Задержание и обвинение
По неофициальной информации, оперативники из управления службы экономической безопасности задержали бывшего министра вчера во второй половине дня. Это произошло вскоре после его возвращения из-за рубежа. «Коммерсант» пишет, что прилёт Абызова совпал с днём рождения бывшего вице-премьера Аркадия Дворковича, на празднование которого он, предположительно, должен был прилететь из Италии.
Бывшего чиновника в наручниках доставили в центральный аппарат СКР в Москве. Там следователь по особо важным делам генерал-майор юстиции Сергей Степанов объявил ему, что тот задержан по подозрению в участии и создании организованного преступного сообщества с использованием служебного положения (ч. 3 ст. 210 УК) и мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК). Сразу же провели и первый допрос, после чего ему официально предъявили обвинение. Адвокат Абызова Александр Аснис рассказал «Право.ru», что Абызов свою вину в похищении 4 млрд руб. у энергетических компаний и выводе их через офшоры не признал.
Подельниками бывшего министра следствие считает одного из бывших руководителей бизнес-группы RU-COM Николая Степанова, экс-гендиректора ОАО «Сибирская энергокомпания» (СИБЭКО) Александра Пелипасова, бывшего главу ОАО «Региональные электрические сети» (РЭС) Сергея Ильичева, зампреда совета директоров РЭС Максима Русакова и замгендиректора по экономике и финансам Новосибирской ГЭС Галину Фрайденберг.
«Путём обмана акционеров СИБЭКО и РЭС, осуществляющих на территории Новосибирской области производство и передачу электроэнергии, Абызов совершил хищение денежных средств данных компаний в размере 4 млрд рублей», – пояснила вчера представитель СКР Светлана Петренко, отметив, что похищенные деньги «в полном объёме выведены за рубеж» и эти действия «поставили под угрозу устойчивое экономическое развитие и энергетическую безопасность ряда регионов страны».
Адвокаты других фигурантов дела считают, что обвинение Абызова строится на одной сделке: якобы он и другие соучастники приобрели 100% в четырёх энергокомпаниях, после чего искусственно завысили стоимость этих активов (по оценкам СКР, они стоили около 286 млн), продали их «Алмазювелирэкспорту» за 4 млрд руб., а деньги вывели в офшоры. Сделка была рыночной, а конфликт вокруг неё искусственно переведён в уголовную плоскость, сказали адвокаты.
Реакция на «большую неожиданность»
«Коммерсант» пишет, что ситуация с задержанием Абызова стала неожиданностью для сотрудников правительства, хотя некоторые из них рассказали изданию, что информация «об определённом интересе силовиков к деятельности бывшего министра обсуждалась в кулуарах с момента его отставки». Один из федеральных чиновников также говорит, что эта ситуация крайне неприятна для премьер-министра Дмитрия Медведева: Абызов на протяжении двух с половиной месяцев думской избирательной кампании в 2011 году возглавлял Общественный комитет сторонников, впоследствии трансформировавшийся в «Открытое правительство». А в целом премьер-министр всегда считал «что они [с Михаилом Абызовым] находятся на одной волне».
Близкий к окружению Михаила Абызова источник «Право.ru» считает: «Время сигналов прошло давно. Их некому и незачем давать. Мне кажется, что оба дела [дело инвестора Майкла Калви] разные, с разными мотивациями и приводными ремнями, но их объединяет то, что появляются они в результате всё большего усиления мобилизационной и полицейской составляющей».
Абызов был министром по координации деятельности «Открытого правительства» с 2012 по 2018 год. Он занимался повышением открытости ведомств и реформой контрольно-надзорной деятельности – ведением риск-ориентированного подхода при проверках. До перехода на госслужбу Абызов работал топ-менеджером в топливно-энергетических компаниях, в том числе РАО «ЕЭС», «Новосибирскэнерго» и «Кузбассразрезугле». В 2006 году создал группу Е4 (входила в бизнес-группу Абызова Ru-com), занявшуюся строительством энергоблоков.
Есть ли статья 210?
Владимир Китсинг, адвокат Московской коллегии адвокатов , считает, что пока понятно одно: предметом разбирательства является сделка по продаже четырех компаний: АСС, ПРиС, ПЭСК, РЭМиС. Потерпевшие (покупатели) заявляют, что стоимость компаний составила 4 млрд руб. и была явно завышена, так как, по их мнению, она составляет не более 190 млн руб. «Правильно была проведена оценка или нет, обоснованы ли сделки с офшором «Блексирис», на который выведены впоследствии деньги по сделке, или нет, должен разбираться арбитражный суд, а не уголовный», – считает он. На его взгляд, в действиях Абызова и партнеров отсутствуют признаки и ст. 159 «Мошенничество», и ст. 210 «Организация преступного сообщества». «Мошенничество является хищением, а хищение имеет такой обязательный признак, как безвозмездность. Данная сделка не является безвозмездной. Если идет спор о стоимости между двумя сторонами по договору, то этот спор должен рассматриваться в гражданско-правовом порядке, а не быть предметом уголовного разбирательства», – отмечает он, но полагает, что «на практике, если даже нет состава преступления и доказательств, но есть политическая воля, лицо будет осуждено и признано виновным».
Предприниматели не должны привлекаться по ст. 210, они не создают преступные сообщества и не руководят ими, как и в данном случае, когда Абызовым и его партнёрами были созданы компании, которые вели реальную финансово-хозяйственную деятельность, генерирующую прибыль, рабочие места и налоги, а не занимающуюся совершением преступлений, как это предусмотрено диспозицией ст. 210 УК.
Андрей Гривцов, старший партнер , рассказывает, что «применение статьи о преступном сообществе становится грустным и крайне неприятным трендом в современной российской жизни». Его коллега, управляющий партнер АБ «ЗКС» Денис Саушкин, также отмечает другую тенденцию: «У любого практикующего в уголовной сфере адвоката сочетание «159-4 плюс 210» вызывает автоматическое неприятие и сомнение в части обоснованности обвинения. Дуэт этих статей в последнее время слишком часто используется в делах с очевидным отсутствием уголовного состава». Внимания, по его мнению, заслуживает еще одно обстоятельство – Абызову инкриминируют хищение и вывод за рубеж астрономической суммы, после чего он был министром РФ.
Логичен один вопрос: если хищение было, то почему спецслужбы это допустили (это же не кошелек в трамвае у старушки украсть)? И вытекающий второй вопрос: как человека-похитителя пропустили на должность министра, причем не просто пропустили, он был министром вплоть до прошлого года. Может все-таки ничего он не похищал?
Кирилл Бельский, старший партнер , рассказывает, что Абызов давно находился в поле зрения силовиков, и считает, что «обвинения в хищениях из «Новосибирскэнерго» скорее повод, чем реальная причина ареста». Бельский отмечает, что Абызов – один из близких к Чубайсу топ-менеджеров РАО «ЕЭС», кто заработал значительную часть капитала, приняв участие в реформе электроэнергетики.
«Схемы ведения бизнеса в «Новосибирскэнерго» мало отличались от стандартных, господствовавших в то время в отрасли. И аналогичные обвинения могут быть предъявлены ещё многим. Однако реального юридического базиса у таких обвинений нет. Инкриминируемые сделки являлись частью обычных для того периода бизнес-процессов и не были направлены на хищение. Тем более очевидно, что является абсолютно избыточным обвинение Абызова в создании преступного сообщества по ст. 210 УК», – комментирует он и напоминает, что и президент, и председатель Верховного суда, и генпрокурор неоднократно повторяли, что недопустимо вменять ст. 210 УК предпринимателям, так как группа, состоящая из акционера, гендиректора и бухгалтера, не может являться преступным сообществом.
Сам Бельский вел одно из крупнейших уголовных дел в области энергетики о хищении 40 млрд руб. из холдинга «Энергострим», в который входил и «Новосибирскэнергосбыт». Гендиректора «Энергострима» Юрия Желябовского президент Владимир Путин называл причастным к выводу активов за границу. Обвинения ему предъявили в 2012 году по ч. 4 ст. 159 УК («Мошенничество в особо крупном размере»). Считается, что в 2008–2012 годах Желябовский и соучастники похитили акции региональных энергосбытовых компаний и выводили их. Желябовский сейчас проживает в Великобритании, в его экстрадиции неоднократно отказывали.
Руслан Коблев, управляющий партнер «Коблев и партнеры», делает вывод, что СКР помимо основного обвинения в хищениях «прибегает к надуманной квалификации по ст. 210 УК». «Как и в большинстве уголовных дел, полагаю, что в отношении чиновников и бизнесменов обвинение по этой статье не обосновано и применяется лишь для того, чтобы суд мог обойти законодательный запрет на применение меры пресечения, предусмотренный ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ. Кроме того, такая квалификация позволяет запугать обвиняемых и склонить их к досудебному соглашению», – комментирует он.
«Если обвинение в хищении будет доказано, полагаю, что обвинение в создании преступного сообщества не устоит в суде, поскольку следствие будет его доказывать корпоративной структурированностью обвиняемых. Такой подход следствия, помимо адвокатов и правозащитников, уже критиковал даже президент. Кроме того, версия следствия вызывает недоумение, поскольку преступное сообщество было создано одним из членов правительства ещё в 2011 году. Где же были все это время правоохранительные органы и те потерпевшие, которые обратились с заявлением спустя пять или шесть лет после совершенного у них хищения», – рассуждает Коблев.