Конституционный суд отклонил жалобу арестанта на положение УПК, которое, по его мнению, позволяет судам при рассмотрении ходатайств о заключении под стражу по собственному усмотрению относить или не относить экономические преступления к совершенным в сфере предпринимательской деятельности.
В КС пожаловался находящийся под стражей Дмитрий Миненков, который обвиняется по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК (покушение на мошенничество в особо крупном размере). Он считает, что ч. 1.1 ст. 108 УПК ("Заключение под стражу") противоречит Конституции в той мере, в какой она, по его мнению, позволяет суду при рассмотрении ходатайства об аресте обвиняемого устанавливать факт совершения или несовершения им преступления в сфере предпринимательской деятельности. По мнению Миненкова, оспариваемая норма ставит одних обвиняемых в неравное положение с другими, так как на ее основе вопросы о наличии (отсутствии) события преступления и его связи с предпринимательской деятельностью решаются в зависимости от субъективного мнения судьи, что противоречит презумпции невиновности.
КС напомнил, что, согласно ч. 1.1 ст. 108 УПК, такую меру пресечения, как заключение под стражу, нельзя применять в отношении подозреваемого или обвиняемого по ст. 159–159.3, 159.5, 159.6, 160 и 165 УК, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также по ст. 171–174, 174.1, 176–178, 180–183, 185–185.4 и 190–199.2 УК, если отсутствуют обстоятельства из пп. 1–4 ч.1 данной статьи УПК. Это является дополнительной гарантией права на свободу и личную неприкосновенность, что неоднократно отмечал КС в своих определениях (от 24 февраля 2011 года № 250-О-О, от 20 ноября 2014 года № 2637-О, от 21 мая 2015 года № 1218-О и от 16 июля 2015 года № 1555-О).
Таким образом, рассматривая вопрос о заключении под стражу фигуранта дела по ч. 1–4 ст. 159, ст. 159.1–159.3, 159.5, 159.6, 160 и 165 УК, суд должен выяснить, совершены ли они в бизнес-сфере, подчеркивает КС. Если же лицо, помимо этого, подозревается или обвиняется в совершении преступления, предусмотренного другой статьей Особенной части УК и не исключающего заключения под стражу, суд вправе избрать эту меру пресечения. Вопрос же о предпринимательском характере деятельности решается с учетом п. 1 ст. 2 ГК, согласно которому такой признается "самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами", зарегистрированными в качестве предпринимателей.
Преступления по ст. 159–159.3, 159.5, 159.6, 160 и 165 УК следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицом, которое занимается бизнесом самостоятельно или участвует в бизнесе какой-либо организации. К таким лицам, поясняет КС, относятся ИП, если они совершили преступления в рамках предпринимательской деятельности и (или) управления имуществом, используемым в бизнес-целях, а также члены органов управления компании (при осуществлении ею предпринимательской деятельности). В связи с этим оспариваемое заявителем положение ст. 108 УПК не может расцениваться как нарушающее его права в обозначенном им аспекте, указал КС (определение № 2737-О).
"Калитка" для судебного злоупотребления
"Указанное определение я бы скорее рассматривал как общий комментарий к ст. 108 УПК, – говорит руководитель проектов компании "Хренов и Партнеры" Роман Беланов. – Эта норма действительно имеет формальное ограничение для заключения под стражу лиц, которые совершили преступления именно в сфере предпринимательской деятельности. Вместе с тем статьи УК, которые перечислены в п. 1.1. ст. 108 УПК, итак являются экономическими, поэтому мы имеем определенный пробел в законодательстве. При привлечении к ответственности и заключении под стражу по одним и тем же нормам УК (экономические ст. 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165) суды должны решать, совершены ли они в сфере предпринимательской деятельности, что может выглядеть абсурдом, так как эти нормы уже подразумевают преступления в сфере экономики, то есть в сфере предпринимательской деятельности".
Это открывает определенную "калитку" для судебного злоупотребления, отмечает эксперт: в аналогичных случаях суды по своему усмотрению вправе относить или не относить экономические преступления к совершенным в сфере предпринимательской деятельности. И именно в этом состоял смысл жалобы в КС, подчеркивает Беланов. "Однако по существу жалоба КС не рассмотрена, написаны общие фразы, неполнота ст. 108 УПК не устранена", – заключает он.
Позиция ВС идет вразрез с положениями, сформулированными КС
"Любое решение, в том числе и по ходатайству об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, суд принимает исходя из своего субъективного мнения, основанного на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (ст. 17 УПК), – подчеркивает Алексей Гуров, адвокат Коллегии адвокатов Москвы "Барщевский и Партнеры". – Другое дело, что критерии отнесения того или иного деяния к преступлениям, совершенным в сфере предпринимательской деятельности, в том числе предложенные постановлениями Пленума ВС от 19 декабря 2013 года № 41 и от 15 октября 2016 года № 48, представляются не вполне отвечающими тем целям и задачам, которые ставил перед собой законодатель, формулируя положения ч. 1.1 ст. 108 УПК". На сегодняшний день, напоминает эксперт, Верховным судом сформулированы по сути два таких критерия: во-первых, обвиняемый (подозреваемый) должен являться ИП или органом управления коммерческой организации, во-вторых, преступление должно быть непосредственно связано с предпринимательской деятельностью.
"Однако при таком подходе из сферы предпринимательской деятельности искусственно исключены как лица, хотя и осуществляющие предпринимательскую деятельность на законных основаниях, но не являющиеся органом управления организации, с которой связано инкриминируемое деяние (например, гендиректор материнской компании, когда в деле фигурирует дочерняя компания), так и лица, которые хотя и не зарегистрированы в качестве ИП или органа управления компании, но фактически осуществляющие предпринимательскую деятельность", – отмечает Гуров. Он полагает, что существующие сегодня критерии отнесения деяния к преступлениям, совершенным в сфере предпринимательской деятельности, основанные на легитимном подходе, нуждаются в расширении, что, по его мнению, в большей степени отвечает целям и задачам сформулированной в ч. 1.1 ст. 108 УПК дополнительной гарантии бизнесменам. В подтверждении такой позиции Гуров ссылается на постановления КС от 27 декабря 2012 года № 34-П и 11 декабря 2014 года № 32-П, где сформулирован тезис, согласно которому отсутствие госрегистрации само по себе не означает, что деятельность гражданина не может быть квалифицирована в качестве предпринимательской, если по своей сути она фактически является таковой. "Остается констатировать, что на сегодняшний день позиция ВС идет вразрез с положениями, сформулированными КС, что, по моему мнению, не верно", – заключает эксперт.
