Громкое дело топ-менеджеров "Т Плюс" может иметь далеко идущие последствия не только в уголовно- и административно-правовой сфере. Влиять на потенциальных взяткодателей можно и в гражданско-правовом поле. Какие возможности акционерам дает ГК, рассказывает адвокат, магистр частного права, партнёр адвокатского бюро «Синум АДВ» Александр Задорожный.
В статье «Почему задержание топ-менеджеров «Т Плюс» может обойтись компании в 20 млрд руб.» Сергей Гришанов обратил внимание на «дремлющую» антикоррупционную ст. 19.28 КоАП, которая устанавливает ответственность за незаконное вознаграждение от имени юридического лица за передачу, предложение или обещание награды в его интересах. Как считает Гришанов, административный штраф в деле топ-менеджеров группы «Ренова» может достигнуть 20 миллиардов рублей.
Но влиять на потенциальных взяткодателей можно не только в публично-правовом поле. Инструменты для этого предлагает и гражданское право. Но в России незаслуженно редко прибегают к нему для защиты лиц, которым может быть причинён ущерб от незаконных действий компаний и их руководителей. Этот вопрос особенно актуален в свете возможных административных штрафов.
Взять хотя бы г-на Слободина и компанию «Вымпелком». Год назад сообщалось, что американские юрфирмы подали ряд «классовых» исков к «Вымпелкому» от широкого круга владельцев акций. Компания не сообщила им о том, что для получения доступа на рынок Узбекистана заплатила десятки миллионов долларов компании, подконтрольной дочери президента страны Гульнаре Каримовой. В феврале этого года стало известно, что «Вымпелком» договорился с властями США и Нидерландов урегулировать «узбекское» дело, что стоило ему $795 млн штрафов и отступных.
Компания «Т Плюс», как и группа «Ренова», являются публичными структурами с известной долей независимых инвесторов. Сама «Т Плюс» неоднократно выводила на рынок облигации. Поэтому по аналогии с «узбекским делом» Вымпелкома можно ожидать притязаний как к компании, так и к её менеджерам.
Самая удобная форма разрешения такого рода споров – коллективные иски. Они основаны на том, что ответчики – менеджеры, сама компания, аудиторы – знали об искажённых финансовых отчётах, структуре расходов с учётом расследуемого коррупционного дела, однако соглашались с этим и не раскрывали соответствующую информацию перед акционерами и держателями облигаций, чем причинили последним убытки.
В этой связи интересно было бы говорить не только об американской практике, но и о российских коллективных исках. Как устанавливает ст. 225.10 АПК РФ, их рассматривают арбитражные суды, если к требованию заявителя присоединилось не менее пяти лиц.
Скупое законодательное регулирование оставляет массу вопросов. Так, в групповом иске можно заявить требования по корпоративным спорам, по спорам, связанным с осуществлением деятельности профессиональных участников рынка ценных бумаг, по другим спорам, которые удовлетворяют требованиям АПК (ст. 225.1 Кодекса). Относятся ли к таким спорам дела о взыскании убытков из-за недостоверного раскрытия информации? Думаю, что институт групповых исков как раз должен быть ориентирован на такие ситуации. Новый виток громких уголовных дел против топ-менеджеров крупных публичных компаний не должен оставить в стороне акционеров, владельцев облигаций и их представителей. Защита нарушенных прав и законных интересов инвесторов может дать жизнь реальной практике групповых исков в российской юрисдикции и помочь нормализации бизнес-пространства от явно незаконных действий должностных лиц.
