Антон Иванов, глава Высшего Арбитражного Суда подписал обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса РФ о кредитном договоре. Проект документа неоднократно обсуждался в ВАС с привлечением представителей банковского сообщества, а также на сайте "Право.Ru". Окончательный текст комментирует один из участников его подготовки — заместитель руководителя аппарата ВАС Андрей Егоров.
- При обсуждении проекта обзора на президиуме в июне банки очень активно пытались убедить ВАС не принимать вариант пункта 4 документа, разрешающий банковские комиссии только как плату за отдельную самостоятельную услугу. Аргументы банкиров сводились к тому, что уже есть сложившаяся практика по уплате комиссий, не стоит ее менять, иначе суды захлебнутся в судебных исках, а банки будут нести потери в десятки миллиардов. В результате "выжить" смогут лишь крупные банки, а средние и мелкие ждет разорение. В итоговом тексте документа ВАС все-таки склонился именно к этому варианту. Получается, судам теперь ждать лавины исков от заемщиков, а банкам — разорения?
- Во-первых, если кто-то получал незаконные выплаты, он должен их вернуть, даже если его ждет разорение. Иначе это стало бы новым словом в гражданском праве. Например, не позволило бы в каких-то случаях применять последствия недействительности сделки и т. п. Обманул кого-то, заключил сделку под влиянием обмана, полученную выручку проел, прогулял или спрятал, а когда обиженный тобой контрагент пришел сделку оспаривать, заявил, что не можешь вернуть полученное, так как это тебя разорит. Наверное, понятно, что это будет не самый удачный аргумент для суда. Именно поэтому данные доводы банкиров убеждали президиум ВАС меньше всего, как мне кажется.
Во-вторых, я не думаю, что эта угроза была реальной. Статистика, которую приводил Сбербанк на заседании президиума, была голословной. Не понятно, сколько там было необоснованных комиссий, а сколько комиссий, прикрывающих процентную ставку.
В-третьих, президиум существенным образом смягчил вариант. Ни в коем случае нельзя это сбрасывать со счетов. Кстати, могу сказать, что отчасти решение подсказала статья судьи Верховного суда ФРГ, которая опубликована в "Вестнике ВАС РФ" летом этого года. Там были описаны подходы германской судебной практики. Поэтому, чем больше будет появляться сравнительно-правовой аналитики, тем лучше. Пользуясь случаем, хотел бы публично поблагодарить за поиск и перевод данной это статьи Олега Иванова.
Итак, есть комиссии совсем на пустом месте. Например, 100 руб. за взнос денег в кассу банка. Эти комиссии надо возвращать, если плательщик этого потребует в пределах срока исковой давности. Вообще-то вала исков я бы здесь не прогнозировал, если банки сориентируются и попытаются мирно решить споры с клиентами, пойдя на уступки со своей стороны. В противном случае им придется возмещать истцу еще и его судебные расходы. И вот в них-то банкам никого нельзя будет винить, кроме самих себя.
Кстати, возможность взыскания судебных расходов (на адвокатов, прежде всего) в полном объеме — это существенный способ снижения судебной нагрузки, пока еще недостаточно использованный судебной практикой. Но я думаю, не за горами его более активное применение, поскольку сейчас недобросовестные ответчики полагаются на то, что истцы получат возмещение лишь очень незначительной части своих затрат на адвокатов.
Второй вид комиссий, которые выделил президиум — комиссии, прикрывающие реальную процентную ставку. Например, это может быть комиссия за ведение ссудного счета, которая считается в размере процента от оставшейся суммы задолженности по кредиту, или что-то в этом роде. Я думаю, многие комиссии у банков были сформулированы таким образом. Следовательно, сумму подобной комиссии нельзя будет вернуть.
- В пункте 4 появилась и строка о том, что остальные случаи банковских комиссий на предмет их законности будет оценивать суд. Каковы будут критерии этой оценки? На ком будет лежать бремя доказывания законности или незаконности комиссии?
- Понятно, что выше были описаны только незаконные комиссии. Законных комиссий это вообще не касается. Реагируя на опасения банковского сообщества, сводившиеся к тому, что теперь, дескать, суды любую комиссию будут уничтожать на корню, в обзор включили пример законной комиссии (за поддержание возможности получения кредита по банковской карте).
При отграничении законных и незаконных комиссий определяющим будет абстрактный критерий, описанный в обзоре – есть самостоятельная услуга или нет.
Про бремя доказывания вопрос хороший, и я не помню, чтобы он специально обсуждался. По-видимому, оно будет возложено на истца. Если банк выходит с иском к заемщику о взыскании комиссии, он должен доказать обоснованность своих требований. Если, наоборот, заемщик пытается вернуть комиссию, списанную банком в одностороннем порядке в соответствии с условиями договора, бремя доказывания будет возложено на заемщика.
Но оно будет достаточно легким для случаев, уже отработанных в судебной практике – например, тех же самых комиссий за ведение ссудного счета. Если судья уже в тысяче дел признал подобные комиссии незаконными, какие проблемы возникнут у истца в однотипном деле? А вот если попадется какая-то необычная комиссия, придется потрудиться.
- Для того чтобы потребовать через суд изменения условий кредитного договора как договора присоединения на основании ст. 428 ГК (пункт 2 обзора), нужно ли заемщику доказывать, что он предпринимал попытку изменить эти условия еще на стадии подписания договора, но не смог этого сделать?
- Я полагаю, что бремя доказывания того, что договор оказался фактически договором присоединения, возлагается, конечно, на заемщика. Это может оказаться непростым [делом]. Может быть, зная о такой возможности, заемщики будут чаще общаться с банками по почте. Может быть, начнут использовать диктофоны. А может быть, начнут искать аналогичных заемщиков и просить их дать посмотреть договор. Если в суд представить пару тройку-аналогичных договоров, написанных как под копирку, и свое письмо в банк, отклоненное им, мне кажется, это будет выглядеть достаточно убедительным для суда. Наверняка, на практике будут выдуманы еще какие-то ходы в этом направлении. Посмотрим. Должен же кто-то что-то придумывать не только на стороне банков.
- Получается, опять суд в каждом конкретном случае будет решать, были ли те или иные условия обременительными для заемщика?
- Да, суд будет разбираться в каждом конкретном случае. Но я уверен, что признаны незаконными будут только самые неожиданные и несправедливые условия. Не думаю, что суды с помощью ст.428 ГК станут играть в добрых банкиров, вычищая договоры от любых условий, записанных в интересах кредиторов.
Могу согласиться с тем, что критериев для оценки маловато. Довольно обидно на это смотреть, особенно тогда, когда знаешь, насколько подробно это урегулировано за рубежом. Немцы, например, обобщили наиболее типичные условия, направленные против должника, и объявили их незаконными, если они попали в договор присоединения (так называемые общие условия сделок). Там судам живется явно гораздо проще.
У нас придется те же примерные условия долго и мучительно вырабатывать в судебной практике. Но если вы думаете, что практика будет этому только рада (мол, руки так и чешутся где-нибудь заняться судейским произволом), то мне кажется, это большая ошибка.
В общем, зря законодатель не уделяет этой проблеме должного внимания. Хотя в науке серьезные работы о несправедливых условиях сделок уже появились. Ряд из них написан в стенах Российской школы частного права и уже вылился в кандидатские диссертации.
- При обсуждении проекта вы предлагали дополнить п. 2 возможностью применения ст. 10 Гражданского кодекса. Это предложение не прошло? Вы часто предлагается использование этой статьи – считаете, у нас большой простор для злоупотребления?
- Всего два раза и предложил-то. Один раз сработало, второй нет. Как гранаты в фильме "Брат-2".
Дело не в просторе для злоупотребления. Ст.10 ГК РФ стараниями президиума ВАС стала выполнять функцию резиновой нормы, позволяющей признавать недействительными наиболее нехорошие сделки.
Каждый может по-разному относиться к этой практике, но в любом германском правопорядке, возьмите ФРГ, Австрию или Швейцарию, аналогичная норма есть. Правда, она другая – не статья о шикане (злоупотреблении правом), а статья о нарушении сделкой добрых нравов (аналог ст.169 ГК). Но наша статья 169 не работает (я думаю, из-за драконовских санкций), но пустоты правопорядок в данном вопросе, получается, не терпит. Кстати, я точно знаю, благодаря отличной выпускной работе одной из слушательниц Московской высшей школы социальных и экономических наук, что и в английском праве есть подобная резиновая норма, и случаи, подпадающие под нее, один в один такие же, как в Германии или Австрии. Один из таких случаев – злоупотребление экономической силой в сделке с более слабым контрагентом.
И еще одно – за рубежом (я слышал, что поголовно) несправедливое условие в сделке является ничтожным. Это очень хорошая превенция от злоупотреблений, как вы понимаете. У нас же похожая норма есть только в законе о защите прав потребителей, то есть она актуальна [только] для потребительского кредитования). А в ГК статья 428 сформулирована очень плохо. Максимум, чего может добиться потерпевший, так это изменить договор на будущее время. Ну, и какой смысл, допустим, банку изначально идти на аккуратные и взвешенные условия? Если что, то один заемщик из ста добьется правды, а остальные и не пойдут никуда. Вот мы и имеем в обороте кредитные условия, которые даже банковские юристы, потихонечку, разговаривая со своей совестью, могут покритиковать.
Зная все это, я попробовал ситуацию изменить. Меня весьма обнадежило то, что были члены президиума, голосовавшие за данное предложение. Это означает, по меньшей мере, то, что по конкретному делу, живому, с зарвавшимся банком, потерявшим всякое представление о мере, эту позицию могут вспомнить. Так что поживем – увидим. Если законодатель не воспримет эту позицию в ближайшие пять лет, или не предложит какой-то эффективный ее аналог, у меня есть большая надежда на то, что мы ее увидим на уровне судебной практики.
- Из конечного текста обзора исчез пункт 5 проекта: "В силу пункта 2 статьи 819 ГК РФ положения кодекса о взыскании причитающихся процентов за пользование займом, начисленных до дня, когда сумма займа должна быть возвращена в соответствии с договором, не подлежат применению к отношениям должника и кредитора по договору кредита". Почему?
- Нашли другой способ, как обосновать гибкость в применении этой нормы, причем более удачный, на мой взгляд, чем тот, который был в прежнем пункте 5 проекта. Раньше предлагалось сказать, что норма не применяется в кредитном договоре, а в договоре займа работает без ограничений. Все ведь осложняется тем, что в совместном постановлении пленумов ВС и ВАС № 13/14 в 1998 году эту норму истолковали так, что под причитающимися процентами понимаются проценты за весь будущий период. Многие понимали это толкование так, что все взыскивается без каких-либо ограничений. Этот вопрос даже стал предметом рассмотрения Конституционного Суда, просто больно вспоминать.
Именно поэтому в обзоре дано уточняющее толкование самой п. 2 статьи 811 ГК, и не важно, в каком договоре она сыграет – в займе или в кредите. Эти проценты за будущее время квалифицированы как ответственность, упущенная выгода, которая при определенных обстоятельствах может быть взыскана в меньшем размере. Принимать во внимание надо массу факторов, описанных в обзоре.
- В конечном тексте появился и новый пункт 6 о том, что решая вопрос о взыскании с заемщика процентов, суд учитывает, привели ли его нарушения к образованию у банков убытков. Здесь, получается, речь идет о так называемой ответственности без вины у заемщика?
- Этот вопрос перекликается с предыдущим. Законодатель сказал в ст.813 ГК, что заемщик при досрочном истребовании займа должен платить проценты за будущее время. Как правило, основанием для требования банка о досрочном возврате кредита является нарушение, допущенное заемщиком. В таком случае вина последнего будет налицо. Но, действительно, могут быть случаи, когда формально заемщик не виноват, но ухудшилось или утрачено обеспечение (обанкротился поручитель, упала цена залога и пр.). За эти обстоятельства заемщик должен отвечать в силу прямого указания закона. Выяснять его вину на основании ст.401 ГК здесь уже не требуется, на мой взгляд. Такое распределение рисков установил наш законодатель, с этим надо считаться.
- В пункте 11 прописывается возможность взыскания с банка убытков за невыдачу кредита. Каким образом заемщик может рассчитать эти убытки?
- Пошел в другой банк и взял кредит на тот же срок по более высокой ставке. Разницу в процентах можно считать убытками. Только, конечно, все должно быть разумно. Не надо, если тебе обещали кредит под 20%, но не дали, и можно было в другом банке получить под 22%, идти в третий банк и с порога заявлять, что тебе безразлична ставка, хоть 30%, все равно ты разницу покроешь с банка-нарушителя.
- Пункт 13 говорит о возможности снизить "штрафные" проценты по статье 333 ГК. Он увязан с будущим постановлением пленума ВАС о неустойке?
- Многие банки придумали, как им казалось, простой способ избежать применения ст.333 ГК РФ. Вместо того, чтобы писать, что при просрочке подлежит уплате неустойка в размере 2% в месяц, они стали писать, что процентная ставка по кредиту увеличивается на 24%, и это выглядело как увеличение платы за пользование кредитом, то есть основного долга, который по правилам ст.333 никто снижать не вправе.
Теперь суды вновь ориентированы на то, что это увеличение процентной ставки суть мера ответственности, и, значит, ст.333 по-прежнему может применяться. Они могут снизить это увеличение, например, в 2 раза, и тогда изначальная процентная ставка возрастет всего на 12%.
Увязки этих разъяснений с готовящимся постановлением пленума не делалось, так как у этих документов разные сферы действия и задачи. Обзор практики говорит, что именно можно снижать и когда, а постановление пленума скажет, до каких пределов и какими критериями при этом следует руководствоваться.
- Если исходить из текста этого документа, кто все-таки слабая сторона в отношениях банк-заемщик?
- На стадии выдачи кредита, то есть на этапе вступления в договорные отношения, чаще всего переговорная позиция заемщика существенно слабее, он приходит просить. Но на стадии, когда кредит надо возвращать, в слабом положении нередко оказывается кредитор. А заемщик так лихо выводит активы, размывает обеспечение, создает фиктивных кредиторов, готовясь к контролируемому банкротству, что остается только удивляться. Поэтому в такой ситуации надо прилагать усилия, чтобы защищать банк.
Таким образом, судебная практика должна задать некий стандарт поведения для каждого этапа кредитных отношений – как себя добросовестно вести на начальном этапе, при установлении договорных отношений, как – во время их развития, как – в момент их прекращения.
