Практика взыскания коллекторами долгов с граждан несколько раз менялась. Сыграли роль указания ВАС, Пленума Верховного суда и изменения законодательства. Коллекторы из Иркутска решили компенсировать убытки с автора одного из разъяснений – ВС, в постановлении Пленума которого указано, что продажа банками задолженности физлиц возможна, только если это прямо и четко предусмотрено в договоре.
Еще несколько лет назад проблем у коллекторов, купивших у банков задолженность по кредитам физлиц, практически не было. По общему правилу личность кредитора не имеет значения для уступки прав требования по денежным обязательствам, если иное не установлено договором или законом. По ст. 382 Гражданского кодекса РФ принадлежащее кредитору право может быть передано другому лицу и при этом согласия должника на это не требуется.
Подтверждал законность уступки права требования к гражданину и Высший арбитражный суд РФ. В п. 16 Информационного письма Президиума ВАС от 13 сентября 2011 года № 146 указано, что заключение такого договора не противоречит закону и не требует согласия заемщика, так как требование возврата кредита не является неразрывно связанным с личностью кредитора.
Указывать надо прямо
В 2012 году ситуация поменялась. Произошло это после принятия 28 июня 2012 года постановления Пленума Верховного суда РФ № 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей". Пункт 51 этого документа гласит: "Суд, разрешая дела по спорам об уступке требований, вытекающих из кредитных договоров с физлицами, должен иметь в виду, что законом о защите прав потребителей не предусмотрено право банка, иной кредитной организации передавать право требования по таким кредитным договорам лицам, не имеющим лицензии на право осуществления банковской деятельности". При этом в положении уточняется, что цессия в пользу небанковских организаций все-таки возможна, но при условии, что это согласовано сторонами и прямо предусмотрено договором между кредитной организацией и заемщиком или законом (см. "Верховный суд отказался от конфронтации с Высшим арбитражным").
После этого начала формироваться практика по отказу коллекторам в исках о взыскании задолженности с физлиц. И делали это суды даже в тех случаях, когда изначально заемщик и банк согласовали возможность цессии в кредитном договоре. Они апеллировали к тому, что недостаточно предусмотреть в тексте договора право на уступку "другому лицу", а там должно быть прямо указано, что таким лицом может выступать в том числе небанковская организация (см. "Кассация отменила решение двух инстанций, приняв сторону коллекторов").
Все-таки любое лицо…
В июле 2014 года ситуация смягчилась с вступлением в силу закона "О потребительском кредите", согласно которому долги заемщиков банки продавать коллекторам все же могут, а если потребитель этого не хочет, то должен настоять на включении в договор запрета на уступку прав требования третьим лицам. Если же такого запрета там нет, то продажа долгов коллекторам допускается.
Однако проблему о взыскании задолженности по кредитным договорам, заключенным до этого времени, закон не решил, но здесь новую практику начала формировать гражданская коллегия ВС РФ. Она придерживалась подхода, по которому отсутствие установленных в кредитном договоре ограничений относительно круга лиц, которым может быть уступлено право, означает, что стороны этот круг не ограничивали и, следовательно, уступка допустима любому лицу, в том числе не имеющему банковской лицензии (см. Определение ВС РФ № 18-КГ14-155 от 25 ноября 2014 года, Определение ВС РФ № 18-КГ14-183 от 3 февраля 2015 года). На стадии же исполнительного производства, как следует из практики ВС РФ, требования банка к заемщику-физлицу вообще может быть передано любому лицу, так как в этом случае "личность кредитора не имеет существенного значения для должника" (см. Определение ВС РФ № 50-КГ14-7 от 20 января 2015 года).
"Не соответствующий закону акт государственного органа"?
В октябре 2014 года коллекторское агентство из Иркутска ООО "Траст", "пострадавшее" из-за спорного вопроса, обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском о взыскании с Российской Федерации в лице Верховного суда РФ и Министерства финансов РФ 8185 руб. убытков (№ А40-171650/2014). В обоснование этого общество, которое с 2006 года собирало долги за вознаграждение в виде заранее определенного процента от взысканных с должников средств, ссылалось на то, что ему был причинен вред в результате издания "не соответствующего закону акта государственного органа", а именно п. 51 постановления Пленума ВС РФ № 17. По мнению "Траста", это положение было принято с нарушением компетенции ВС РФ и не соответствует положениям материального права – "поскольку ни Конституцией РФ, ни ФКЗ "О судах общей юрисдикции в РФ" не установлено право ВС РФ принимать акты, содержащие нормы гражданского законодательства".
Как указывается в иске, после опубликования постановления практика судов общей юрисдикции изменилась: суды при вынесении решений о взыскании задолженности по кредитным договорам с физлицами, основываясь на юридической ничтожности передачи прав кредитора по ним, начали отказывать в удовлетворении требований коллекторов.
Обосновывая размер своего иска, "Траст" указывал на решение мирового судьи судебного участка № 2 Октябрьского судебного района г. Новосибирска от 17 октября 2013-го. В рамках этого дела суд со ссылкой на п. 51 постановления отказал агентству во взыскании с В. А. Шумской 2785 руб. задолженности по кредитному договору и 400 руб. расходов на оплату государственной пошлины, но удовлетворил встречный иск Шумской – признал договор цессии частично недействительным, а еще взыскал с "Траста" 5000 руб. судебных расходов. Это решение агентство не обжаловало, и оно вступило в законную силу.
Как результат реализации конституционных полномочий
Судью АСГМ Наталью Нариманидзе доводы "Траста" не убедили, и в требованиях коллектору она полностью отказала. Как отмечается в ее решении, постановления Пленума ВС РФ, содержащие разъяснения по вопросам судебной практики, не являются актами государственного органа по смыслу статьи 1069 ГК РФ, а представляют собой результат реализации конституционных полномочий ВС РФ. Так, Нариманидзе ссылается на постановление Конституционного суда РФ от 23 декабря 2013 года № 29-П, где указано, что правомочие высшего суда давать разъяснения по вопросам судебной практики направлено на поддержание единообразия в толковании и применении норм права судами и является одним из элементов конституционного механизма охраны единства и непротиворечивости российской правовой системы, реализация которого обеспечивается возможностью отмены судебных актов, в том числе в случае их расхождения с актами высшего суда, дающими разъяснения по вопросам судебной практики.
"Постановления Пленума ВС РФ не порождают новых норм законодательства, а направлены только на толкование уже существующих и разъяснение порядка их применения, при этом не исключается возможность пересмотра существующей судебной практики по конкретным категориям дел", – рассуждала Нариманидзе, отметив, что действующим законодательством установлен иной порядок проверки законности и обоснованности судебных актов и в случае несогласия с принятым решением "Траст" вправе обжаловать его в соответствующие судебные инстанции. "Таким образом, правильность использования судами разъяснений, содержащихся в пункте 51 постановления Пленума ВС РФ, не может быть осуществлена при рассмотрении данного дела, поскольку такая проверка возможна лишь при обжаловании судебных актов в суд вышестоящей инстанции", – подытожила судья.
