Новости о причудливых наказаниях, которые придумывают для подсудимых американские судьи, неизменно веселят широкую публику, а среди юристов разжигают любопытные дискуссии. Взять хотя бы последний случай. Судья Муниципального суда Кливленда Пинки Карр приговорила женщину, нарушившую ПДД, к двухдневному ношению таблички, на которой сообщалось, что она – идиотка. Шена Хардин обогнала припаркованный школьный автобус по тротуару, а надпись на самодельной картонке, соответственно, гласила: "Только идиот будет объезжать школьный автобус по тротуару". Как прокомментировал эту историю другой кливлендский судья Майкл Чикконетти, которого Карр считает своим учителем, "нет ничего дурного в небольшой дозе унижения". В свою очередь, "Право.Ru" разбирается, в чем смысл нестандартных наказаний и почему они не противоречат восьмой поправке к Конституции США, которая сама была написана после случая с позорной табличкой.
Хотя необычные приговоры выносят суды по всей Америке, Кливленд всегда славился сильной традицией нестандартных мер. Один только Чикконетти чего стоит. За 20-летнюю карьеру он заставлял молодых людей, укравших фигурку Иисуса, маршировать по городу в костюмах библейских персонажей в компании живого осла, мужчин, пойманных на домогательствах, — наряжал в костюмы цыплят, а наркоманы у него писали собственные некрологи и зачитывали потом в зале суда. "Сажать людей проще простого, — говорит Чикконетти, — Вот только тюрьма не удерживает людей от новых преступлений". По словам судьи, он стал практиковать диковинные приговоры, когда заметил, что люди иногда возвращаются к нему в суд.
Позорные таблички и всевозможные переодевания возможны в США в рамках концепции альтернативных наказаний, которая в сегодняшнем виде закреплена законом 1984 года. По нему реальный срок или штраф могут быть сокращены или заменены испытательным сроком, штрафом, исправительными работами во благо общества, реституцией или отсрочкой исполнения наказания. Эти меры могут быть применены только к тем, кто привлекается к ответственности впервые, признает свою вину, а совершенное преступление не связано с насилием или распространением наркотиков.
Законодатели и правоприменители руководствуются логикой, схожей с озвученной Чикконетти: тюрьма – не панацея от всех болезней общества. Преступник, если он не рецидивист, с большей долей вероятности осознает вред от содеянного, размышляя за работой в пользу общества или потерпевших. Важен и экономический аспект: государство экономит на заключенном, получая, к тому же, множество часов неоплачиваемого труда. Это разумно, когда содержание самой большой в мире пенитенциарной системы обходится американским налогоплательщикам в $70 млрд в год и дорожает.
Наказание для Шены Хардин было оформлено как общественно полезный труд – со своей табличкой она два дня работала своеобразной социальной рекламой на оживленном перекрестке. Но не является ли такой приговор нарушением восьмой поправки к Конституции США, которая запрещает "необычные и жестокие" наказания вместе с чрезмерными штрафами и залогами?
Восьмая поправка изначально была частью Билля о правах, принятого в 1791 году, куда дословно перекочевала из одноименного английского документа, принятого на островах двумя годами ранее. Первый же серьезный анализ этой нормы предпринял судья Уиллиам Бреннан спустя почти два века. В 1972 году в решении по делу "Фурман против штата Джорджия", в котором приговоренный к смерти убийца оспаривал приговор, настаивая, что во время ограбления стрелял наугад, Бреннан предложил четырехступенчатый тест, чтобы определить, является ли наказание в конкретном случае "жестоким и необычным".
Важнейшим условием недопустимого наказания, по Бреннану, стала жестокость, "которая унижает человеческое достоинство", в особенности пытки. Кроме того, наказание не должно накладываться в "откровенно произвольной манере", не должно "повсеместно отвергаться в обществе", а также не может быть заведомо лишено необходимости.
Если Хардин будет подавать апелляцию против своего приговора, ссылаясь на восьмую поправку и тест Бренана, который с 70-х широко применяется в судебной практике, шансов у нее немного. Судья Карр составила текст для позорной таблички вдумчиво и даже с долей заботы о женщине. Послание к жителям Кливленда специально обезличено, поэтому Хардин в глазах прохожих выглядит не клеймящей себя нарушительницей, а медиумом, транслирующим важное и бесспорное сообщение. Аспект унижения понятен только ей самой и тем, кто видел сюжет в новостях, но тут уж ничего не поделаешь – первая поправка.
История нормы о "жестоком и необычном" наказании, что примечательно, тоже началась с публичного унижения. В XVII веке англичанин по имени Титус Оутс сфабриковал дело против целого ряда влиятельных церковников, обвинив их в заговоре с целью убийства короля. После 15-ой казни оказалось, что Оутс лжесвидетельствовал, преследуя собственные карьерные цели. Суд приговорил его к пожизненному сроку, добавив, что пять дней в году Оутс должен выводится на улицы Лондона в шляпе с надписью "Титус Оутс, осужден за чудовищную ложь". Два дня ему надлежало стоять прикованным к позорному столбу, чтобы лондонцы могли забрасывать его яйцами, еще три его возили по улицам на телеге, стегая при этом плетью.
Так Оутс прожил три года. Затем в Англии сменился король, и новый монарх амнистировал преступника и даже выписал ему государственную пенсию. Средневековое мышление к тому времени уже оставило умы англичан, которых начали интересовать права человека. Дело Оутса обсуждалось в парламенте и стало предпосылкой для включения в Билль о правах положения о "жестоком и необычном" наказании.
Лордов и представителей общин тогда возмущала непоследовательность правовой конструкции в приговоре: тут тебе и тюрьма, и пытки, и позорный столб. Молчанием обошли только шляпу. Со шляпой Титуса Оутса все было в порядке.
