Верховный суд Западной Австралии 28 мая вынес решение, которое земледельцы всей страны ждали, затаив дыхание. Постановление по делу "Марш против Бакстера" было радостным для всех, кто возделывает генетически модифицированные поля, но разочаровало фермеров традиционных хозяйств. Спор возник между Стивеном и Сьюзен Марш и их соседом (и бывшим другом) Майклом Бакстером. Стивен Марш в 2010 году обнаружил стебли и семена генно-модифицированных растений на своих полях под названием Eagle Rest. Эта находка обеспокоила земледельца: он опасался, что близость генно-модифицированных растений могла подвергнуть его плантации негативному воздействию и подставить под сомнение его стопроцентно натуральную продукцию. Части растений с соседского участка попали на территорию Марша, когда Бакстер прореживал посевы, чтобы добиться единовременного урожая. Чета Марш подала иск, требуя, чтобы им возместили убытки и запретили соседу прореживать свои посевы.
Судья Кеннет Мартин на 150 страницах объяснил, что ни возделывание Бакстером полей генно-модифицированной канолы (сорта рапса), ни прореживание им посадок не являются неоправданным вторжением на территорию Марша и не мешают соседям заниматься фермерством в Eagle Rest. Судья отверг обвинения в халатности, в основном из-за новизны дела и "отсутствия в законе обязанности соблюдать осторожность во избежание предсказуемых экономических потерь". Требование запретить Бакстеру впредь прореживать выращиваемые им культуры Кеннет Мартин тоже отверг – по причине "отсутствия практических оснований для создания безопасной дистанции". На решение судьи в немалой степени повлиял тот факт, что Бакстер выращивал канолу, а Марш – овес и рожь: перекрестное опыление не могло произойти между растениями разных видов. Если бы фермеры выращивали одинаковые растения, то результат разбирательства мог бы быть иным.
Истец и его сторонники, разумеется, выразили недовольство исходом дела. "Это разочарование для мистера Марша, такое решение лишает австралийских фермеров, выращивающих не генно-модифицированные продукты, юридической защиты от нежелательного влияния близлежащих владений, – заявил адвокат Марша Марк Уолтер. – Мы внимательно изучим решение по этому сложному и уникальному делу и разъясним нашему клиенту, какие правовые меры он может принять, включая подачу апелляции". Впрочем, Стивен Марш засомневался по поводу обжалования решения: последние годы были неурожайные, и новые расходы на тяжбу казались ему слишком обременительными.
Национальная ассоциация жизнеспособного сельского хозяйства Австралии (NASAA), выдающая сертификаты фермам, которые выращивают традиционные культуры, тоже не была в восторге от постановления суда, однако выразила вялую удовлетворенность тем, что проблеме, по крайней мере, уделили должное внимание. "Мы приветствуем начатый этим делом спор о том, как традиционные хозяйства и фермы, использующие генную инженерию, могут сосуществовать, уважая право каждого из них вести хозяйство по своему усмотрению", – сказал официальный представитель ассоциации. Член Австралийской партии "зеленых" Лиин МакЛарен высказалась категоричнее. По ее мнению, в этом случае "тест на справедливость был завален", а решение стало "огорчением для Стива Марша и фермеров, не выращивающих ГМО и напряженно ожидавших решения в надежде на защиту от Monsanto (транснациональной биотехнологической компании, специализирующейся на генно-модифицированной продукции)".
Сторонники инноваций в сельском хозяйстве, напротив, посчитали решение судьи Мартина позитивным сдвигом в процессе внедрения биотехнологий в фермерство. Глава организации, отстаивающей разумное использование генной инженерии в сельском хозяйстве, CropLife Australia Мэттью Косси сказал, что решение стало "победой здравого смысла и укрепило традицию успешного сосуществования разных сельскохозяйственных методов".
Разбирательство по делу Марша и Бакстера усилило споры вокруг проблемы юридического урегулирования земледелия, использующего биотехнологии, нанотехнологии и синтетическую биологию. Индустрия биотехнологического сельского хозяйства противится введению особых норм для регулирования этой сферы и полагает, что здесь должны действовать те же законы, что и в других формах фермерства. Однако не только земледельцы, занимающиеся традиционным органическим фермерством, но и многие ученые говорят о необходимости введения специальных правил для генно-модифицированного производства. Они настаивают на защите традиционных ферм от вреда, который могут нанести биотехнологии в земледелии. В число этих ученых входит, например, профессор Университета Оттавы Джереми де Бир. Он даже призывал создать юридическое основание для предъявления иска по обвинению в "биотехнологической угрозе".
На данный момент в Австралии не существует законов, которые могли бы эффективно защитить традиционные хозяйства от нежелательного влияния генно-модифицированных культур. Это весьма печалит фермера Боба Макли из города Натимук на Юго-Востоке Австралии, который пристально следил за тяжбой Марша. Как утверждает Макли, в 2011 году ему не удалось сбыть свой урожай канолы как продукт, не содержащий ГМО, поскольку дожди принесли на его поля семена генно-модифицированной канолы с близлежащих владений. Судиться с соседом Боб Макли не стал, поскольку в удачный для себя исход дела не верил. "Если ты скажешь: "Посмотрите, скрещивание моих посевов с соседскими растениями нанесло мне ущерб", – они просто скажут: "Ох, какая неприятность"", – махнул рукой фермер. Он, впрочем, решил, что решать проблему как-то нужно, поэтому стал собирать подписи к интернет-петиции, при помощи которой хотел привлечь внимание властей к нежелательному воздействию генно-модифицированных культур. "Раньше было так: если я опыляю растения, а пыльцу сносит и это наносит вред соседским посадкам, стало быть, я за содеянное в ответе, – растолковывает Макли, – "Так что если я выращиваю генно-модифицированные растения и этим порчу соседу торговлю и урожай, то разве не буду я в ответе за это?"
Опасения фермеров, соседствующих с биотехническими посадками, не беспочвенны. Ева Навотни из организации "Ученые за международную ответственность", борющейся за этичное использование науки и новых технологий, подтвердила, что обычные растения не могут существовать вблизи генно-модифицированных посадок того же вида. "Ветер и насекомые на мили разносят пыльцу, – объясняет ученый. – Даже маисовая пыльца – сравнительно тяжелая – может вступать в перекрестное опыление с полями за три мили от ее источника".
Регулирование посадок и сбыта генно-модифицированных продуктов в Европе более детализированное и строгое, чем в остальном мире. В разных европейских странах расстояние между традиционными и биотехнологическими посадками установлено законом и колеблется от 15 метров в Швеции до 800 метров в Люксембурге. Например, для одной из самых распространенных культур, которые выращивают с применением биотехнологий, – маиса – во Франции минимальное расстояние между посадками составляет 50 метров, в Великобритании от 80 до 110 метров для разных сортов злака, в Нидерландах – 250 метров, в Германии – 300 метров.
Любые продукты, содержащие более 0,9% одобренных ГМО, в Европе считаются генно-модифицированными и должны иметь на упаковке соответствующее уведомление. В США этот минимум равен 5%, причем предупреждение на упаковке не является обязательным. Впрочем, в отдельных штатах к данному вопросу подходят строже. Не обязаны указывать, что товар содержит ГМО, и производители в Канаде, Мексике и большей части стран Африки. В этих странах законодательная база для распространения генно-модифицированных продуктов держится на вере, что подобная еда не вреднее, чем пища, произведенная традиционным способом. В Европе и некоторых других территориях полагают, что продукты, содержащие ГМО, изучены еще недостаточно хорошо, так что стоит проявлять осторожность. По этой причине в ряде государств генно-модифицированные продовольственные товары запрещены.
Так обстоят дела в некоторых частях Италии и Австрии. Запреты на отдельные виды продуктов с ГМО существуют во Франции, Германии, Люксембурге, Португалии, Греции, Испании, Швейцарии, Норвегии, Австралии, Новой Зеландии, Таиланде, Саудовской Аравии, Египте, Алжире, Бразилии, Парагвае.
В Индии законодательно разрешено выращивать генно-модифицированный хлопок, в связи с этим страна является одним из ведущих в Азии производителей товаров, содержащих ГМО. Однако первые попытки страны перейти на хлопок, взращенный с применением биотехнологий, имели катастрофические результаты. В 2008 году, после того как власти поощрили местных фермеров перейти на генно-модифицированные семена, многие земледельцы разорились из-за неурожаев. По примерным подсчетам, из-за неудач с непривычным зерном, завершившихся полным крахом хозяйств, около 125 000 индийских фермеров покончили с собой. В 2010 году власти планировали разрешить посадку генно-модифицированных баклажанов, но в последний момент отказались от этой идеи. А вот в Китае, который является еще одним лидером по производству генно-модифицированных продуктов в Азии, хлопком не ограничиваются: там разрешено также выращивать помидоры, папайю и сладкий перец.
В большом количестве продукцию, содержащую ГМО, производят Бразилия и Аргентина, а также США, чьи плантации генно-модифицированных культур составляют более половины аналогичных мировых посадок. Однако в некоторых штатах товары биотехнологического происхождения под запретом. 20 мая этого года в округах Джексон и Джозефин (штат Орегон) большинство жителей проголосовало за введение запрета на ГМО. По этой причине Орегон может войти в число штатов, не разрешающих генную инженерию в производстве продуктов. Однако местные противники запрета считают, что имеют право обжаловать его в судебном порядке. Фермеры, которым прежде было позволено выращивать генно-модифицированные урожаи, уже произвели посевы, и запрет станет для них разорением. В связи с этим у них есть основание для иска.
