Глава Счетной палаты РФ, сопредседатель Ассоциации юристов России Сергей Степашин рассказал в интервью "Российской газете" о последних "громких" делах СП, о "ножницах" между декларациями и действительными расходами чиновников, а также о неожиданных проблемах с финансированием будущей полиции.
- Работа аудитора Счетной палаты связана с риском. Это и угрозы, и шантаж, и, чего скрывать, подкуп. Как вы с этим справляетесь?
- У нас были серьезные подходы к некоторым инспекторам. Одного, например, обвинили в том, что он за свою проверку в Ингушетии получил взятку. Что мы делаем? Когда видим, что предстоят сложные проверки, подключаем к ним компетентные органы. Я направляю письма руководителям ФСБ, МВД. У нас с ними и со Следственным комитетом при прокуратуре Российской Федерации подписаны соглашения. Около 10 процентов проверок в год мы проводим вместе с ФСБ и частично с МВД. Это, скажу я вам, уникальный опыт.
- А вы не планируете объединить под своим крылом региональные контрольно-счетные палаты?
- Вопросы контроля муниципальных и региональных бюджетов там, где нет федеральных трансфертов, переданы в ведение счетных палат регионов. Десять лет назад, когда я пришел в Счетную палату, они были в 32 субъектах Федерации, сейчас — во всех. Другое дело, что статус и полномочия у них разные. Я обратился к Дмитрию Анатольевичу Медведеву, когда мы встречались в начале года по поводу 15-летия Счетной палаты, с предложением сделать рамочный закон, который бы определил правила игры для всех контрольно-счетных палат, не вторгаясь в конституционные права регионов. Закон готов, я рассчитываю, что в ближайшее время президент внесет его в Госдуму.
- Но вы хотели бы расширить полномочия Счетной палаты?
- Нам давно пора дать право налагать административные взыскания. Его имеет любой надзор в стране — пожарный, сельскохозяйственный, рыбный, природный, алкогольный. Считаю, нам тоже не обязательно каждый раз обращаться в Генпрокуратуру. Выявили нецелевое использование бюджетных денег, доказали его, провели через коллегию Счетной палаты — все. Имеем право наложить административный штраф либо поставить вопрос об увольнении чиновника, допустившего нарушение.
- Вы много лет читаете огромную "книгу воровства". Вас трудно чем-то удивить. И все-таки, был ли какой-то факт, который вас потряс?
- Не то чтобы потрясли, но очень расстроили итоги проверки бюджетных расходов на Олимпийские игры в Ванкувере. Материалы проверки мы передали в Следственный комитет при прокуратуре.
- А пока все могут спать спокойно?
- Собираясь к вам, я позвонил председателю Следственного комитета при прокуратуре Александру Бастрыкину. Знал, что вы этот вопрос не обойдете стороной. По ряду коммерческих структур, которые "уводили" деньги, в ближайшее время будут возбуждены уголовные дела. Что касается конкретных чиновников, то мне было сказано: "Мы изучаем меру их ответственности" (уже после этого разговора стало известно о возбуждении двух уголовных дел).
- Все недавно с интересом изучали декларации о доходах и имуществе высоких чиновников. Выяснилось, что у некоторых жены зарабатывают большие деньги, а сами представители власти на этом фоне — просто копейки. Вас это не смущает?
- Моя жена тоже много зарабатывает. Она старший вице-президент ВТБ. Все зависит от того, каким образом близкий родственник пришел к своим доходам, к той или иной должности. Этим, безусловно, надо интересоваться. Но знаете, все это условно. Посмотришь декларации — некоторые чиновники просто нищие, ничего нет — ни машины, ни квартиры, на одну зарплату живут. Надо смотреть не только доходы, но и расходы. Существует мировая практика налоговых органов использовать в своей работе результаты космических съемок. Все видно: у кого, где и какая недвижимость. Не надо людей посылать. Может быть, нашим налоговикам стоит воспользоваться таким методом? Хотя и без космических съемок все обо всем знают, чего лукавить. О чем был разговор: "Посмотришь декларации — некоторые чиновники просто нищие, ничего нет — ни машины, ни квартиры. Смотреть надо не только доходы, но и расходы."
- Когда обсуждают несовершенство закона о госзакупках, в основном говорят о том, как избавиться от жуликов, которые побеждают на конкурсах. Но есть еще одна не менее важная проблема. Чиновник, который заказывает услугу или товар, практически ни за что не отвечает. Поставил подпись под приказом о проведении конкурса, и все. Выиграла какая-то однодневка, получила 30% предоплаты, исчезла. И никто за срыв поставок не отвечает. А бюджетные деньги потратили.
- Закон о размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд — документ временного действия, не от хорошей жизни, что называется. Позитивный результат его принятия в том, что госзакупки состоялись как институт. Однако у закона есть и существенные дефекты, зачастую перевешивающие плюсы. Вы правильно заметили, что он регулирует исключительно процедуры размещения заказов. Однако основные коррупционные риски, судя по результатам проверок Счетной палаты, концентрируются в сферах предконтрактной подготовки и исполнения государственных контрактов. Чиновники уже давно не вымогают у бизнеса деньги за доступ к госзаказу. "Откаты" в их классическом понимании — уходящая натура. Им на смену пришли рафинированные сценарии передачи подряда "самим себе" — с искусственным дроблением подрядов и использованием фиктивных контрактов. По-прежнему в ходу и такой добрый старый способ передать контракт "кому надо", как искусственное усложнение условий поставки товаров и услуг по номенклатуре и содержанию. Техзадание "затачивается" под компанию-победителя. И закон в его нынешнем виде не создает для всего этого серьезных препятствий. При многих ведомствах созданы целые семейства породненных с чиновниками структур. Год за годом они получают львиную долю отраслевых подрядов. По мнению Счетной палаты, организация конкурсов и аукционов в ряде случаев переводится в авральный, цейтнотный режим осознанно, чтобы в конце года уже некогда было следить за их прозрачностью.
- То есть в закон надо срочно вносить поправки?
- Если говорить о стратегическом подходе, то надо переходить на контрактную систему, как в большинстве европейских стран, в США. Сейчас в правительстве России готовится положение о контрактной системе госзаказов, где не останется мелочевки. А сразу будет видно, что нужно для реализации той или иной задачи. Под нее ведомства, чиновники и будут определяться, что покупать. А с них потом спросят, построили они, например, медицинский центр или нет, и какого он качества. Мы рассчитываем, что в следующем году контрактная система будет разработана, а затем надо менять все законодательство по госзакупкам. Одними поправками в закон мы эту проблему не решим.
- Три года назад вы ратовали за то, чтобы установить госмонополию на продажу спирта.
- Я и сейчас считаю, что это надо сделать, если будет продолжаться беспредел, связанный с нелегальными поставками водки. В России ее потребляется на 40% процентов больше, чем производится. И все знают, где она производится — в третью-четвертую смены на легальных заводах. И все это уплывает мимо бюджета. Резерв повышения доходов государственной казны — огромный! В 1998 году руководителям ликеро-водочных заводов только намекнули, что через 2-3 месяца могут ввести госмонополию на водку. И к концу года мы довели до 7 процентов пополнение бюджета за счет их продукции. Сейчас она дает всего 0,5 процента. Я считаю, что и сейчас нужно предупредить о возможности введения госмонополии на спирт. Но министерство финансов предлагает пойти другим путем — повышать акцизы. А что такое подорожание водки? Это самогоноварение, нелегальная продукция в третью и четвертую смены на ликеро-водочных заводах.
- Сейчас готовится новый закон о полиции. Ассоциация юристов России принимает непосредственное участие в подготовке документа. Вы, как известно, являетесь сопредседателем этой организации. Как изменится нынешняя милиция, которая сегодня насчитывает 1,5 миллиона человек? У нас, кстати, в армии всего миллион человек.
- Конечно, это много. Государство должно содержать такое количество сотрудников (не только в милиции, но и в любой другой структуре), которое может нормально прокормить, обеспечить, создать достойные условия для работы. Предлагается самое простое решение — сократить ряды милиции, и за счет этого увеличить заработную плату. Но тогда первой и главной проблемой станет — решить вопрос с трудоустройством тех, кто попадет под сокращение.
- А по самому закону у вас есть предложения?
- Правильно, что закон о полиции вынесли на всенародное обсуждение. Мы на стадии его подготовки предлагали ряд концептуальных вопросов, но не все они нашли свое отражение. Так что Ассоциация юристов России готовит свои замечания. Во-первых, необходимо освободить органы правопорядка от несвойственных им функций. Пока не все сделано. Есть много вопросов, связанных с деятельностью органов внутренних дел в вопросах экономики. Мы говорим: надо перестать кошмарить бизнес. Правильно говорим. Так уберите эту функцию из полиции. Тем более ее задача сейчас размыта. Мы предложили также создать единый следственный комитет. Первый шаг сделан — начал работать Следственный комитет при прокуратуре. Надо идти дальше. А в МВД оставить только предварительное дознание. Я знаю, сейчас в МВД мои коллеги скажут: "Что ты делаешь, ты все разрушишь, ты ничего не понимаешь". Все я понимаю. Следователь должен быть абсолютно независимым. Тогда он не будет бороться за эти "палочки", любой ценой гнаться за количеством раскрываемых преступлений. И, наконец, закон о полиции должен идти в пакете с законом о его финансовом обеспечении, о заработной плате. Все должно быть четко прописано. Вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин предлагает выделить 217 миллиардов рублей на три года. Я понимаю, что в целом это сумма большая. Но если считать по зарплатам, получится в среднем 19 тысяч рублей. Поэтому сейчас нужно внимательно просчитать, сколько все это хозяйство будет стоить.
- А как вы относитесь к муниципальной милиции?
- Вопрос небесспорный. В 1999 году, когда я был министром внутренних дел, мы в десяти регионах начали проводить эксперимент по созданию муниципальной милиции. Не получилось. Вы помните, что это было за время. Полунищая страна, нестабильная политическая система, суверенные губернаторы. Поэтому по политическим соображениям эксперимент свернули. Обсуждаемый сегодня проект закона не предусматривает создания муниципальной полиции. Однако от участкового многое зависит. Это работа с людьми, первая оперативная информация, профилактика правонарушений, агентура. Он должен быть "своим человеком" для каждого жителя участка.
