В пятницу, 17 августа Марина Сырова, судья Хамовнического районного суда Москвы, огласила приговор трем участницам панк-группы Pussy Riot, которых обвинили в хулиганстве из-за проведения антипутинской акции в Храме Христа Спасителя. Мария Алехина, Екатерина Самуцевич и Надежда Толоконникова признаны виновными, им назначено наказание в виде двух лет лишения свободы каждой. Процесс прошел молниеносно, заседания шли иногда по 10 часов в день, дело вызвало колоссальный общественный резонанс, в том числе за рубежом. "Право.Ru" вспоминает, как это было.
День первый
30 июля, в первый день процесса прокурор Александр Никифоров заявил ходатайство о запрете съемки и онлайн-трансляции заседания в части допроса потерпевших и свидетелей, а также изучения материалов дела, мотивировав это "расколом, который произошел в обществе". Подсудимые и их адвокаты настаивали на максимально открытом процессе, тем более, что более половины журналистов физически не смогли попасть в зал, но судья Сырова ходатайство удовлетворила. Ходатайства защиты о перенесении заседания, предоставлении вещдоков для ознакомления подсудимым, конфиденциального свидания с подзащитными, вызове экспертов, в том числе в области современного искусства, к которому относится панк-музыка были отклонены судом. В последующие дни адвокаты неоднократно пытались повторно их заявить, но суд экспертов вызывать не стал.
В обвинительном заключении девушкам вменялось хулиганство по мотивам религиозной ненависти, совершенное ими в ХХС — они якобы хотели "открыто выразить неуважение к христианскому миру" и потрясти "духовные основы государства". Подсудимые категорически отказались признать себя виновными. "Говорить о том, что 40 секунд выступления пошатнули многовековые устои, абсурдно", — заявила Мария Алехина.
Допрос первой потерпевшей — прихожанки и сотрудницы Храма Христа Спасителя Любови Сокологорской – начался с вопроса о том, что есть бог, а закончился описанием "бесовских дрыганий" девушек на солее и амвоне, куда женщинам вход "категорически запрещен". "Такое поведение аморально и недопустимо ни в каком месте", "это — преступление", подчеркнула потерпевшая. Добиться от нее ответа на вопрос, какие слова подсудимые произнесли в адрес бога и Богородицы, защите не удалось. "Я не могу это повторить", — сказала она.
Денис Истомин — член организации "Народный собор", "профессиональный потерпевший" по религиозным процессам, как выразилась адвокат Виолетта Волкова, сообщил суду, что выражение "срань Господня" является "нецензурным". "В моем понимании это хула на Иисуса Христа, как и призыв к Богородице стать феминисткой", — сказал он, а Волкова напомнила, что он участвовавал в качестве потерпевшего и в процессе над организаторами выставки "Запретное искусство 2006" Юрием Самодуровым и Андреем Ерофеевым, где "познакомился с Толоконниковой".
- Видел, но не был знаком, — парировал он.
Допрос третьего потерпевшего, алтарника Василия Цыганюка, был прерван в десять вечера. В этот же день защита заявила первый отвод суду – всего в процессе их было семь, в том числе один со стороны адвокатов потерпевших.
День второй
31 июля суд, продолжив традицию 10-часовых заседаний, заслушал шестерых потерпевших, а началось все с прозвучавших накануне обвинений в бесовщине.
- По-вашему, эти женщины бесноватые? – обратилась Волкова к Цыганюку, однако судья сняла вопрос, мотивировав это тем, что "он не обладает медицинскими знаниями и не может поставить диагноз".
- Вы посадили женщин, у двух из которых есть маленькие дети. Вам как христианину не стыдно смотреть им в глаза? – спросила адвокат.
Суд снял этот вопрос, как и вопросы о его отношении к отправлению православных обрядов коптами, которые танцуют во время богослужений, "историческому институту юродивых" и банкетам в ХХС.
В этот день Алехина пыталась выяснить у потерпевших, как она может загладить причиненный моральный вред. Алтарник Павел Железнов посоветовал подсудимой, которая находится в СИЗО, "сходить в церковь" или "извиниться через интернет", а замглавного энергетика ХХС Сергей Виноградов сказал, что есть много способов: принять схиму, побить себя веригами или пойти в монастырь. У сборщика милостыни Татьяны Амосовой, после ее эмоционального отказа от материальной компенсации ("второй раз продавать Господа не буду, деньги Иуды мне не нужны"), спрашивать о путях к прощению не стали.
Тогда же Алехина также указала и на идентичность показаний потерпевших Белоглазова и Потанькина: они были написаны "как под копирку" с одинаковыми орфографическими ошибками, а в первом томе уголовного дела обнаружилось 100 новых страниц.
Защита вновь безрезультатно заявила отвод суду, обосновав это тем, что к их подзащитным применяются пытки: девушек лишают сна (спят по 2-3 часа в день) и пищи. В этот день заседали до 20.30.
День третий
1 августа отвод судье заявили адвокаты уже с обеих сторон. Представитель потерпевших Алексей Таратухин сказал, что у Виолетты Волковой после окончания прошлого заседания был конфиденциальный разговор с судьей в ее кабинете. "Защита поддерживает ходатайство, нам понравился этот спектакль. Дело в том, что у нас есть собственное заявление об отводе. 31-го, направляясь к помощнику Сыровой, я стала свидетелем конфиденциального разговора двух адвокатов противоположной стороны с судьей в ее судебном зале. Мог происходить сговор", — заявила Волкова и потребовала истребовать записи видеорегистратора, чтобы уличить противоположную сторону во лжи, однако эти записи так никто и не увидел.
После несостоявшегося отвода с "неотлагаемым ходатайством" выступила подсудимая Надежда Толоконникова: оно "касается состояния нашего здоровья, мы находимся в полуобморочном состоянии". Адвокат Николай Полозов заявил, что Алехиной делали уколы, и упрекнул судью в том, что она "издевается над его подзащитными".
- У нее пониженный сахар, она что должна умереть? — воскликнула Волкова.
- Мы вызовем ей скорую, если понадобится, — отреагировала судья.
Скорая понадобилась в пять вечера, в этот день ее вызывали дважды.
В этот же день выяснилось, что один из свидетелей обвинения Олег Углик вообще не был в Храме Христа Спасителя во время акции и давал показания, исходя из того, что увидел в клипе Pussy Riot (напомним, что девушкам вменяли в вину именно то, что они сделали в храме 21 февраля). В ходе его допроса выяснилось, что следователь Артем Ранченков предлагал ему принять участие в посвященной акции Pussy Riot программе "Специальный корреспондент", выходящей на государственном телеканале "Россия". При этом Углик заявил, что своей акцией группа, которую он считает духовно-политическим движением, "объявила войну богу и Русской православной церкви", которую они ненавидят. По его мнению, подсудимые в ХХС молились сатане и "сами себя опустили в ад". После этих слов сидящие на скамье подсудимых девушки не смогли скрыть своих эмоций.
- Вам очень весело? – спросила судья.
- Да, мы не знаем как вообще реагировать, — ответила одна из них.
Затем перед судом выступила казначей Богоявленского собора Итери Ионашвили, которая рассказала суду, что женщины могут подниматься на солею и амвон в некоторых случаях: когда причащаются или убирают. В первые дни процесса потерпевшие категорически опровергали такую возможность.
День четвертый
2 августа судебное заседание было прервано сообщением о том, что в суде заложена бомба, однако через час выяснилось, что тревога была ложной.
Затем была вызвана свидетель обвинения уборщица Богоявленского собора Елена Жукова, которая сказала, что не присутствовала в Храме Христа Спасителя и ничего сказать по этому поводу не может, клип Pussy Riot не смотрела, а подсудимых видит впервые. Она стала свидетелем другой акции группы — в Богоявленском соборе 18 февраля, где неизвестные в масках-балаклавах установили светоаппаратуру и "плясали под священными иконами". Это ее "очень оскорбило", однако при этом работники собора "были довольны, что [девушки] быстро вышли", а они смогли "заняться своими делами".
На уточняющий вопрос адвоката Марка Фейгина, кто попросил ее присутствовать в суде, она ответила, что "администрация".
В этот же день допрашивали Станислава Самуцевича, отца третьей подсудимой — Екатерины Самуцевич. Он категорически возражал против того, чтобы в суде оглашались его показания, полученные в ходе предварительного следствия, так как он их дал под давлением. "Я находился в душевном смятении и хотел облегчить судьбу дочери", — сказал он, добавив, что следователь не предупредил его об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, а потому он решил, что находится не на допросе, а с ним просто ведется беседа, в результате которой он получит разрешение на свидание с дочерью, что впоследствии и произошло (другие подсудимые все пять месяцев нахождения в СИЗО были лишены свиданий с близкими за отказ сотрудничать со следствием).
Тем не менее, его рассказ следователю был зачитан. "После знакомства с Толоконниковой я заметил резкое изменение в ее [Екатерины Самуцевич] поведении в связи с увлечением так называемым современным искусством. Толоконникова втянула мою дочь в так называемое движение феминисток, которое не соответствует нашей русской цивилизации", — процитировал материалы дела прокурор.
2 августа суд приступил к оглашению материалов уголовного дела. Алехина потребовала, чтобы они зачитывались полностью. "Восемь томов уголовного дела невозможно запомнить наизусть! 2500 страниц невозможно запомнить наизусть!" — возмутилась она.
День пятый
Заседание 3 августа стало, возможно, самым скандальным в этом процессе. В этот день защита обвинила судью Сырову в том, что она препятствует вызову свидетелей: около 20 человек, среди которых, прежде всего, был очевидец событий 21 февраля фотокорреспондент "ИТАР-ТАСС" Дмитрий Алешковский, а также специалисты в области того самого "так называемого современного искусства", религиоведы и лингвисты.
- Уважаемый суд, руководитель группы приставов сказал, что это вы запрети пускать свидетелей в зал, — заявил вернувшийся с проходной адвокат Полозов. Но это не подействовало: допрошены были только преподаватель Екатерины Самуцевич в школе фотографии им.Родченко Алексей Шульгин, ее однокурсница Ольга Виноградова и Наталья Бежина, проректор Института журналистики и литературного творчества, в котором учится Алехина.
- Почему вызываются те, кто видел происходившее в храме по телевизору, и не вызываются очевидцы? — спросил судью Полозов, поддерживая очередной ее отвод
- Это не суд над нами троими, это суд над политической и судебной системой России. Надо сделать самоотвод и спасти Российскую Федерацию, — поддержала его Толоконникова.
Около восьми вечера заседание продолжилось так называемой "адвокатской забастовкой": Волкова в течение полутора часов заявляла наиподробнейшее ходатайство о вызове эксперта Игоря Понкина (все предыдущие были отклонены). Именно он был автором третьего по счету заключения психолого-лингвистической экспертизы, которое удовлетворила следствие и легла в основу обвинения. Понкин ссылается, в том числе, на документы Трулльского собора, проходившего в Константинополе в 691-692 годах, а Волкова попыталась показать, что его выводы сомнительны, а потому эксперта надо допросить. "Меня интересует, каким образом юрист Понкин анализировал текст песни и на основании чего? Экспертам был представлен только видеоклип, тогда каким образом они смогли сделать вывод о том, что происходило в храме?" — сказала она.
Подсудимые и журналисты нервически смеялись и постили в Facebook и Twitter, судья что-то рисовала, секретарь бросила вести протокол, служебный ротвейлер лаял каждые 20 минут (в какой-то момент Полозов даже попросил удалить его из зала, так как он "не участник процесса), Волкова вещала до десяти вечера, вплоть до закрытия заседания.
День шестой
6 августа заседание продолжилось "адвокатской забастовкой" Волковой по поводу экспертизы Понкина. А после того, как адвокат закончила, Алехина заявила, что желает выяснить у эксперта, как "у него в голове произошло сращивание художественного произведения и событий 21 февраля" и "как Понкину удалось овладеть таким уровнем экспресии, что даже они, панк-группа, остались позади". Толоконникова, в свою очередь, указала, что эксперты не должны самостоятельно собирать материалы для экспертизы, а адвокат Фейгин обратил внимание на его необъективность. "Понкин имел связь с одним из адвокатов потерпевших [на стадии предварительного следствия, когда проводилась экспертиза] Михаилом Кузнецовым. Кузнецов был научным консультантом Понкина, когда тот защищал диссертацию "Современное светское государство, конституционно-правовые исследования". Также они вместе написали книгу "О праве на политическую оценку гомосексуализма", — рассказал он.
В этот же день был проведен допрос подсудимых. Все трое отрицали свою вину в хулиганстве на почве религиозной ненависти и говорили о политической направлености акции. По их словам, поворотным моментом образования группы Pussy Riot стало 24 сентября, когда было объявлено о рокировке правящего тандема — Владимир Путин снова, в третий раз, пойдет на президентский пост, а Дмитрий Медведев получит пост премьера. Что касается самой акции, то, по словам девушек, их возмутила позиция по этому вопросу руководства РПЦ. "Своей поддержкой Путина патриарх Кирилл прибавил ему много голосов, он ограничил свободу верующих – мы не могли не отреагировать", — заявила Самуцевич. Когда же слово предоставили Толоконниковой, она заявила, что создание группы стало ответом "на угрозу воцарения политического застоя в России. "Цинизм всенародного объявления рокировки потряс каждого, судьба страны на 12 лет вперед была написана. России дали 12 лет строгого режима", — сказала она. В этот день заседали до восьми вечера.
День седьмой
7 августа гособвинение потребовало приговорить Толоконникову, Алехину и Самуцевич к трем годам колонии, каждую за то, что они "глубоко оскорбили верующих, вели себя так дерзко, противопоставили себя православному миру, посягнув на его равноправие и самобытность". "Подобная вакханалия наносит урон многовековым устоям нашей страны и громогласно заявляет об упадке духовности", — заявил прокурор и назвал панк-молебен 21 февраля тяжким преступлением. Исправление подсудимых, по его мнению, может быть достигнуто "только в виде изоляции от общества".
Адвокат потерпевших Лариса Павлова выступила с клерикальных позиций и обвинила защиту в том, что она "пыталась вписать действия Русской православной церкви в рамки светского законодательства, давала трактовку исключительно светского законодательства в отношении РПЦ" и призвала ее не ходить со своим уставом в чужой монастырь. Она, также как и прокурор, отвергла политический мотив акции 21 февраля, и заявила, что "патриарх — не просто гражданин, это лицо, имеющее признаки сакральности, и его оскорбление, в том числе и в суде – оскорбление всех верующих". А другой адвокат потерпевших, Лев Лялин, отметился словами про "информационную гражданскую войну", в результате которой стало "модно считать подсудимых безвинно пострадавшими", в то время как в их акции "не было никакой политики". Что касается спорной экспертизы, он заявил, что нужно опираться на слова потерпевших — "вот вам сказано лучше любого эксперта".
Защита подсудимых попыталась воспользоваться риторическим приемом Федора Плевако. "Уважаемый суд, уважаемые участники процесса, веками Русь хранила свои православные традиции, свою веру, 21 февраля три девушки за 30 секунд песни все разрушили, все напрочь, нечего больше чтить!" — так Волкова начала свое выступление, вызвав воспоминания о речи знаменитого адвоката про старушку, укравшую медный чайник ценой 50 копеек.
"Нет такого состава богохульство, нет такого состава кощунство. Опираться на эти понятия в обвинительном заключении недопустимо в принципе. Но раз задача сверху поставлена посадить – значит будут сажать", — сделал, в свою очередь, вывод адвокат Фейгин, добавив, что обвинительный приговор общество государству уже не простит.
Толоконникова же, когда ей предоставили слово, заявила, что их "не хотят слышать", а вещдоки, представленные суду, "вообще не имеют никакого отношения к делу". Алехина обратила внимание на то, что заявления следователей говорят о том, что они заранее знали исход судебного заседания, а отец Екатерины Самуцевич дал свои показания фактически под угрозой шантажа, что ему не дадут свидание с дочерью. "Все это просто нелегитимно. Я настаиваю, что мы должны быть оправданы раз и навсегда!" — так закончила свое выступление Алехина. А Самуцевич заявила, что не они "сделали Храм Христа Спасителя политической трибуной", а патриарх Кирилл. "Если бы мы спели в храме "Богородица, Путина сохрани" – мы бы здесь не сидели", — добавила она.
День восьмой
В своем последнем слове участницы антипутинской акции в Храме Христа Спасителя вновь заявили о политических мотивах своего преследования. "Процесс идет не над тремя вокалистками, а над государственной системой Российской Федерации", — сказала Толоконникова. А на ее последних словах "откройте все двери, снимите погоны, чувствуйте с нами запах свободы", присутствующие устроили овацию. "Моя внутренняя свобода живет, она будет жить с каждым неравнодушным человеком в этой стране", — сказала Алехина. "Мы проиграли. Мы сидим. Но система не может скрыть свой агрессивный характер. И мы выиграли", — добавила Самуцевич.
День девятый: приговор
Наконец, 17 августа судья Марина Сырова огласила приговор по делу. Всех трех подсудимых Сырова признала виновными в тяжком преступлении — хулиганстве по мотивам ненависти и религиозной вражды, а также ненависти, направленной против определенной социальной группы — и приговорила к двум годам лишения свободы каждую. По мнению Сыровой, заявления подсудимых о политическом характере акции являются надуманными.
Структура озвученного приговора напоминает все спорные приговоры последних лет. Показания свидетелей обвинения и потерпевших в нем приведены с исчерпывающей полнотой, сильные доводы стороны защиты обойдены молчанием, а слабые доводы показательно отвергаются. Собравшимся пришлось вновь выслушать полный набор неправовых доводов, на которые сделало ставку обвинение: что подсудимые в храме "хором скандировали оскорбления Богу", что их пляски "были нецерковными"и проводились "на амвоне, куда входят только священнослужители, окруженные сонмом ангелов", что "совершено кощунство" и так далее.
Подробно останавливаясь на этих и подобных им цитатах из показаний потерпевших, судья Сырова добавила к ним ряд не менее ярких выводов. Так, по ее мнению, наличие в действиях девушек мотива ненависти и вражды подтверждается их приверженностью к феминизму, который "говорит о превосходстве одного пола над другим" и "противоречит конституционным устоям государства". Также Сырова отметила, что поведение Pussy Riot "не соответствовало канонам церкви", а подсудимые "явно выразили ненависть к христианству, посягнув на его самобытность и значение для многих народов".
Приговор был вынесен при беспрецедентном внимании СМИ и общественности в России и за ее пределами. Сотни журналистов и порядка двух тысяч сторонников Pussy Riot, а также порядка сотни их противников, заняли все подступы к Хамовническому суду. Пока представители СМИ пытались попасть непосредственно в здание суда (большинству не хватило места в зале, и им пришлось стоять на лестнице, где через динамики организовали аудиотрансляцию оглашения приговора), на улице скандировали лозунги, полиция грубо задерживала десятки человек, а одна активистка даже попыталась спастись от преследования на территории турецкого посольства — правда, правоохранители "приняли" ее на выходе из диппредставительства.
