денежной реформы и укрепление рубля. Причём в постановлении Совмина по данным вопросам фигурировала крамольная для тех времен положительная оценка НЭПовского опыта.
В своих работах Николай Алексеевич ратовал за то, чтобы цены на товары и услуги имели рыночную природу в соответствии с марксистским законом стоимости. Реформа, начатая Госпланом 1 января 1949 г., предусматривала такую меру, как реорганизация оптовых цен для приведения их в соответствие со стоимостями продукции или их производственными ценами. Некоторые положения работ Вознесенского стали цитироваться так же часто, как и высказывания Сталина. Его даже стали называть будущим преемником Вождя.
Иосиф Виссарионович преемников не любил и уничтожал их при малейших подозрениях. И нового НЭПа он не желал, поскольку хорошо помнил, сколько сил и здоровья он потратил на борьбу с противниками сплошной коллективизации и сворачивания НЭПа. Было сфальсифицировано т. н. Ленинградское дело, жертвами которого наряду с Вознесенским пали почти все руководство ленинградской парторганизации и практически все его соратники в Совете Министров СССР. 30 сентября 1950 г. Н.А.Вознесенский приговорен к смертной казни.
Среди немногих, избежавших этой участи, был министр финансов, а затем промышленности СССР Алексей Николаевич Косыгин.
После смерти Сталина Вознесенский и его соратники были реабилитированы уже в 1954 г. Председатель Совета министров СССР Г.М. Маленков, который в свое время по поручению Сталина и курировал ход ленинградского дела, решил в развернувшейся борьбе за власть осуществить так и не начавшуюся реформу экономики Вознесенского. «Новый курс», провозглашенный Маленковым, предусматривал гармоничное развитие группы «Б», переориентацию экономики, на и социально ориентированную экономику и возрождение деревни. Новый курс был с энтузиазмом воспринят населением. Реформа была одобрена на сессии Верховного Совета СССР и сравнивалась с введением НЭПа в уменьшенном масштабе.
Мини-НЭП Маленкова был прежде всего нацелен на развитие сельского хозяйства и промысловой кооперации. Он имел понятное правовое обеспечение в виде как законодательных, так и подзаконных актов. С целью увеличить продуктивность сельского хозяйства власти стимулировали развитие личных подсобных хозяйств, поскольку колхозы и совхозы с этой задачей справиться не могли. Кроме резкого снижения налогов и повышения закупочных цен на сельхозпродукцию колхозам разрешили гораздо большую хозяйственную самостоятельность. Колхозы получили право вносить изменения в свои уставы с учетом специфики местных условий. Кроме того, стали стимулировать развитие личных подсобных хозяйств (ЛПХ) колхозников, а также садоводство и огородничество городских жителей.
Артели получили право самостоятельно пересматривать нормы расхода материалов для выпуска нового ассортимента, а областным промысловым советам ходатайствовать о создании конструкторско-технологических бюро и лабораторий для оптимизации производственного процесса. Также промкооперативной системе позволили иметь свои строительно-монтажные управления и строительные тресты с целью быстрого возведения небольших заводов и фабрик по изготовлению потребительских товаров.
Реформа дала быстрый экономический эффект: за 4 года (1953-1957 г.) по сравнению с предшествовавшим пятилетием рост составил по зерну 40%, овощам - 40%, сахарной свёкле - 68%, мясу - 41%, молоку - 36%, яйцу - 56%. Это был невиданный со времен ленинского НЭПа скачок сельскохозяйственного производства. Годовой денежный доход семьи, полученный из колхозной кассы, составлял в 1946 г. 105 рублей, в 1953 г. - 845,2 рублей, в 1960 г. - 3763 рубля.
Однако политические последствия реформы были ровно теми же, что и у ленинского НЭПа – наметилась четкая тенденция на замещение социалистических форм хозяйствования рыночными. Например, колхозники, получившие возможность трудиться на себя в своих ЛПХ, не очень-то напрягались на общественных работах в колхозе. Хрущев увидел в этом опасность возрождения кулачества.
Промкооперация вышла на темпы роста 14,5 - 15% в год, в то время как государственная промышленность показывала 10%, и при этом финансово укреплялась. Многие промартели успешно конкурировали с предприятиями легкой, местной, пищевой промышленности. Выглядело это как-то «не по-социалистически» и не согласовывалось с теоретическим наследием классиков.
Добившись отставки Маленкова с поста Председателя Совета Министров СССР в 1955 г., Никита Сергеевич постепенно свернул реформы.
Колхозы вновь потеряли всяческую самостоятельность. Теперь партноменклатура указывала им что, на каких площадях и когда сеять. Сельское хозяйство страны уверенно покатилось под откос.
Идея опережающего роста производства товаров народного потребления и продуктов питания была предана анафеме. В 1956 — 1960 гг. кооперативная промышленность была сначала частично, а затем и полностью национализирована. Коллективное предпринимательство, всячески третируемое режимом, но ранее кое-как терпимое, оказалось под запретом.
Тем не менее в сознании многих руководителей все еще жила вера в благотворное влияние хозяйственной самостоятельности экономических факторов на рост социалистической экономики.
После отставки Хрущева в период еще неустоявшейся официальной идеологии 1964 - 1970 гг., была предпринята еще одна, третья попытка либеральных экономических реформ. Эти реформы связывают с именем соратника Н.А. Вознесенского, ставшего к тому времени Председателем Совета министров СССР А.Н. Косыгина.
§ 2. Косыгинская реформа
Популизм был имманентно присущ советской власти, начиная с первых дней ее существования. Именно популистская риторика позволила большевикам прийти к власти и удерживать ее. Явный сдвиг мировоззренческой ориентации значительной части граждан от революционной романтики к ценности свободы потребления не мог остаться без внимания партийных идеологов. Лозунг «Все для человека, для блага человека» был начертан на знаменах КПСС еще во времена Хрущева.
Однако дела с его воплощением в жизнь были не очень. Так, рабочие в период окончания хрущевского равновесия писали в ЦК партии, что «ходят голодными, из продуктов одна капуста да несколько банок консервированных фруктов. Чтобы купить 1 кг хлеба надо занимать очередь с 5 часов утра. Уже три месяца нет сахара, мыла, не говоря уже о мясе, колбасах. В промтоварных магазинах тоже ничего нет … Или опять же есть разные банки, склянки и всевозможные металлические и шорные изделия, которые нужно вывезти в сельскую местность. … Так нам одно непонятно, слышать ежедневно по радио и в газетах рапорты о… перевыполнении плана… в 2 - 3 раза больше, чем в предыдущем году, а в магазинах становится все хуже в 2 - 3 раза…».
Усилиями чудотворца Хрущева колхозное сельское хозяйство плотно лежало на боку. Зерно и многие продукты питания закупались за границей. Телегу народного хозяйства страны тянул уже не колхозный конь, а промышленный трактор. Сотрудники национализированных промартелей составили ядро теневой экономики, а потому «стоит прийти в воскресенье на рынок, так что только можно встретить, начиная от резинок и кончая автомашинами, все совершенно новые вещи свободно перепродаются…», понятное дело, по заоблачным ценам.
Кроме того, уже трудно было не замечать, что советская экономика все больше отстает от западной в плане освоения достижений научно-технической революции. Резкое снижение рождаемости намекало на необходимость повышения производительности труда в свете грядущего сокращения трудовых ресурсов. Решить эти назревшие проблемы должна была новая экономическая реформа, получившая название косыгинской по имени Председателя Совета министров СССР Алексея Николаевича Косыгина.
Концепцию, или если можно так сказать, идеологию, - этой реформы подготовил мало кому известный тогда харьковский экономист Е.Г. Либерман, выпускник юридического факультета киевского университета 1920 г. Он опубликовал свою работу «План, прибыль, премия» еще в 1962 г. В ней Евсей Григорьевич предложил составлять планы непосредственно на предприятиях в рамках согласованной программы, расширить права предприятий по материальному поощрению своих работников, увязать премиальные выплаты с рентабельностью производства. Ведущие умы экономической науки эти идеи поддержали, однако начать такую реформу Хрущев не решился. За это в 1965 г. взялся Косыгин, уже после Хрущева, при раннем Брежневе.
Как мы отмечали, концепция этой реформы – совместить плановую социалистическую экономику, управляемую жесткими административными методами, с элементами экономики рыночной – была той же, что и у двух предыдущих. В данном случае в качестве рыночного элемента было выбрано экономическое принуждение к труду или, как тогда говорили, материальное стимулирование предприятий и их работников.
Содержательно косыгинская реформа была гораздо ближе к мини НЭПу Маленкова, нежели к ленинской реформе. Это и не удивительно, поскольку базовые принципы этих двух реформ имели один и тот же источник – работы Н.А. Вознесенского. К тому же действующие на тот момент Конституция 1936 г. и Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. начисто отрицали наличие частной собственности в СССР.
Однако косыгинские реформы были гораздо глубже, чем маленковский мини НЭП, и потребовали пересмотра некоторых идеологических постулатов. В частности, был признан товарный характер социалистического производства, а, значит, и универсальный характер пресловутого марксистского закона стоимости, с чем, например, был категорически не согласен Сталин. Это позволило выбрать в качестве ключевых интегральных показателей экономической эффективности предприятий такие возмутительно рыночные понятия как прибыль и рентабельность.
Такой подход означал укрепление оперативно-хозяйственной самостоятельности большинства промышленных предприятий страны и существенное сокращение централизованно спускаемых плановых показателей для них. Адресное директивное планирование резко сокращалось с 30 до 9 показателей. Выполнение плана теперь выражалось не в валовых показателях (штуках, тоннах, километрах и т.д.), а в объеме реализованной продукции в денежном выражении. В итоге промышленные предприятия получили небывалую свободу и теперь могли самостоятельно планировать темпы роста производительности труда, снижение себестоимости продукции, устанавливать величину средней заработной платы и т.д. Но вот беда – самостоятельно определять стоимость своей продукции предприятия не могли. Она определялась как себестоимость плюс планово заданный процент рентабельности.
Самой страшной для адептов мегамашинного устройства государства была возможность предприятиям оставлять в своем распоряжении некоторую долю (10-12%) полученной прибыли и формировать собственный фонд развития, из которого они могли без всякого разрешения чиновников приобретать новое оборудование, строить жилье для своих сотрудников и вообще повышать уровень их социального обеспечения, а также повышать им заработную плату путем ежегодного премирования по итогам хозяйственной деятельности. С тех пор укоренилось устойчивое выражение – тринадцатая зарплата.
Другим модным словечком стал хозрасчет, на который авторы реформы обещали перевести все промышленные предприятия. Основные фонды предприятия оставались в государственной собственности и были закреплены за предприятиями на праве оперативного управления. Топливо, энергию и сырье предприятиям предстояло покупать самостоятельно, что должно было стимулировать их экономить ресурсы и сырье. При этом для всех предприятий устанавливались долговременные экономические нормативы и налоговые платежи, определяющие взаимоотношения с госбюджетом: плата за фонды, рентные платежи, нормативы формирования фондов развития и экономического стимулирования.
В отношении сельского хозяйства косыгинские реформы в целом повторяли мини НЭП Маленкова: для колхозов и совхозов были снижены плановые показатели. Закупочные цены повышались в 1,5-2 раза, а сверхплановые поставки должны были осуществляться по повышенным ценам. С колхозов и совхозов списывались долги, а цены на технику и запчасти снижались. Для колхозников трудодень был заменен ежемесячной гарантированной оплатой деньгами и продуктами по нормам, действовавшим в совхозах. Снова вернулись к стимулированию развития ЛПХ, садовых и огороднических товариществ горожан.
Однако консервативное крыло советского руководства терзали смутные сомнения. Они были свидетелями и хорошо помнили, как снимали Маленкова с поста предсовмина, в том числе и за его реформы, и как он за них каялся. Поэтому они не считали лишним рассмотреть и альтернативные варианты реформ.
В качестве альтернативы косыгинской реформе рассматривались идеи известного советского математика, академика B.М. Глушкова, который, предлагал решить проблемы экономического развития страны не путем введения элементов рынка, а через внедрение программы тотальной информатизации экономических процессов с применением Единой системы планирования и управления (ЕСПУ). Она должна была базироваться на Единой государственной сети вычислительных центров. В 1963 г. вышло соответствующее постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР.
Началась работа по созданию нескольких научно-исследовательских институтов. Предлагалось создать единую государственную сеть крупных вычислительных центров, оборудовать ее мощными электронно-вычислительными машинами, которые бы дали возможность оптимизировать все управление народно-хозяйственным комплексом страны. В определенном смысле это был прообраз Матрицы из знаменитого одноименного фильма-антиутопии: искусственный разум должен был определять, сколько и чего надо произвести дабы обеспечить заданный объем потребления подданых. Впрочем, в те времена научная фантастика была особенно в чести – романтика уже наступающего коммунистического будущего, основанного на небывалых достижениях науки и техники, все еще бередила воображение советских людей.
Стоит ли говорить, что при допотопной вычислительной технике того времени эта программа была технически нереализуема. Впрочем, она нереализуема и в наше время, когда производительность вычислительной техники выросла на несколько порядков. Однако проект Глушкова отвергли не по этим соображениям, а когда подсчитали, во что обойдется создание этой самой ЕСПУ. Сумма оказалась нереальной. Думается, что само словосочетание автоматизация управления, сулившее в перспективе чиновникам потерю насиженных мест, не могло их не пугать. Особенно яростно против глушковского проекта выступал тогдашний начальник Центрального статистического управления СССР, для сотрудников которого эта перспектива вырисовывалась особенно ярко.
Таким образом, косыгинские реформы был запущены, что ознаменовало хотя и тактическую, но победу либеральных идей над консервативными.
Начали, как водится, не с замены обитателей известного заведения, а с передвигания мебели в нем - полной реорганизации прежней системы управления промышленным производством страны путем ликвидации всех совнархозов и воссоздания 10 общесоюзных и 17 союзно-республиканских министерств, которые должны были обеспечить единую научно-техническую политику и технологический прогресс. Для этого пришлось в очередной раз вносить изменения в Конституцию СССР и союзных республик.
Правовое обеспечение непосредственно содержания реформы заключалось в системе постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР. Недавно принятое гражданское законодательство СССР удивительным образом оказалось заточенным на косыгинские реформы. Видимо, не случайно разработку Основ гражданского законодательства СССР возглавлял Д.С. Полянский – активный участник группы А.Н. Косыгина. Проведение реформы потребовало внесения изменений и в другие отрасли советского законодательства, например, трудовое, жилищное и колхозное, но об этом мы поговорим в дальнейшем.
Памятуя о неудачах предыдущих реформ, Алексей Николаевич предпочел вводить их плавно, избегая возможного шока от столь радикальных нововведений.
Для начала в январе 1966 г. в качестве эксперимента на систему хозрасчета перешли первые 43 крупных промышленных предприятия в 20 городах страны. Эксперимент оказался удачным и положения реформы были распространены и на целые отрасли и сектора народного хозяйства. К концу 1970 г. на новые принципы хозяйствования перешло большинство промышленных предприятий, на долю которых приходилось 95% прибыли и 93% общего выпуска промышленной продукции.
Косыгинская реформа позволила успешно выполнить восьмой пятилетний план развития народного хозяйства страны, увеличить выпуск готовой продукции на 50,5%, объем национального дохода на 41 %, а производительность труда – на 37 %. Объем сельскохозяйственного производства за годы восьмой пятилетки вырос на 21% против 12% в предыдущую. За 1966-1970 гг. крестьяне собрали почти на треть больше зерновых, чем в предыдущее пятилетие.
Это была самая успешная пятилетка за все годы советской власти, поэтому эту восьмую пятилетку иногда называют золотой.
Тем не менее, косыгинские реформы были свернуты, как и в двух предыдущих случаях. И причины были теми же самыми Гибридный трактор, призванный тянуть советскую экономику в светлое будущее, собранный как из отечественных узлов плановой экономики с жестким администрированием, так и их импортных, рыночных деталей, сразу же стал показывать свой норов – двигаться не в указанном направлении, то ускоряться, то замедляться, демонстрируя тем самым необязательность наличия тракториста – то есть партийной бюрократии.
Введение прибыли как обобщающего экономического показателя по мысли организаторов должно было стимулировать оптимизацию производства, повышать производительность труда, внедрять достижения науки и техники.
Однако переоснащение производства предполагало его временную остановку и недовыполнение плана, что для директоров было смерти подобно. Гораздо проще было увеличивать прибыль за счет роста себестоимости продукции, поскольку рентабельность определялась как фиксированный процент от нее. Чем выше были материальные затраты, тем больше было оснований для получения более высокой цены, что естественно вело к расточительству производственных ресурсов и росту розничных цен. Стимулирование выпуска сверхплановой продукции вызывало стремление самих предприятий к сознательному занижению государственных планов. И не только предприятий, но и отраслевых министерств, что привело к росту инфляции и разбалансировке планового хозяйства.
Предприятия стремились не вкладывать средства в развитие производства, а тратить прибыль на повышение оплаты труда. При этом, они по-прежнему получали государственную помощь, пользовались централизованным снабжением. Так что повышать производительность труда за счет внедрения новых технологий также было почти не реально. Косыгин под аплодисменты говорил о мобильности и балансе трудовых ресурсов и их использовании как в целом по стране, так и по районам, о возможности перетока рабочей силы в сферу обслуживания. Предприятия решали эту задачу по-своему, за счет сокращения избыточного персонала, поскольку штаты были повсеместно раздуты. Понятно, что рано или поздно рост производительности труда остановится, а то и начнет снижаться, когда численность сотрудников достигнет оптимального значения. А начальство-то наивно верило, что рост будет продолжаться до бесконечности. А главное – массовое высвобождение работников вызвало из небытия жупел безработицы, которого советское руководство боялось больше всего, поскольку понятия не имело, что с ней делать в условиях отсутствия рынка труда и почти нулевой мобильности трудовых ресурсов.
Но главной причиной неудачи косыгинской реформы было нарастающее противодействие ей со стороны консервативного крыла партийного аппарата, опасавшегося, что экономика может выйти из-под партийного контроля, а это поставит под сомнение сущность социалистического строя. В реальности этих опасений высшее руководство СССР убедилось на примере событий в Чехословакии в 1968 г.
Реформа была подвергнута резкой критике со стороны влиятельной группы советских экономистов, авторов так называемой системы оптимального функционирования экономики. Они предложили в качестве альтернативы косыгинской реформе создать «конструктивную экономико-математическую модель социалистической экономики». Эта модель должна была полностью вытеснить товарное производство, заменив его системой экономико-кибернетических операций. В общем, очередная Матрица.
Авторы этой идеи прямо ставили в вину А.Н. Косыгину и его команде реформаторов непростительные уступки империалистам, заигрывание с Западом, предательство идей социализма, перетаскивание на советскую почву чуждых нам идей конвергенции. Фактический отказ от проведения экономической реформы был зафиксирован в декабре 1969 г. на очередном Пленуме ЦК, где в итоговом постановлении вновь был сделан акцент на привычные командно-административные рычаги управления народным хозяйством страны и, как водится, заявлено о необходимости усиления борьбы со злостным нарушением государственной и трудовой дисциплины, максимального использования всех резервов производства, усиления режима экономии и т.д.
Косыгинскую реформу не то чтобы свернули, ее скорее подморозили и выхолостили.
Резко увеличили количество плановых показателей, в том числе и натуральных, так сказать, в тонно-километрах надоев чугуна. Стали устанавливать задания по производительности труда, чего в процессе реформы не было.
Фонд заработной платы привязали не к объему товарной продукции, а к численности работников предприятия, так что сокращение численности работников автоматически уменьшало и фонд зарплаты. Сокращать избыточный персонал стало не выгодно.
Сельское хозяйство уже не могло дышать без шефской помощи городских предприятий и организаций, на которую во время уборочной страды отвлекалось до 20% всего активного населения страны, что по сути означало возврат к трудовой мобилизации. При этом происходили огромные потери урожая, несмотря на привлечение горожан на овощебазы в зимний период для устранения подгнившей продукции.
На уровне действий за заунывными заклятиями повышать эффективность социалистического хозяйства не было ничего кроме мелочного контроля и опеки хозяйственных структур, вмешательства партийно-советских органов в повседневную жизнь предприятий.
Впрочем, некоторые мемы косыгинской реформы обрели долгую жизнь вплоть до распада СССР. Например, тринадцатая зарплата, которая стала не столько наградой за труды, сколько гарантированной прибавкой к жалованию, также исчислявшейся на основе уравнительного принципа. Хозрасчет также сохранился, но был настолько зарегулирован, что от его рыночного смысла ничего не осталось.
Более того, некоторые положения реформы даже нашли отражение в тексте Конституции СССР 1977 г. В частности, ст. 16 гласила: «Экономика СССР составляет единый народнохозяйственный комплекс, охватывающий все звенья общественного производства, распределения и обмена на территории страны. Руководство экономикой осуществляется на основе государственных планов экономического и социального развития, с учётом отраслевого и территориального принципов, при сочетании централизованного управления с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий, объединений и других организаций. При этом активно используется хозяйственный расчёт, прибыль, себестоимость, другие экономические рычаги и стимулы». Об этой статье Основного закона мы поговорим, когда будем обсуждать гражданское законодательство рассматриваемого периода.
В 1973 г. произошел арабо-израильский конфликт, в результате которого арабы отказались поставлять нефть на Запад и подняли цены на нее в 3 раза. На Советский Союз пролился золотой дождь нефтедолларов, что позволило властям в определенной мере удовлетворить некоторые потребительские запросы общества за счет импорта товаров народного потребления и продуктов питания. В результате партийная бюрократия начисто потеряла всяческий интерес к каким-либо реформам и окончательно погрузилась в золотой сон бесцельного функционирования.
Впрочем, одну реформу ей все-таки пришлось осуществить. Это была конституционная реформа.
§ 3. Конституционная реформа 70-х годов
Отбив атаки как правого крыла руководства страны, призывавшего вернуться к идеальному состоянию мегамашины Советского государства, так и либерального крыла, предлагавшего наоборот, демократизировать государство и общество за счет проведения рыночных реформ в экономике, группа Брежнева к 1970 г. утвердилась в своих идеологических установках. Их суть состояла в консервации сложившегося к тому времени состояния дел: мегамашинный характер государства, состоявший в самодержавии партийного аппарата, следовавшего целеполаганию в рамках марксистско-ленинской доктрины, но при отсутствии каких-либо механизмов обуздания бюрократии – репрессий и кадровой ротации. Это была бюрократическая синекура, которую власти стремились во что бы то ни стало сохранить.
По логике вещей следовало привести в соответствие с концепцией развитого социализма такой источник власти как право. В первую очередь речь должна была идти о новой Конституции, поскольку в ее сталинском варианте 1936 г. каких-либо гарантий от возвращения к практике репрессий в отношении бюрократии не было.
Конституция СССР 1936 г. и Конституция РСФСР 1937 г., будучи в первую очередь пропагандистскими и декларативными документами, никак не мешали осуществлять практику террора против населения страны, осуществлявшуюся руководством партии с помощью органов госбезопасности. Более того, Конституция СССР 1936 г. определила, что лица, покушающиеся на общественную, социалистическую собственность, являются «врагами народа» (ст. 131). Такое же положение было закреплено и в ст. 135 Конституции РСФСР 1937 г. Стало возможным придавать политический смысл действиям либо просто корыстным, либо вообще непреднамеренным. Понятие «враг народа» получило широчайшее толкование, в первую очередь в уголовном праве, его стали применять ко всем, кого по тем или иным причинам требовалось привлечь к ответственности по самым суровым политическим статьям.
Конституции 1936, 1937 гг. прошли через довоенный период, Великую Отечественную войну и послевоенный период. Действие этих Основных законов не мешало деятельности И.В. Сталина, Г.М.Маленкова, Н.С. Хрущева и Л.И.Брежнева. В Основные законы периодически вносились поправки. Так, в Конституцию РСФСР 1937 г. вносились изменения около 50 раз. Некоторые статьи претерпели более 10 редакций, а иногда и более 25. В их числе прежде всего статьи, определяющие перечень союзно-республиканских (ст. 54) и республиканских министерств (ст. 55), министерств автономных республик (ст. 69), состав Совета Министров РСФСР (ст. 47) и др.
Третья Конституция Союза Советских Социалистических Республик, принятая в 1977 г. (часто именуемая «брежневской»), как в ней было указано, сохранила преемственность идей и принципов первой советской Конституции (РСФСР) 1918 г. и Конституции СССР 1924 г., да и от Конституции СССР 1936 г., как мы увидим далее ушла не очень далеко.
Идея новой (не «сталинской») советской Конституции принадлежала Н.С. Хрущеву. Работа над третьей Конституцией СССР началась еще в первой половине 1960-х годов.
Рабочая группа под руководством Л.Ф. Ильичева подготовила предложения о разработке новой Конституции СССР, ее структуре и содержании. На основе этих предложений 25 апреля 1962 г. Верховный Совет СССР официально объявил о необходимости создания нового Основного закона для Советского Союза и принял Постановление о выработке проекта новой Конституции СССР, образовав одновременно Конституционную комиссию в составе 97 человек во главе с Н.С. Хрущевым.
Впоследствии было организовано девять подкомиссий: 1) по общеполитическим и теоретическим вопросам Конституции (председатель – Н.С. Хрущев); 2) по вопросам общественного и государственного устройства (председатель – Н.В. Подгорный); 3) по вопросам государственного управления, деятельности Советов и общественных организаций (председатель – Л.И. Брежнев); 4) по экономическим вопросам и управлению народным хозяйством (председатель – А.Н. Косыгин); 5) по вопросам национальной политики и национально-государственного строительства (председатель А.И. Микоян); 6) по вопросам науки и культуры, народного образования и здравоохранения (председатель – М.А. Суслов); 7) по вопросам народного контроля и социалистического правопорядка (председатель – Н.М. Шверник); 8) по вопросам внешней политики и международных отношений (председатель – Б.Н. Пономарев); 9) редакционная комиссия (председатель – Л.Ф. Ильичев).
Концептуально от сталинской конституции проект отличался острой социотехнической направленностью. В записке ЦК КПСС к разработке проекта формулировалась следующая мысль: в свое время Сталин, обосновывая проект Конституции 1936 г., говорил о коренном различии между Конституцией и Программой партии, что Конституция отражает то, что добыто и завоевано, а Программы провозглашают то, что предстоит сделать. Этот взгляд нельзя признать правильным. Между Конституцией советского государства и Программой КПСС не может и не должно быть такого разрыва. Фиксируя достигнутые народом завоевания, Конституция одновременно должна показывать и перспективу развития социалистического общества и государства к бесклассовому коммунистическому обществу».
15 июня 1962 г. Н.С. Хрущев на заседании Конституционной комиссии обозначил пять приоритетных направлений, учет которых должен был иметь определяющее значение для всей работы над Конституцией: 1) выделение возрастающей роли общественных организаций; 2) фиксирование всех прав, которыми пользуются граждане, но которые не прописаны в Конституции 1936 г.; 3) повышение роли системы Советов всех уровней; 4) введение раздела об экономическом развитии, хозяйственном строительстве, характеристики социалистической собственности, планирования, управления, распределения материальных благ; 5) расширение прав союзных республик.
К августу 1964 г. был подготовлен сводный проект Конституции и объяснительная записка к нему. Текст этого проекта Конституции был опубликован сравнительно недавно и его можно найти в интернете.
В текст нового Основного закона было решено не вводить таких положений, которые могут подвергаться частым изменениям. Одним из важнейших принципов государственного строительства провозглашалась стабильность Конституции СССР.
В преамбуле к проекту в том числе провозглашалось, что:
Вся власть и все богатства в СССР принадлежат народу;
Народ – единственный источник власти в СССР, верховный законодатель и верховный правитель;
Высшие права граждан – право на труд, право на управление всеми делами общества и государства.
Был провозглашен лозунг «Все во имя человека, для блага человека».
Впервые в Основном законе было легализовано самодержавие Коммунистической партии, которое существовало с первых дней советской власти, но о котором в Конституциях указаний не было:
Конституционная комиссия давала трактовку и главному направлению развития общенародного государства, которое определялось как всемерное развертывание демократии, вовлечение всех трудящихся в управление государственными и общественными делами, улучшение работы государственного аппарата, усиление народного контроля за его деятельностью, коллективность государственного руководства.
После известных событий 15 октября 1964 г. – отставки Н.С. Хрущева – Л.И.Брежневу «по наследству» достался и проект нового Основного закона. Соответственно он стал председателем Конституционной комиссии (с декабря 1964 г.). К сентябрю 1968 г. Рабочая группа под руководством А.Н. Яковлева подготовила новый вариант проекта Конституции.
Л.И. Брежнев с коллегами были глубоко травмированы неприятными результатами недавних реформ в Чехословакии и некоторых других социалистических государств, боялись новых реформ. Это коснулось и работы над Основным законом. Руководством рассматривались два варианта поведения: первый – продолжать работу над проектом новой Конституции; второй – подготовить поправки к Конституции 1936 г. В 1969 г. Политбюро ЦК КПСС пришло к выводу о целесообразности воздержаться от рассмотрения вопроса об изменении Конституции СССР 1936 г.
По мере укрепления брежневского режима вопрос о принятии новой Конституции СССР снова приобрел актуальность. В 1973 г. Политбюро ЦК КПСС приняло решение продолжить работу над проектом новой Конституции, поручив возглавить ее Б.Н. Пономареву. Новый вариант проекта Конституции был подготовлен 4–13 мая 1977 г. Участник подготовки Конституции 1977 г. А.И. Лукьянов писал: «Рабочая группа с участием тов. Б.Н. Пономарева подготовила новый вариант проекта Конституции СССР, учитывающий замечания, поступившие от членов Политбюро ЦК КПСС и значительно отличающийся от проекта 1973 года» 19 мая 1977 г. Политбюро ЦК КПСС одобрило проект и постановило внести его на рассмотрение Конституционной комиссии и Пленума ЦК КПСС, где проект также был поддержан.
Основные цели новой Конституции прозвучали в докладе Л.И. Брежнева 24 мая 1977 г. на заседании Пленума Центрального Комитета КПСС, где был представлен проект новой Конституции СССР. Генеральный секретарь ЦК КПСС отметил: «За четыре десятилетия в стране нашей, во всем нашем обществе произошли глубокие изменении. Когда принималась Конституция 1936 г., у нас по существу только завершилось создание основ социализма. Совсем молодым, не окрепшим еще был колхозный строй. Технический уровень народного хозяйства был еще далек от уровня наиболее развитых индустриальных стран, в разных областях жизни еще продолжало сказываться наследие дореволюционных времен. Теперь же в Советском Союзе построено развитое, зрелое социалистическое общество. Крупные, принципиальные перемены затронули все стороны общественной жизни. Неузнаваемо изменилась экономика страны. В ней безраздельно господствует социалистическая собственность… С построением зрелого социализма, с переходом на идейно-политические позиции рабочего класса всех слоев населения – и государство наше, возникшее как диктатура пролетариата, переросло в общенародное государство… Наконец, сильно изменилось и международное положение Советского Союза, весь социально-политический облик мира. Покончено с капиталистическим окружением СССР. Социализм превратился в мировую систему. Сложилось могучее социалистическое содружество. Существенно ослаблены позиции мирового капитализма. На месте бывших колоний возникли десятки молодых государств, выступающих против империализма. Неизмеримо выросли международный авторитет и влияние нашей страны».
27 мая 1977 г. состоялось заседание Президиума Верховного Совета СССР. На нем было принято решение в основном одобрить представленный проект Конституции СССР и опубликовать его 4 июня 1977 г. в центральных, республиканских, краевых и областных газетах.
Оформленный Комиссией проект многократно обсуждался, в том числе на заседаниях Пленума ЦК КПСС. Частью подготовительной работы стало так называемое всенародное обсуждение проекта Конституции, которое продолжалось почти четыре месяца. Всего в нем приняли участие свыше 140 млн человек, поступило около 400 тыс. предложений, на основании которых Конституционная комиссия внесла изменения в 110 статей проекта.
4 октября 1977 г. Верховный Совет СССР образовал Редакционную комиссию по подготовке окончательного проекта Конституции. С докладом о проекте и итогах его всенародного обсуждения выступил Л.И. Брежнев. 7 октября 1977 г. состоялось голосование по проекту Конституции СССР. Оно было проведено в следующем порядке: голосование по преамбуле, затем по каждому разделу в отдельности и в заключение по проекту Конституции в целом. Конституция СССР была принята 7 октября 1977 г. единогласно.
Ее текст во многом использовал существовавшие наработки и вобрал в себя большинство положений, разработанных и подготовленных еще в 1962—64 годы. Однако были исключены т. н. волюнтаристские перегибы хрущевского проекта. Из 276 статей, подготовленных при Хрущеве, в новом варианте использовано только 172. Были убраны и опущены многие положения, составлявшие идеологическую основу последних лет оттепели. Это касается упоминания об общенародном государстве, о передаче функций государственного управления общественным организациям, о коммунистическом самоуправлении и т. д.
Устраненными оказались и такие важные моменты проекта 1964 г., как участие в организации выборов широких трудящихся масс и общественных объединений. Были опущены целые главы проекта 1964 г.: «Основные принципы организации и деятельности народных Советов», «Прямое, непосредственное народное правление».
Гораздо сдержаннее говорится о строительстве коммунизма: оно представлено как перспективная, более отвлеченная цель. Вместо этого в Основном законе 1977 г. вводилось понятие развитого социалистического общества.
Зато положение о коммунистической партии как несущего элемента мегамашины советского государства осталось. В соответствии с ст.6 Конституции СССР 1977 г. «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу.
Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма.
Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР».
Хрущевский проект Конституции принято называть анти-бюрократическим, поскольку в нем предполагалось значительно снизить роль исполнительной власти в пользу политического укрепления советов всех уровней в политической и экономической жизни страны. Брежневская же Конституция скорее была про-бюрократической и все инновации проекта начала 60-х гг. в процессе ее принятия были устранены.
Конституция СССР 1977 г. была структурирована существенно лучше предыдущего Основного Закона 1936 г. и отличалась более высоким уровнем юридической техники. Основной Закон содержал преамбулу, 21 главу и 174 статьи, распределенные по девяти разделам:
I. Основы общественного строя и политики СССР.
II. Государство и личность.
III. Национально-государственное устройство СССР.
IV. Советы народных депутатов и порядок их избрания.
V. Высшие органы государственной власти и управления СССР.
VI. Основы построения органов государственной власти и управления в союзных республиках.
VII. Правосудие, арбитраж и прокурорский надзор.
VIII. Герб, флаг, гимн и столица СССР.
IX. Действие Конституции СССР и порядок ее изменения.
Следует обратить внимание на раздел «Государство и личность», который был значительно расширен и поставлен вторым по порядку по сравнению с Конституцией 1936 г., где гл. X «Основные права и обязанности граждан» была в числе последних. Вместо 16 статей указанной главы в Конституции 1936 г. раздел «Государство и личность» нового Основного Закона включал в себя 37 статей, в которых не только расширялись ранее предусмотренные права гражданина, но и провозглашались новые права: на охрану здоровья, на жилище, пользование достижениями культуры, право вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе и др.
Поскольку СССР вошел в число крупнейших мировых продавцов энергетических ресурсов, его руководству пришлось в определенном смысле заигрывать с правительствами западных стран - главными покупателями газа и нефти. Было подписано долгосрочное соглашение (международный контракт) 1970 г. между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германии о поставке в СССР труб большого диаметра и другого оборудования для строительства газопровода в Западную Европу с платой за поставленные трубы и оборудование газом с месторождений Западной Сибири. Его называли сделкой века, поскольку оно явилось самым крупным за всю историю советско-германских и советско-европейских соглашений, предполагающим сотрудничество в течение многих десятилетий. Острословы тут же окрестили эту сделку «Им газ, а нам труба» («труба» в богатом русском языке, как известно, имеет много значений).
Начался процесс разрядки международной напряженности, имевший целью снизить накал холодной войны. С США были подписаны договоры ОСВ-1 в 1972 г. и ОСВ-2 в 1974. Был также подписан Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в Хельсинки, в котором провозглашались не только нерушимость границ в Европе, взаимный отказ от применения силы, мирное урегулирование споров, но и уважение прав человека, свобода информации и передвижения, что нашло отражение и в Конституции СССР.
Впервые в Конституции страны была предусмотрена возможность проведения референдума. Согласно ст. 5 Конституции СССР 1977 г. наиболее важные вопросы государственной жизни выносились на всенародное обсуждение, а также ставились на всенародное голосование (референдум). Единственный за всю историю существования СССР всесоюзный референдум был проведен 17 марта 1991 г. именно на основании ст. 5 Конституции и соответствующего Закона – референдум о сохранении СССР (ни в одной республике не проголосовало «за» менее 70% участвовавших в голосовании, а во многих этот показатель превысил 90%, при явке более 80%).
Это был последний Основной закон Советского Союза, который утратил свою силу вместе с прекращением существования Союза ССР как субъекта международного права и геополитической реальности, с момента подписания РСФСР, Украиной и Белоруссией соглашения от 8 декабря 1991 г. «О создании Содружества Независимых Государств».
Постановлением Верховного Совета РСФСР от 27 декабря 1991 г. № 3025-I «О народных депутатах бывшего Союза Советских Социалистических Республик» со 2 января 1992 г. была прекращена деятельность депутатов СССР.
Конституция СССР 1977 г. была одной из самых стабильных. За почти 15-летний срок действия в нее всего шесть раз вносились изменения, связанные в основном с изменениями в системе управления государством. При этом основная часть поправок вносилась в конце 80-х и самом начале 90-х гг., перед окончательным распадом Советского Союза (26 декабря 1991 г.).
Конституции РСФСР 1918 г., СССР 1924 и 1936 гг. носили не столько правовой, сколько пропагандистский характер. Провозглашавшиеся в них общегуманистические идеи не были подкреплены механизмами их реализации, что позволяло безнаказанно нарушать даже самые фундаментальные права человека. Небрежное и необязательное отношение власти к Закону составляло стержень правового порядка в Советском Союзе. В этом смысле Конституция 1977 г. ничем не отличалась от своих предшественниц.
Как и положено, на основе и во исполнение Основного закона Союза ССР в 1978 г. в союзных республиках стали приниматься республиканские конституции, в том числе и Конституция РСФСР 1978 г. Строго говоря, начало работы над проектом новой Конституции РСФСР было положено еще в 1960-х годах параллельно с подготовкой Основного Закона Союза ССР. Однако главным поручением по подготовке республиканских Конституций было Постановление ЦК КПСС «О некоторых вопросах организации работы по подготовке новых конституций союзных и автономных республик». «Секретариат согласился с предложениями Отдела организационно-партийной работы об образовании комиссий по подготовке проектов республиканских конституций на ближайших сессиях Верховных Советов республик с тем, чтобы в декабре 1977 - январе 1978 года провести всенародное обсуждение этих проектов, а затем принять их в первом квартале 1978 г.»
В числе основных предпосылок принятия Конституции РСФСР 1978 г. можно выделить:
– принятие Конституции СССР 1977 г.;
– изменения в понимании сущности и системы управления государства. Так, отождествление государства с диктатурой пролетариата было уже не актуально, вслед за союзным Основным законом ст. 1 Конституции определяла РСФСР как государство общенародное,
– стремление укрепить в политическом режиме начала социалистической законности, направленное на предотвращение возможности массового произвола, репрессий и др.;
– закрепление ведущей роли КПСС.
РСФСР находилась в составе Советского Союза, и поэтому значительная часть положений новой Конституции РСФСР были воспроизведены в Конституции СССР 1977 г., вместе с тем имелись и некоторые особенности: был установлен твердый численный состав Верховного Совета РСФСР – 975 депутатов, более полно была определена компетенция Верховного Совета, Президиума Верховного Совета и Совета Министров республики, местных органах государственной власти и управления.
Конституция РСФСР в отличие от Конституции СССР включала раздел о государственном плане и государственном бюджете.
Четвертая Конституция РСФСР была принята на Внеочередной VII сессии Верховного Совета РСФСР девятого созыва 12 апреля 1978 г., введена в действие Декларацией Верховного Совета РСФСР от 12 апреля 1978 г. в порядке, установленном Законом РСФСР от 12 апреля 1978 г. «О порядке введения в действие Конституции (Основного Закона) РСФСР», и стала основой для принятия в 1978 г. уже совсем локальных конституций автономных республик, входивших в РСФСР. Отмечаем, что в то время уставов краев и областей не было.
Конституция РСФСР 1978 г. имела весьма непростую историю.
С 1978 по 1991 гг. Конституция РСФСР регулировала жизнь РСФСР в составе СССР как социалистического общенародного государства, выражающего волю и интересы рабочих, крестьян и интеллигенции, трудящихся всех наций и народностей Республики.
В начале 90-х годов ситуация кардинально изменилась. Закон РФ от 21 апреля 1992 г. № 2708-I «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики» не только изменил название республики, но и закрепил суверенитет и федерализм нового государства (Российской Федерации – России), созданного исторически объединившимися в нем народами. Таким образом, Конституция РСФСР превратилась в Основной Закон самостоятельного государства и действовала в полном объеме до принятия в период конституционного кризиса Указа Президента РФ от 21 сентября 1993 г. № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», которым Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъектов Российской Федерации были признаны действующими лишь в части, не противоречащей названному Указу.
Конституция РСФСР 1978 г. за период своего действия претерпела системные, конструктивные, не побоюсь этого слова – концептуальные изменения. Аналогов таких изменений Основного закона нет, и речь идет не только об отечественных конституциях, но и о конституциях большинства стран.
За период с 1978 по 1993 гг. произошел полный отказ от советской, социалистической модели общественного развития. Соответственно из Конституции были исключены нормы о монопольном положении КПСС, введены многопартийность, принцип разделения властей.
Был учрежден институт Президента, создан Конституционный Суд РФ, существенно изменилось правовое регулирование местного самоуправления, поменялась и государственная символика страны.
Изменились особенности государственного устройства. Бывшие автономные республики, а также целый ряд автономных округов и областей приобрели статус республик в составе Российской Федерации. Существенно повысился статус краев, областей, городов федерального значения – Москвы и Санкт-Петербурга. В Конституции появились положения о различных видах собственности. Согласно ст. 10 в Российской Федерации стали признаваться и защищаться «частная (юридических лиц и граждан, коллективная (общая совместная, общая долевая), государственная, муниципальная и собственность общественных объединений» (ред. от 9 декабря 1992 г. № 4061-I).
В полной мере Конституция РСФСР 1978 г. утратила силу с принятием Конституции Российской Федерации 12 декабря 1993 г.
§ 4. Заключение к главе 3
Свернув экономическую реформу и отказавшись от демократизации государственного устройства, руководство страны в целом сохранило устройство мегамашины советской империи. Однако ее цель или миссия были отодвинуты в неопределенное будущее, что еще больше подорвало веру населения в идеалы коммунизма. Другим крупным дефектом мегамашины времен развитого социализма было полное отсутствие механизма обуздания бюрократии, особенно партийной, находящейся вне всякого контроля государственных органов и общества, но пользующейся практически неограниченной властью. Волюнтаризм несостоявшегося вождя Хрущева был заменен на волюнтаризм партноменклатуры.
Критика такого состояния государства со стороны как правых, так и левых инакомыслящих, предрекавших в будущем неминуемый крах СССР, руководством игнорировалось. Брежневская группировка не хотела возврата к сталинской системе управления, а призывы к замене цели мегамашины и вовсе считало безумием. В демократизации страны оно видело явную угрозу для сохранения своей власти и потому называло такие попытки предательством идеалов социализма.
Короче говоря, дело было пущено на самотек, бюрократия действовала, что называется, по обстоятельствам, неизменно называя принимаемые решения единственно верными.
Несмотря на все более отчетливо проявлявшиеся признаки несбалансированного развития, несоответствия темпов роста денежных доходов населения и темпов прироста товарной массы на потребительском рынке, и как следствие тотального дефицита ряда промышленных и продовольственных товаров, сохранялся приоритет производства средств производства (группы А) над производством потребительских товаров (группы Б).
Основной упор в промышленном развитии страны в 1970-1980-х гг. был сделан на создание гигантских территориально-производственных комплексов (ТПК) в разных регионах страны. При этом главное внимание уделялось Западно-Сибирскому ТПК, в частности, Тюменскому региону, где были обнаружены огромные залежи углеводородов — нефти и природного газа.
В тот же период ускоренное развитие получила добыча каменного угля. На базе Усть-Илимской ГЭС был создан Братско-Усть-Илимский лесопромышленный комплекс, а на базе Саяно-Шушенской ГЭС - Саянский производственный комплекс по обработке цветных металлов. Было возобновлено строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, возведение которой было прервано в годы войны.
Другим приоритетным направлением развития советской экономики стал мощнейший военно-промышленный комплекс (ВПК) страны. В рамках советского ВПК не только были сконцентрированы самые лучшие инженерно-конструкторские кадры, огромные финансовые и людские ресурсы, но и основной потенциал новейших достижений научно-технической революции, в частности, лазерной, волоконно-оптической и других новейших промышленных технологий. Все новейшие технологические разработки, как правило, не выходили за рамки ВПК и не распространялись на «гражданские» отрасли народного хозяйства страны.
По заказам военно-промышленного комплекса работала значительная часть всех машиностроительных заводов страны, и оборонка постоянно снижала реальные возможности интенсификации отраслей гражданского производства, примиряла с нерациональным расходованием сырья, электроэнергии, экстенсивным капитальным строительством, растущей диспропорцией в развитии отраслей народного хозяйства. Кроме того, колоссальные средства поглощали и сами Вооруженные силы СССР, численность которых в 1965-1975 гг. возросла с 3,7 млн до 4,2 млн военнослужащих.
Именно на развитие ВПК а также газо- и нефтедобывающих комплексов тратились основные суммы, получаемые за счет продажи энергоресурсов за границу. Впрочем, некоторая часть этой выручки шла на закупку дорогостоящей импортной техники, продуктов ширпотреба и зерна. Поэтому в середине периода застоя население почувствовало некоторое улучшение своего материального положения, особенно в союзных республиках. Однако руководство практически ничего не сделало для перестройки старых экономических механизмов и активного внедрения передовых технологий.
Задача освоения советской экономикой достижений научно-технической революции была возложена на плечи «товарищей ученых, доцентов с кандидатами», надо полагать, в нагрузку к шефской помощи селу. В рамках привычных бюрократических процедур от них стали требовать акты внедрения научных результатов.
Директор предприятия, к которому заявился очередной шибко ученый с предложением, например, как-то изменить технологический процесс с целью повышения производительности труда, видел в нем врага народа, который хочет сорвать выполнение плана. Бумажку он ему, может и подписывал, но насчет реального внедрения не было и речи. Так что кроме как к тиражированию фиктивных документов, необходимых для защиты диссертации, это новое бюрократическое требование редко приводило к положительным результатам. Эта непонятная для научного сообщества бюрократическая процедура существует и в наши дни.
В 1979 г. советское руководство ввязалось в военную авантюру в Афганистане. Война продолжалась до 1989 г. и кроме значительных материальных ресурсов она стоила жизни 15 тыс. советских военнослужащих. Армия в те времена формировалась в основном на основе призыва. Значительное количество советских семей оплакало своих сыновей, погибших на этой войне. Еще большее количество молодых ребят было на этой войне покалечено. Для многих участников афганской войны она стала серьезной психологической травмой.
К началу 1980-х гг. советская экономика вошла в полосу затяжной стагнации. В натуральном выражении объемы производства в ряде отраслей народного хозяйства страны не только перестали расти, но даже стали снижаться. Фактически прекратился рост производительности труда и постепенно стала нарастать целая система блокировки экономических рычагов регулирования народно-хозяйственных пропорций, в результате чего в стране окончательно оформился так называемый механизм социально-экономического торможения.
Возврат от экономического стимулирования труда к привычной уравниловке заметно снизил трудовой энтузиазм населения. Распространенным мемом стала сентенция: «Вы делаете вид, что нам платите, а мы делаем вид, что работаем». Граждан мало радовали рапорты руководства, что СССР вышел на первое место в мире по производству многих промышленных товаров и сырья, в частности угля, кокса, цемента, нефти, железной руды, минеральных удобрений, тракторов и электровозов. Как говорится, электровоз на хлеб не намажешь. Люди стали искать возможность левых приработков.
Разрасталась т. н. народная теневая экономика, основанная на известном принципе им. М. Жванецкого: «Кто что охраняет, тот то и имеет».
Одной из причин неудачи реформы называют косность мышления и безынициативность значительной части директорского корпуса, привыкшего работать исключительно по указке сверху от сих до сих. Но существовал и слой предприимчивых руководителей, которые, вкусив экономической свободы, отказываться от нее не видели экономического и социального смысла. Часть этих людей стали организаторами теневой экономики. В своих подпольных цехах по изготовлению дефицитного ширпотреба они могли самостоятельно назначать цену на свою продукцию, определять количество и номенклатуру выпускаемой продукции, искать для нее рынки сбыта.
Рост организованной теневой экономики заметно ускорился после свертывания косыгинской реформы. В ряде случаев теневиков опекали партийные бонзы вплоть до руководителей союзных республик, начальники правоохранительных органов различного уровня.
Это было странное время, когда, как отмечали многие, в магазинах ничего не было, а в холодильниках у некоторых было все. У тех, кто имел возможность, как тогда говорили, по блату отовариваться из-под прилавка в различных торговых точках. Или могли позволить себе покупать все необходимое на черном рынке.
Расцвел т. н. рынок административных услуг, основанный на принципе: ты мне – я тебе. Понятно, что чемпионами на этом рынке, впрочем, как и отоваривании по блату и внеочередном получении различных социальных благ, были чиновники различного уровня.
В обществе нарастала социальная напряженность, ненависть тех, кто не имел возможности приобретать дефицитные товары по государственным ценам, к обладателям различных потребительских привилегий. В народном фольклоре это обстоятельство выразилось в известном стебном лозунге: «Народ и партия едины, но ходят в разны магазины». В обществе все настойчивее звучал запрос на решительную борьбу с т. н. привилегиями, ограничивавшими всеобщую свободу потребления. Граждане, впитавшие с молоком матери большевистское понятие справедливости – все отнять и поделить - наивно полагали, что если пустить в свободную продажу дефицитные товары, достававшиеся чиновникам и теневикам, то хватит на всех.
Все для большего количества людей становилось очевидным, что нарастающая социальная напряженность вкупе к разрастающейся теневой экономикой, разрушавшей социалистической народное хозяйство изнутри, неминуемо ведут к краху страны.
Однако брежневское руководство не хотело выходить из состояния золотого сна, в котором вместо неприглядной реальности она видела могучий Советский Союз, неуклонно движущийся по руководством Коммунистической партии к все новым и новым свершениям.
По телевизору в режиме нон-стоп вещали о трудовых рекордах и дутых достижениях социалистической экономики, транслировались помпезные съезды, конференции и заседания с победными рапортами. Стали широко отмечаться всевозможные даты и юбилеи. Направо и налево раздавались высокие государственные награды не пойми за что. Трогательная любовь «дорохохо товарища Леонида Ильича Брежнева» к разного рода побрякушкам удивляла и смешила народ. Брежнев вдруг стал одним из выдающихся военачальников Великой Отечественной войны, героем послевоенного возрождения страны, главным освоителем целины. Об этом он поведал в своих книгах и получил за них Ленинскую премию. Брежнев стал героем многочисленных анекдотов и едких пародий. На дежурные заклятия с высоких трибун: «Все для человека, для блага человека» - граждане тихо шептали: «И мы знаем имя этого человека».
Базовую идеологему – третью и последнюю Программу КПСС, принятую еще на ХХII съезде партии в 1961 г., - менять не стали, хотя в ней провозглашалось ускоренное строительство коммунизма и содержалось много хрущевских волюнтаристских идей. Так что и в этом плане предпочли сохранить статус-кво. Подзабытый Моральный кодекс строителя коммунизма, написанный в том же году не вполне адекватными референтами партийных бонз, использовавших коннотации с заповедями Моисея и Христа, все больше воспринимался в лучшем случае с юмором.
Новая Конституция 1977 г., лишенная по сравнению с проектом Хрущева социотехнической направленности, революционных инноваций, в духе первых лет советской власти, в системе союзного законодательства не предполагала. К тому же значительная часть важнейших кодексов и законов была принята еще до ее вступления в силу. Тем не менее, определенная работа по систематизации законодательства все же была необходима. В сентябре 1976 г. было принято решение о подготовке Свода законов СССР (см. главу 9).
В декабре 1977 г. Президиум ВС СССР принял специальное постановление о приведении законодательства в соответствии с конституционными нормами. Чуть позже, при Андропове пытались перевести законодательную деятельность на плановую основу - был утвержден План подготовки законодательных актов СССР и постановлений Правительства СССР на 1983—1985 гг. Принятые в 1978-1985 гг. законодательные акты, заметно обновили советское законодательство.
Тем не менее, правовой порядок стране не изменился. Речи о правовом государстве по-прежнему не шло, о чем красноречиво свидетельствовала пресловутая 6 статья. Не предполагалось наличие какого-либо органа, контролирующего соответствие принимаемых законов действующей конституции. Право по-прежнему понималось как средство консервации партийного самодержавия. Изменения в законодательстве все также определялись не реальными переменами в отношениях личности и государства, не актуальными социальными и экономическими процессами, в стране, а политическими и идеологическими факторами. Никакого отхода от заповедей советского права не происходило и произойти не могло. Право, как составляющая государственной власти, также пребывало в золотом сне. Отдельные правоведы, в основном занимающиеся наукой и образованием, пытались пером пробить стену марксизма-ленинизма. Но такие попытки были внутри отдельных отраслей советского права и пока не имели системного значения.
Тем не менее пробуждение было, и оно было жестоким. Как мы уже отмечали, Ю.В. Андропов, сменивший почившего Брежнева на посту Генсека КПСС, будучи до того Председателем КГБ СССР, очень хорошо понимал реальное состояние дел. Он попытался реанимировать репрессивный механизм обуздания бюрократии, но много сделать не успел ввиду своей кончины. Зато он привлек в руководство страны целую плеяду молодых лидеров, лишенных идеологической зашоренности престарелых руководителей. Сменивший его К.У. Черненко не успел вообще ничего, разве что завершить, наконец, уже приевшуюся населению, но поначалу увлекательную гонку на лафетах.
Что касается юридического сообщества, то оно, естественно, не могло существовать в изоляции от всего социума. В нем происходили те же самые процессы переосмысления ценностей, что и у остального общества, на, так сказать, индивидуальном уровне. Не случайно, когда потребовались кардинальные преобразования советского законодательства, а затем и Российской Федерации, нашлось достаточное количество юристов, с честью решивших эту проблему.
Однако дело было не только и не столько в личных качествах отдельных юристов, сколько в некоторых особенностях советской юриспруденции. Особенно это заметно на примере гражданского права.
Продолжение следует...
ОГЛАВЛЕНИЕ ВСЕЙ КНИГИ «СОВЕТСКОЕ ПРАВО. ИТОГИ: Очерки о государстве и праве 1962 – 1984»
Пролог
Глава 1. Советское право до застоя
Глава 2. Бережное государство с признаками увядания
§ 1. Несколько вводных слов
§ 2. Возникновение диссидентства
§ 3. Либеральное течение диссидентства
§ 4. Комсомольская фронда
§ 5. Националистические диссиденты
§ 6. А.И.Солженицын
§ 7. Заключение
Глава 3. Экономическая и конституционная реформы
§ 1. Врожденные пороки советской экономики
§ 2. Косыгинская реформа
§ 3. Конституционная реформа 70-х годов
§ 4. Заключение
Глава 4. Деление советского права. Цивилисты и хозяйственники
§ 1. Особенности развития советского права
§ 2. Отрасль всякая нужна, отрасль всякая важна
§ 3. Хозяйство есть, а права нет
§ 4. Хочешь насмешить бога – поделись с ним своими планами
§ 5. Гражданское право
§ 6. Гражданское процессуальное право
§ 7. Заключение
Глава 5. Творцы советского права
§ 1. Несколько вводных слов
§ 2. Генкин Дмитрий Михайлович
§ 3. Флейшиц Екатерина Абрамовна
§ 4. Братусь Сергей Никитич
§ 5. Шаргородский Михаил Давидович
§ 6. Теребилов Владимир Иванович
§ 7. Красавчиков Октябрь Алексеевич
§ 8. Кудрявцев Владимир Николаевич
§ 9. Заключение
Глава 6. Уголовная политика и правоохранительная деятельность
§ 2. Судоустройство
§ 3. Уголовное право
§ 4. Уголовный процесс
§ 5. Исполнительно-трудовое законодательство
§ 6. Смертная казнь
§ 7. Заключение
Глава 7. Трудом славен советский человек! Трудовое право
§ 1. Общие замечания
§ 2. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о труде
§ 3. Кодекс законов о труде РСФСР 1971 г.
§ 4. Труд и коллектив
§ 5. Заключение
Глава 8. Право на любовь и кров
§ 1. Общие замечания
§ 2. Семейное право
Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о семье и браке
Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 г.
§ 3. Наш дом – наш мир. Жилищное право
Основы жилищного законодательства
Жилищный кодекс РСФСР 1983 г.
§ 4. Дачная эпопея
§ 5. Заключение
Глава 9. Мы хаос превратим в порядок. Советский Свод законов
§ 1. Необходимость создания Свода законов СССР и союзных республик
§ 2. Теоретические аспекты создания Свода законов
§ 3. Практическая реализация
§ 4. Заключение
Эпилог