Толкование договоров, оговорки в них
В самом начале мероприятия юристы обсуждали Постановление Пленума ВС от 25 декабря 2018 года № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений ГК о заключении и толковании договора». Среди основных идей документа – добросовестность и разумность на всех этапах заключения, исполнения и расторжения договора. По словам главного редактора журнала «Юрист компании» Марии Ивакиной, толковать условия договора необходимо в их системной взаимосвязи с другими условиями документа. И сейчас суды как раз уходят от буквального толкования, отметила она. В целом суды различных инстанций уже руководствуются этим постановлением, подчеркнула эксперт.
Суды не должны ограничиваться ст. 431 ГК, которая определяет правила толкования договоров (например, что они должны толковаться буквально). При толковании надо учитывать основные начала гражданского законодательства, положения ГК, законов и других актов.
Условия договора надо толковать так, чтобы никто не получил преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Если есть спор о действительности или заключённости договора, то суд должен стремиться сохранить договор и учитывать презумпцию разумности и добросовестности участников. Если условия можно толковать несколькими путями, но один из них приводит к недействительности или незаключенности, то приоритет надо отдавать такому варианту, который сохраняет силу договора.
Если договор является смешанным, то есть содержит элементы различных договоров, то к отношениям сторон по нему применяются нормы о соответствующих договорах, если иное не вытекает из соглашения между сторонами или из существа смешанного договора. А если из содержания договора нельзя установить, к какому из предусмотренных договоров он относится, то к отношениям сторон могут применяться нормы о различных договорах – по аналогии закона.
На форуме также выступала партнёр Анастасия Тараданкина. Она рассказала о том, как перевыставить неустойки и штрафы контрагенту. Эксперт назвала два способа: возмещение убытков и возмещение потерь (indemnity). Второй – это оговорка в договоре между предпринимателями, которая предусматривает, что если одна из сторон понесёт потери, то другая должна их покрыть. Устанавливать нарушения при этом необязательно.
Тараданкина отметила: в indemnity стороны сами формируют правовую оговорку, которая может стать основанием для взыскания. Так, можно установить возможность перевыставить штраф контрагенту. При этом юрист посоветовала: формулировки в договоре об indemnity должны быть определёнными и ясными. Важно широко формулировать оговорку, чтобы она гарантировала все возможные потери, уточнила эксперт.
Затронули на мероприятии и тему громких корпоративных споров. Кандидат юрнаук Александр Кузнецов подробно остановился на разбирательстве между Объединённой вагонной компанией и их миноритарным акционером – НПФ «Сафмар» (дело № А40-99921/2018). 9-й ААС признал, что поручительства на 115 млрд руб. – это обычная хозяйственная деятельность фирмы, а не крупная сделка, как заявляли миноритарии. Окружной суд поддержал выводы апелляции. Такую позицию своим отказным определением утвердил и Верховный суд.
По словам Кузнецова, решение ВС в этом деле чётко свидетельствует о правильности выводов апелляции и первой кассации. Если строго придерживаться закона, то крупная сделка – это та, которая влечёт в том числе и качественные изменения, а не только количественные, заметил юрист. По его мнению, ответчик потерпел неудачу в деле, потому что не смог привести дополнительных аргументов в защиту своей позиции, зациклившись лишь на финансовом аспекте спорной сделки. Кузнецов добавил: даже если компания и считает сделку крупной, в юридическом смысле её необязательно нужно квалифицировать именно так.
Борьба топ-менеджеров
К банкротной тематике перешли в контексте субсидиарной ответственности директоров. Глава проектов Андрей Набережный говорил о поведении руководителей, которые пытаются избежать «субсидиарки». Эксперт назвал три типичных нарушения топ-менеджеров в ситуации, когда компания имеет признаки банкротства. Во-первых, должник не торопится заявлять о несостоятельности фирмы из-за того, что боится показаться неэффективным директором и испортить себе репутацию. Во-вторых, не предоставляет все необходимые документы управляющему либо совершает большое количество нерыночных сделок.
По словам Набережного, в попытках избежать «субсидиарки» директору может прийти мысль назваться номинальным руководителем, но ведь это ещё нужно доказать. Когда должник понимает, что «прикинуться номиналом не получится», он может попытаться перенести ответственность на главного бухгалтера, но и это не самая удачная идея. Ещё один вариант, по словам юриста, обвинить органы управления в плохом состоянии общества. Но даже если они и погасят долг, то руководителю придётся расплачиваться с ними.
Набережный также отметил, что если менеджер попробует вывести компанию из кризиса, то это должно быть экономически выгодно и своевременно, руководитель обязан понимать все перспективы такого шага. Если возникли признаки банкротства, то нужно срочно бежать в суд, посоветовал Набережный. «Субсидиарки» можно избежать в случае, если директор действовал добросовестно, раскрывал всю необходимую информацию и до банкротства, а не только во время него, добавил эксперт.
В определении по делу № А12-18544/2015 экономколлегия разъяснила, что суды должны учитывать в подобных спорах. Во-первых, если руководитель должника докажет, что, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал устранить их в разумный срок, приложил максимальные усилия для этого, выполняя экономически обоснованный план, топ-менеджера можно освободить от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным. ВС объясняет, что обязанность обратиться в суд с заявлением о банкротстве возникает у руководителя организации, когда он осознал критичность сложившейся ситуации: увидел, что дальнейшая работа компании невозможна без негативных последствий для должника и его кредиторов. Кроме того, судам необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а ещё то, что финансовые трудности в определённый период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами.
Как заработают «цифровые права»
По словам соуправляющего партнёра юрфирмы Lurye, Chumakov & Partners Андрея Чумакова, цифровых прав как таковых в стране ещё нет. Во время своего выступления ситуацию с цифровыми правами Чумаков охарактеризовал как «шаг вперёд, два шага назад». Сегодня по этой теме есть нормы, которые начнут работать «в лучшем случае» в следующем году. А те положения, которые есть сейчас, носят скорее декларативный характер, считает юрист.
1 октября в Гражданском кодексе появился термин «цифровые права граждан». То есть возможность распоряжаться, передавать, отдавать в залог, обременять права граждан можно в рамках цифровой системы без помощи третьих лиц. Цифровые права – это попытка подвести правовую основу под криптовалюты, объясняет Роман Янковский, советник .
Добавилось и ещё одно новое понятие – «самоисполняемая сделка». Речь идёт про законодательное закрепление смарт-контракта, когда гражданин получает виртуальный товар автоматически при реализации обстоятельств, прописанных в соглашении, а весь процесс его исполнения завязан на информационной системе. Кроме того, этим же законом электронные сделки приравняют к письменным. Вместе с тем законодатель отдельно подчеркнул, что нельзя составлять завещание в электронном виде.
(№ 34-ФЗ от 18 марта 2019 года)
Чтобы такие смарт-контракты работали, в Гражданский кодекс внесли правило о том, что сделка может предусматривать исполнение её сторонами обязательств при наступлении определённых обстоятельств путём применения информационных технологий. То есть исполнение произведёт сама информационная система. Законодатель хотел показать, что следит за основными тенденциями, считает юрист.