Игорь Радионов стал и.о. председателя Апелляционного суда Республики Крым (аналог главного суда общей юрисдикции в субъекте Федерации) совсем недавно – 17 марта, то есть на следующий день после референдума о независимости полуострова.
Найти в открытых источниках информацию об этом кадровом решении проблематично. Страница суда на официальном судебном портале Украины отключена после референдума, как и всех остальных судов Крыма и Севастополя. Однако крымский апелляционный уже давно развивал свое автономное представительство в Сети. Там его руководителем до сих пор значится покинувший должность Валерий Чернобук, при этом от его имени там до 20-х чисел марта публиковались различные рутинные сообщения. В пресс-службе суда это объясняют техническими проблемами. Но в опубликованном там же интервью Чернобук, явно считая себя председателем, говорит о переходе судебной системы в российскую юрисдикцию.
Корреспондент "Право.Ru" отправился в Симферополь и поговорил с Радионовым.
– Вы совсем недавно были назначены на должность и.о. председателя Апелляционного суда Республики Крым. Даже на сайте в этой должности значится еще Валерий Чернобук. Расскажите, что за история?
– С чем связан его уход, мне сложно ответить. Вопрос в другом. После того как был проведен референдум по статусу Крыма, Валерий Иванович [Чернобук] отлучился почти на полторы недели и суд оставил. Когда возникали какие-то вопросы, то начинали искать, с кем их решить. Не могу сказать, что я человек известный, но меня многие знают, поскольку я был первым кандидатом юридических наук в апелляционном суде. С коллегами у меня уважительные отношения. Многие знают мою принципиальность и то, что я не пойду ни на какие сделки с совестью.
Об этом же знает [глава крымского правительства] Сергей Валерьевич Аксенов, как и мою принципиальную позицию по многим вопросам. В свое время он мне сказал: "Я тебе доверяю. Ты один из немногих, кто не допустит проблем в судебной системе". Например, у нас нет финансирования на автомобили, поэтому они поставлены в гараж. Я не использую незаконно служебный транспорт. Я делаю все только официальным путем. Самое, на мой взгляд, худшее, это когда судебная система пытается организовать свою работу неправовым путем.
Обо мне нет негативной славы, в том числе на Украине. Еще в 2004 году меня приглашали работать в Верховный суд Украины. Но Крым для меня – это источник вдохновения. У меня здесь семья, поэтому я не мог позволить себе переездов. Я коренной крымчанин. Мои предки из крымских караимов – это один из коренных народов. Они славились тем, что никогда не были предателями.
Радионов достает из ящика рабочего стола тонкую (91 страница) книгу "Легенды и предания крымских караимов". Подарок.
– А как вас назначили чисто технически? Указом Аксенова?
– 16 марта был проведен референдум. 17-го Крым стал независимой республикой, и 17-го же Сергей Валерьевич издал указ о моем назначении.
– Какой у вас бэкграунд?
– Работал в районном суде. До этого в прокуратуре работал следователем по особо важным делам. 10 лет преподаю в Крымском юридическом институте Национальной юридической академии им. Ярослава Мудрого. У меня много учеников, есть те из них, кто уже назначен судьей, что мне очень приятно. Есть те, кто работает в прокуратуре или нотариусом. И ни один из моих учеников ни разу не высказал мне каких-то претензий.
– По ситуации в крымских судах. Я был в нескольких районных, в другие просто позвонил – и у меня сложилось впечатление, что везде судопроизводство приостановлено…
– Это не совсем так. Федеральный закон, которым Крым был присоединен, прописывает, как могут исполняться обязанности судьи. Лицо, замещающее эту должность, должно иметь гражданство РФ и не иметь другого. До выполнения этих условий никто из судей не имел права осуществлять какие-либо действия, связанные с рассмотрением дел по российскому законодательству.
Была четко установленная процедура, мы ее соблюли. После моего представления были сразу же решены вопросы по Апелляционному суду Республики Крым. Сейчас в нем все судьи и работники аппарата являются гражданами РФ и имеют паспорта. Практически все отказались от украинского гражданства, чтобы иметь возможность осуществлять правосудие. Мы здесь не собираемся играться. Это моя позиция: должно быть все по праву, тогда все живут спокойно, а это – наивысшее благо.
Обратите внимание: в тех странах, где существует присяга судьи, судья никогда не дает присягу на служение народу, на служение стране… Он дает присягу на служение закону.
– Об этом говорил в интервью ваш предшественник Чернобук.
– Он высказал мои мысли. Но он не привел другой момент. Судей Республики Крым не назначали в качестве судей Украины. Там конкретно говорится, например, "судья Апелляционного суда Республики Крым". То есть судьей он отправляется работать в конкретный суд. И он осуществляет правосудие с учетом законодательства, которое действует там, где он осуществляет правосудие. Мы, например, оказались в той реальности, которая есть, восприняли ее и продолжили выполнять свои функции на благо народа Крыма. Разве было бы принято и понятно обществу, если бы суды прекратили свое существование?
– Выглядит анархией!
– Вот видите. Судебная власть в системе из трех ветвей власти занимает определенную позицию. Если представитель той или иной ветви власти ошибся, то суд поправляет. Но поправляет не закон, а применение закона. Суд не занимается оценкой какой-то деятельности, в том числе и политической. Суд вне политики. Судья не может высказывать свою позицию по политическим процессам. Иначе он начнет быть предвзятым, а предвзятость страшна.
– Но в некоторых районных судах вопрос с гражданством судей еще не решен до конца…
– Наверное, это связано с тем, что очень много обращений [за гражданством]. Возможно, ФМС не успевает обработать одновременно все данные. На сегодняшний день, насколько я знаю, практически все суды находятся в таком же положении, как и мы, то есть [их судьи] получили российские паспорта и отказались от гражданства Украины. По той информации, которой я обладаю, суды продолжили рассматривать дела.
– В украинской прессе писали, что от сорока до 60 судей из Крыма отказались претендовать на российское гражданство и продолжать работать в новой стране, а вместо этого подали заявки на перевод в суды Украины. Можете подтвердить или опровергнуть?
Голос Радионова резко меняется, становится тише, печальнее. Говорит он медленнее.
– Вы знаете, мне грешно комментировать какие-то действия. В Крыму около 500 судей только общих судов, в Апелляционном суде Республики Крым 83 судьи. Из них пять не могут работать. В основном это связано с тем, что у них не было прописки. Только пришли, не успели до конца освоиться. Двое судей выразили желание перевестись, так как у них родственники и дети, которые находятся на Украине. Только в прошлую среду [2 апреля] мы получили от ивано-франковского суда сведения, что у них имеется 13 вакансий, на которые они могли бы принять судей Крыма.
– Сами прислали или по запросу?
– Нет, это их инициатива. И все. Вот человек, который профессионально занимается судейской деятельностью на протяжении 20–25 лет, что он должен сделать? Он умеет рассматривать дела. Хорошо умеет рассматривать дела. Правильно, по закону. Что ему делать? Почему он не должен воспользоваться шансом, который предоставила РФ всем жителям Крыма, и не остаться на своей любимой работе? Той работе, которой посвящена вся жизнь.
– Вы же говорите – обстоятельства. Семья там…
– Обстоятельства, семья… Как с этим всем поступить? Разве мы не члены общества, где мы живем? Почему мы должны игнорировать высказанные потребности и чаяния? Почему не можем воспользоваться тем шансом, который нам дает история, а именно заниматься своей деятельностью при благоприятных обстоятельствах в новых условиях.
Я надеюсь, что тот посыл, который был высказан президентом РФ и председателем Правительства РФ, что ни один крымчанин не должен почувствовать какие-либо ухудшения в своем статусе, в своем положении, найдет свою реализацию. Ведь кто такой судья? Это профессионал, который применяет конкретный закон по отношению к конкретным правоотношениям и конкретным лицам. Это искусство. Нужно иметь определенное мужество, определенные знания, характер. Человек, который занимается судейством, – это профессионал своего дела. Не учитывать эти навыки, наверное, неправильно.
У меня, например, судейский стаж семнадцать с половиной лет. Из них 14 лет в апелляционном суде. У меня сформировались определенные навыки, и я думаю, они будут полезны в нашей стране. Учить судью или переподготовить действующего судью – это разные вещи. Судейство, еще раз повторюсь, – это искусство. Есть такая поговорка: "Правда у каждого своя". Люди в суд идут не за правдой, на мой взгляд, они идут за справедливостью. Не говорят же, что приговор "правдивый", говорят, что он "справедливый". То есть справедливость – это нечто среднее между правдой одного и другого. Это определенный компромисс, который судья высказывает от имени государства.
– Те два судьи, которые раздумывают, они пока в подвешенном состоянии или приняли решение?
– Они приняли решение, потому что их дети имеют определенные перспективы на Украине, а на Украине высказывается негативное отношение к тем, кто остался в Крыму.
– То есть дети этих судей могут попасть под закон о люстрации?
– Да. Возможно, люстрации или какого-то иного положения.
– А обратное движение? Примет Крым украинских судей, которые захотят перевода?
– Я эти вопросы не решаю. Это все к ВККС, когда она будет проводить конкурсный отбор судей. Там целый ряд условий, который позволяет стать вообще судьей, не говоря уже о том, чтобы стать судьей в Крыму. Эти вопросы не в моей компетенции.
– Были слухи о том, что Родион Киреев и Ирина Отрош, которые выносили приговор бывшей премьер-министру Украины Юлии Тимошенко, якобы работают уже судьями в Ялте.
– Первый раз об этом слышу. А кто их назначить-то мог?
(Корреспондент "Право.Ru" разводит руками.)
Вот и вы разводите руками.
– А в самом начале переходного периода, когда судьи еще физически не успевали получить паспорта, как решались срочные вопросы? Например об избрании меры пресечения?
– Они рассматривались по законодательству РФ. Но их было очень немного, к тому же и в российском, и в украинском законодательстве есть общие принципы избрания меры пресечения. Они идентичны и вытекают из Европейской конвенции по правам человека. Это четкий перечень: возможность совершения новых преступлений, возможность скрыться, повлиять на ход расследования и так далее. Я утрирую немного, но формально эти принципы есть в законах обеих стран.
– А если в конце марта суд выносит решение или приговор? У судьи, вероятно, все еще украинское гражданство. Такое решение отменит апелляция?
– Таких дел не было. Наверное, это счастливый случай. Судьи в любом случаи приступают к рассмотрению, когда уже направили обращение за российским гражданством, и высказав желание выйти из гражданства Украины. Формальный принцип соблюден был. При этом не было ни одной жалобы, ни одного протеста.
– Параллельно проходит обучение крымских судей российскими специалистами, которые приехали сюда. Делегацию возглавляет Петр Серков из ВС РФ…
– Он был здесь, да.
– Как проходит обучение? Это что-то вроде курса лекций?
– Мы очень благодарны и Петру Павловичу, и другим судьям. У нас были судьи и из гражданской, и из уголовной коллегии. Был заведующий кафедрой уголовного процесса Владимир Кононенко, были судьи ВС Сергей Рудаков, Сергей Асташов, Владимир Зайцев. Но нельзя сказать, что это были лекции. Судьи апелляционного суда изучают законодательство самостоятельно, а в ходе этих семинаров наше внимание было обращено на те или иные особенности законодательства Российской Федерации, связанные с практикой и правоприменением.
Например, в украинском законодательстве есть признак повторности. Если совершено несколько преступлений, то первое подлежит квалификации как единичное, последующие по признаку повторности по одной статье с одним квалифицирующим признаком. В РФ признака повторности, который иногда называют признаком многократности, нет, и все преступления подлежат квалификации как единичные. В связи с этим идет вопрос о назначении наказания. То есть если у человека 30 эпизодов, то он получает тридцать…
– Сроков?
– 30 сроков, да. В Украине он получал первый срок за первое преступление, а потом решался вопрос о назначении наказания по совокупности преступлений с учетом квалифицирующего признака повторности.
– Некоторые российские юристы высказывали мнение, что этого времени совершенно недостаточно, чтобы изучить и понять российское право, и самое главное – как раз особенности практики. Вы как считаете?
– Вопрос риторический. Каждый из судей на него должен ответить сам. Если человек стремится, то нет ничего невозможного. Главное – желание, согласитесь. Если нет желания и стремления, то сколько бы ни проводились лекции, сколько бы ни проводилось обучение, человек все равно не получит этих знаний. А если идет доходчивая корректировка, то я не вижу огромной пропасти, которая была бы настолько непреодолимой, как некоторые пытаются изобразить. У нас же, в конце концов, одна alma mater…
– СССР?
– Вы ответили на свой вопрос. Ведь как раньше строилось законодательство? Принималось законодательство Союза, которое почти слово в слово становилось законодательством союзных республик. Номера статей другие только были. В России – 158-я, в Украине – 185-я. Может быть, я утрирую, человеку свойственно ошибаться, но я высказываю свою точку зрения. Я не вижу непреодолимых препятствий для того, чтобы постичь особенности российского законодательства и приступить к рассмотрению дел в полном объеме, без проволочек и ошибок.
Основные принципы те же самые – общие принципы советского права. Мы все выходцы из одной и той же правовой системы. Разница – не такая существенная. Если речь идет о краже, то и там и там мы говорим о тайном хищении чужого имущества. Все это прекрасно понимают. Научный подход к системе права сохранился. У нас были три огромные школы – свердловская, саратовская и харьковская. Я выходец из харьковской. Все они не отличались по методикам преподавания. Мы все шли вместе. Особенности в правоприменении Российской Федерации и Украины есть, но это не так болезненно. Если юрист ничего не изучает, останавливается и консервирует свою правовую мысль, ему в любом случае сложно работать.
– А если, предположим, человек смошенничал и его начали судить по украинским законам. Потом наступил "день икс" и вступило в силу российское законодательство, которое предусматривает за мошенничество другое наказание. Если оно в особо крупном размере, то в УК Украины – от восьми до 12 лет, в УК РФ – до 10.
– Есть общий принцип наибольшего благоприятствования для виновного лица, признанный всеми. Будет применено законодательство РФ, но нижний предел наказания будет взят тот, что ниже. Высший предел тоже будет взят тот, что ниже.
– То есть общение с судьями ВС можно охарактеризовать как консультации?
– Да, позитивными научными консультациями, связанными с практикой правоприменения, особенностями применения законов. Мы очень благодарны им. Из разговоров с нашими судьями можно определенно сказать, что, в общем, все очень довольны тем, как они проходили. Все получили достаточно емкие и объективные ответы на те вопросы, которые возникали. Да, хотелось бы еще. Процедура изучения – она вечная. Если человек не учится, то что ж ему дальше делать?
– Консультации уже закончились?
– На сегодняшний день коллеги уехали. Но мы надеемся, что они к нам еще вернутся.
