После пленарного заседания II Международного юридического конгресса, которое выступавшие вчера использовали, чтобы в очередной раз напомнить о необходимости создания в России административных судов, рассказать о достижениях (реальных и обещанных) электронного правосудия, сделать комплимент Владимиру Путину, поспорить о законотворчестве и дать рецепты оздоровления судебной системы, участникам были предложены две панельные дискуссии — по проблемам уголовного и гражданского законодательства. Первую вел председатель комитета Госдумы по конституционному законодательству и госстроительству Владимир Плигин, а когда ему пришлось уйти, чтобы подготовиться к завтрашнему пленарному заседанию Госдумы, его сменил партнер адвокатского бюро "Леонтьев и партнеры" Вячеслав Леонтьев.
– Время скорых правок уголовного законодательства уже прошло, – сказал Плигин, открывая дискуссию. Что конкретно имеется в виду, он не уточнил, а потому каждый мог сделать предположение на свой вкус: или для так называемой либерализации уголовного законодательства время ушло, или для спешного ужесточения УК в первые месяцы третьего путинского президентства, или вообще нечто иное.
Затем Плигин передал слово президенту Адвокатской палаты Москвы Генри Резнику, и юристы, пришедшие послушать дискуссию, получили представление о том, в каком направлении должна продолжаться реформа уголовного законодательства с точки зрения условных либералов. По словам Резника, при изменении Уголовного кодекса законодатель должен руководствоваться идеей "экономии уголовной репрессии". Глава московских адвокатов приветствовал отмену нижних пределов наказания по ряду статей УК РФ и привел в пример западные страны, которые при лишении свободы мыслят не годами, как в России, а месяцами и даже неделями. "В лагерях люди не исправляются, они повышают свою квалификацию", – констатировал Резник.
Попутно он критически отозвался и о качестве законотворческой работы, припомнив и раскритиковав предложение наказывать 20-летним лишением свободы пьяного водителя за ДТП со смертельным исходом (это максимум, предусмотренный за предумышленное убийство). "Нельзя умышленное деяние уравнивать с неумышленным!" – считает Резник. А депутатов, предлагающих такое, он сравнил с детьми. Возмутила Резника и криминализация статьи о клевете.
Со стороны условных охранителей выступил член Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, правовым и судебным вопросам, развитию гражданского общества Евгений Тарло. Прежде всего он не согласился с оценкой Резника в отношении последней реформы законодательства о наказании за клевету. Насколько его можно было понять, ему кажется правильным ее отнесение к преступлениям, а не к административным правонарушениям. Правда, доказывал общественную опасность клеветы он не вполне убедительно. Она, по его словам, иногда является средством многомесячной политической, экономической и даже семейной борьбы, в которую втягивают потерпевшего. "Это удобно для адвокатов, но не спасает от позора тех, на кого клевещут", — отметил Тарло, имея в виду, по-видимому, долго длящиеся процессы о взыскании компенсации за репутационный ущерб.
Тарло также настаивал на конкретизации "каучуковой", по его выражению, ст.159 УК РФ (мошенничество) и введении стольких экономических статьей, чтобы предпринимателям стало ясно, "что делать нельзя". При этом он, по сути, выразил сомнение в том, что подобную реформу законодательства способен квалифицированно разработать Верховный суд. Предложения, по мнению Тарло, должны исходить от финансовых органов.
Слова следующего спикера — Георгия Смирнова из СКР — были настоящим бальзамом на душу для тех, кто мог бы гневно сжать кулаки, слушая Резника. Смирнов отметил, что либерализация уголовного законодательства уже нарушила баланс между репрессивной и гуманистической составляющими в пользу последней. "Порой просто выгодно совершить преступление в сфере экономики – с учетом отсутствия по некоторым статьям наказания в виде лишения свободы", — констатировал он и предложил заменить фиксированные штрафы на кратные причиненному ущербу. А вот нынешние кратные штрафы за коррупцию кажутся Смирнову несколько странными с точки зрения логики, поскольку коррупционеры – во всяком случае формально – берут на них деньги не из бизнес-доходов.
Уголовное законодательство, по мнению Смирнова, надо готовить и к планирующейся приватизации, поскольку, по его информации, "уже составлены планы по захвату предприятий". Он предложил ввести уголовную ответственность для оценщиков за включение в отчет об оценке заведомо недостоверных сведений. "Это не совсем мошенничество, потому что одним из признаков мошенничества и вообще хищения является безвозмездность", – так объяснил Смирнов необходимость отдельной статьи для оценщиков. Кроме того, по его словам, нужны статьи УК для руководителей госкомпаний за несанкционированные акционерами или их представителями в советах директоров крупные сделки и сделки с заинтересованностью, полагает Смирнов. Кроме того, необходимо усилить борьбу с фирмами-однодневками, в том числе ввести уголовную ответственность юрлиц. Санкция за подобные преступления, по его мнению, должна предусматривать среди прочего и запрет на учредительскую деятельность.
А затем очередь говорить снова вернулась к условным либералам. По мнению адвоката Игоря Пастухова, являющегося членом Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека, формулируя наказания за экономические преступления, нужно понимать, что предприниматели, если будут скрупулезно соблюдать упрощенные нормы права, просто не смогут работать. Однако последние изменения в уголовный закон, по словам Пастухова, свидетельствуют о том, что он подстраивается под низкий уровень следствия и оперативников, которые отказываются перестраивать свои навыки по сравнению со "злодейскими 90-ми". "Мы не должны строить законодательство так, чтобы подстраиваться под низкий уровень квалификации исполнителей", — сказал он. Нет гарантии справедливого рассмотрения дел и в институте судейства. Отечественные судьи, по словам Пастухова, находятся "на крючке" у председателей своих судов. Чтобы хоть как-то улучшить ситуацию, считает он, последних надо лишить дисциплинарной власти.
