Судебный процесс по делу об афере с собственностью Минобороны на 3 млрд руб. перешел на стадию взаимных упреков сторон. Защитники Васильевой говорят, что устали от длительных допросов, не имеющих, по их мнению, отношения к обвинению, а прокуроры заявляют, что адвокаты мешают им работать. Тем не менее удалось поговорить еще с тремя свидетелями. Среди прочего они рассказали о странной процедуре переоформления недвижимости в поселке Пересыпь Краснодарского края и требованиях главной фигурантки дела к личному персоналу. Двум из них пришлось пережить и подобие очной ставки в зале суда.
Земельный участок пансионата "Эллада" с 15 объектами недвижимости в поселке Пересыпь Краснодарского края остается главной темой процесса по "делу "Оборонсервиса"" на этой неделе. По версии следствия, он был продан с баланса ГУП "Окружной материальный склад Московского округа ВВС и противовоздушной обороны" (ОМС) фирме "СитиИнжениринг" по заниженной на 4,6 млн руб. цене – за 92,1 млн. руб. Компанию-покупателя, считает обвинение, контролировала Евгения Васильева, руководитель Департамента имущественных отношений (ДИО) Минобороны при со скандалом уволенном, а потом амнистированном по делу о халатности министре Анатолии Сердюкове. Это первый эпизод из 12 поставленных ей в вину. Она обвиняется по ст. 159, 174.1, 285, 286 УК (мошенничество; легализация денежных средств или иного имущества; превышение и злоупотребление должностными полномочиями; максимальное наказание – до 10 лет лишения свободы). Как считает следствие, из-за действий Васильевой и ее сообщников Минобороны был нанесен ущерб в 3 млрд руб.
Вчера прокуроры пытались разобраться в событиях до продажи объекта. Речь шла о закреплении его на время на праве оперативного управления за минобороновским ФГУ "Загородная квартирно-эксплуатационная часть района" (ЗКЭЧР). На одном из первых заседаний Владимир Караваев – начальник ОМС в период с 2003 года до марта 2011-го, давал показания по этому случаю. Он рассказал, что должен был получить в ЗКЭЧР документы для оформления недвижимости в Пересыпи, но оказалось, что часть ничего ни у кого не принимала и поэтому и передать ничего не может.
Первым в зал Пресненского райсуда пригласили свидетеля Юрия Миронова, который с мая по сентябрь 2010 года был временно исполняющим должность начальника Главного квартирно-эксплуатационного управления Минобороны. Прокурор Вера Пашковская начала допрос с того, что попросила объяснить полномочия этого подразделения. Миронов ответил, что правом распоряжаться объектами недвижимости и участками у него не было, а в качестве своих непосредственных начальников назвал заместителей министра обороны, в первую очередь Григория Ногинского, и самого Сердюкова. Васильеву он знал "по рабочим моментам": встречались на совещаниях и "при подготовке различных директив". Далее разговор свелся к "истории одного приказа". Пашковская спросила о приказе министерства обороны от 28 мая 2010 года о закреплении недвижимости на праве оперативного управления, среди которого были и объекты Пересыпи, за ЗКЭЧР.
– Какие обязательства надлежало вам выполнить в связи с этим приказом?
– Нужно было передать имущество одной из КЭЧ. В какой-то момент это было не сделано, мне позвонили из ДИО и сказали, что мои подчиненные не выполняют приказы министра обороны.
– Исполнение этого приказа в ваши функциональные обязанности на тот момент входило?
– Нет!
– Почему тогда вам из ДИО звонили?
Конкретного ответа не последовало. Миронов начал рассуждать о том, что бывает, если приказ министра не выполняется, о грозящих наказаниях.
Гособвинителям было непонятно, почему объекты, которые были указаны в приказе, нужно было закрепить именно за ЗКЭЧР: она находилась в Санкт-Петербурге, а имущество – по разным субъектам РФ. Не проще ли распределить его по близлежащим подразделениям, спрашивали прокуроры. Миронов стоял на своем: "Я служил в Минобороны. Если есть приказ, то он не обсуждался". Поэтому после звонка из ДИО он поручил разобраться в проблеме своему подчиненному Сергею Бородину, который, рассказывал свидетель, вызвал начальника ЗКЭЧР, а позже доложил, что приказ выполнен. Кто был этим начальником, Миронов не помнил, но приехал Алексей Грибаненков [начальник Пушкинской КЭЧ. – "Право.Ru"].
"Видимо, у него были все необходимые документы, доверенности для подписей", – пояснил свидетель.
– Ногинский вам давал какие-то распоряжения по исполнению приказа?
– Нет!
– Вы лично видели подписание актов приема-передачи имущества?
– Не помню…
– А во время предварительного следствия вы лучше помнили?
– Этот вопрос уже задавался! – вмешался адвокат Васильевой Хасан-Али Бороков. До этого он несколько раз вполголоса комментировал вопросы прокурора.
– Уважаемые адвокаты, – не выдержала Пашковская. – Вы мешаете работать. Если у вас есть что сказать, то нужно это по правилам оформить, а не мешать гособвинителям вести допрос.
Затем последовала еще порция вопросов от прокуроров, но вспомнить детали Миронов не мог. Тогда вызвали следующего свидетеля – того самого Сергея Бородина, которому и было поручено выполнить приказ министра.
– Мне было поручено [Мироновым] связаться с [Сергеем] Плохотюком, руководителем "Загородной КЭЧ".
– А кто дал такое указание Миронову? – уточнила прокурор.
– Предполагаю, что это был приказ Ногинского, – с расстановкой ответил Бородин, а затем заявил, что Плохотюк подписывать акты отказался с формулировкой "это имущество я никогда не видел, понятия не имею, где находится, принимать не буду". Бородин предложил ему приехать в Москву и сообщил Миронову, что приказ немедленно выполнен быть не может. А потом, по словам свидетеля, приехал начальник другой КЭЧ – Пушкинской – Алексей Грибаненков. Почему и кто его пригласил, Бородин не знал.
– Увидел я его в кабинете Миронова, – рассказывал свидетель. – Грибаненков сказал: "Вот имущество принимаю, то, что начальник другой КЭЧ не принял".
По ходатайству прокуроров судья Татьяна Васюченко показала Бородину те самые акты. Но на них около печати ЗКЭЧ стояла роспись не Грибаненкова, а Плохотюка. Некоторое время свидетель всматривался, а потом неожиданно заявил: "У Плохотюка печать изъяли… Помню что-то такое, и она, скорее всего, была у Грибаненкова". Как и почему это произошло, он не знал, чем была вызвана срочность исполнения приказа министра – тоже.
Прокуроры усмотрели несостыковки в показаниях двух свидетелей и устроили своеобразную очную ставку. Пашковская попросила задать несколько вопросов Миронову, который остался в зале и слышал ответы своего бывшего подчиненного.
– Ногинский давал вам указание выполнить приказ?
– Нет!
– У Бородина есть причины вас оговаривать?
– Нет!
Затем его попросили рассказать о действиях после доклада Бородина, что приказ не может быть выполнен.
– В июне мы пригласили Грибаненкова в Министерство обороны.
– Кто пригласил? – добивалась конкретики Пашковская.
– Бородин.
– Так он говорит, что не звонил ему!
По мнению прокуроров, показания Миронова и Бородина противоречат не только друг другу, но и свидетельствам времен предварительного следствия. В частности, речь шла о том, что Миронов, судя по протоколу, сказал следователю, будто давал поручение вызвать в Москву именно Плохотюка из "Загородной КЭЧ".
Адвокаты никаких разногласий не заметили, но судья ходатайство обвинения об оглашении показаний удовлетворила. А когда они прозвучали, то Миронов заявил, что некоторые слова, записанные следователем, он не произносил, но не считал, что это так важно, поэтому и подписал протокол допроса. Например, он не назвал фамилии Плохотюка следователю, так как не помнил. "Техническая ошибка" – прокомментировал адвокат Васильевой Дмитрий Харитонов.
"Чтобы дефектов на лице не было…"
При допросе третьего свидетеля, Лилии Троян, которая примерно с августа 2011-го по июнь 2012-го работала в ООО "Центр правовой поддержки "Эксперт", которое, по мнению следствия, было задействовано в махинациях с активами Минобороны, прокуроры сосредоточились на роли Васильевой в его работе. Следователи считают, что именно она руководила этой фирмой, которая выступала агентом при продаже имущества военного ведомства по заниженным ценам и только "нужным" покупателям и получала за это вознаграждение.
Свидетель рассказала, что с сайта HeadHunter.Ru ее пригласили на собеседование в здание Минобороны к Васильевой. Оно длилось не более пяти минут, причем опыт работы и профессиональные навыки Троян руководителя ДИО не интересовали. Позже свидетельнице сказали, что она принята на работу, но в какую компанию, она не знала. Позже в здании "Оборонсервиса" ее встретила Екатерина Сметанова, которая в то время была директором "Эксперта" (признала вину в мошенничестве в особо крупном размере и коммерческом подкупе [ч. 3 ст. 204 УК – до семи лет]), и сказала, что Троян принята в этот центр.
– А как так получилось, что вы проходили собеседование у руководителя ДИО, а оказались в ЦПП "Эксперт"? – не понимал прокурор Антуан Богданов.
– Я в то время искала работу… Мне было не принципиально, тем более структуры разные бывают в компаниях… – нехотя ответила Троян.
Последовал ряд традиционных вопросов об "Эксперте": занималась ли компания агентской деятельностью (свидетель не помнила), о наличии специалистов в области маркетинга и риелторов (точно не знала). Зато рассказала о работе отдела персонала. По словам Троян, сотрудников там подбирали не только для "Эксперта", но и для Департамента имущественных отношений, а также для других компаний, например "Оценки бизнеса" (тоже, по мнению следствия, вовлечена в преступную схему) и "31-го Государственного института спецстроительства" (его акции по заниженной цене, по мнению следствия, были проданы компаниям "Вита-проджект" и "Титан-2", а руководил им Юрий Грехнев, еще один фигурант "дела "Оборонсервиса"", сидящий сейчас на скамье подсудимых в Пресненском суде по обвинению по ч. 4 ст. 159 УК). Вспомнила свидетель и о вакансиях, открытых "лично для нужд Васильевой". Специалисты центра искали повара, горничную, водителя, семейную пару – для хозяйственной работы, пояснила свидетель.
– Где указанные лица должны были помогать Васильевой по хозяйству? Где им нужно было работать? – спросила Пашковская.
– В загородном доме, который располагался в Истринском направлении, – сказала Троян. Об этом свидетельнице, по ее словам, сообщила Сметанова.
– Да не взяли они никого в итоге! – выкрикнул адвокат Харитонов.
После предварительных собеседований подходящих кандидатов Троян отправляла на разговор к Васильевой. Прокурора Богданова интересовали критерии, которыми руководствовалась главная фигурантка дела "Оборонсервиса" при подборе персонала.
– Ну как всегда, – не сразу ответила свидетель. – Образование, знания, внешние данные, чтобы дикция была в порядке, дефектов на лице не было…
Затем повисла пауза.
– Больше ничего не можете сказать? – спросил Богданов. – Я специально дал вам время.
В зале поднялся гул, адвокаты начали переговариваться.
– Евгения Николаевна [Васильева] предпочитала представительниц женского пола…
– А по национальному признаку выбирала?
– Ну если гражданства российского не было, то не брали… Мы и не имели права брать в принципе их.
Также Троян сообщила, что из разговоров юристов центра было ясно, что "Эксперт" – фирма Минобороны. А в ответ на вопрос о фактическом руководителе компании до февраля 2012-го свидетель, подумав, сказала, что это Васильева. Ее она описала как "сложного и жесткого" начальника. На вопрос о том, все ли решения по оценке объектов принимала Васильева, Троян ответить не смогла – не помнила.
У стороны защиты вопросов не было, Васильева же спросила, платило ли Минобороны "Эксперту" за подбор персонала. Ответ был отрицательным, а затем от прокуроров последовала серия ходатайств об оглашении показаний Троян на предварительном следствии из-за противоречий.
Адвокаты были против. "Если это ваш свидетель, то нужно подготовиться к его допросу, а не считывать его же показания на следствии и не ставить знак вопроса в конце, – заявил адвокат Грехнева. – Мы уже три дня допрашиваем свидетелей, не имеющих отношения к обвинению". Защитник же Васильевой Тимофей Гриднев иронизировал:
– Мы уже который день слушаем свидетелей… Это высокоинтеллектуальные люди, которые не могут просто взять и все забыть. И каждый раз им оглашают показания. Эти показания были даны при каких-то странных обстоятельствах…
– Давайте устраним противоречия, – уставшим голосом призвала судья.
Практически у каждого из гособвинителей нашлась своя их порция. Пашковская, например, отметила, что следователю Троян говорила, что удивлена по поводу собеседования в Минобороны и итоговым назначением в коммерческую компанию – "Эксперт".
– Прошло три года, – объясняли свидетель. – Я могла забыть, у меня есть и другая жизнь, помимо допросов.
Напомнили прокуроры, что Троян на допросе у следователя в феврале 2013-го говорила, будто все решения по оценке объектов принимала именно Васильева. Свидетельница в ответ сказала, что тогда она лучше помнила, а адвокаты запротестовали, упрекая гособвинителей в неправильной постановке вопросов. В целом, по мнению Троян, в ее показаниях никаких противоречий не было. Все свои слова, данные ранее, подтвердила за исключением некоторых неточностей в формулировках, которые она посчитала незначительными. Например, в протоколе следователя была фраза "Я пришла работать в "Оборонсервис", а на допросе в суде Троян говорила, что там не работала, а лишь была в его здании. Когда прокуроры спросили, почему различия есть, она ответила так: "Я посчитала, что в протоколе просто пропущено слово "здание", не думала, что это важно и подписала протокол".
Затем руку подняла Ирина Егорова, еще одна фигурантка дела, работавшая в "Эксперте" (обвиняется по п. "а" ч. 3 ст. 174.1; легализация денежных средств – до пяти лет) и в мошенничестве.
– Мне можно вопрос задать?
– Вы себе вопрос хотите задать? – попыталась пошутить судья.
– Себе я вопросы постоянно задаю, самый главный: почему я здесь нахожусь, – как бы между делом отметила Егорова. – Нет, вопрос к свидетелю: в показаниях [на предварительном следствии] вы сказали, что я представляла отчетность по конкретным фирмам, откуда вы это знали?
Это вопрос был вызван тем, что ранее на допросе Троян сказала, что функциональные обязанности Егоровой, принятой в "Эксперт" финансистом, ей неизвесты. Между тем в протоколе допроса на предварительном следствиии говорится, что Егорова составляла консолидированную финансовую отчестность по нескольким фирмам и предоставляла ее Васильевой.
– Ну, все финансисты оказывают консолидированные услуги, – ответила Троян.
– То есть вы предполагали, – с упором на это слово переспросила Егорова, – что эти услуги оказывала?
– Да.
Сегодня процесс продолжается. Запланированы допросы еще четырех свидетелей. "Они будут короткими", – обещали прокуроры. "У нас были уже короткие", – бросили, уходя, вчера адвокаты. Слушания пока идут.
