"Друзья суда": как юридические заключения влияют на судебные решения
Институт аmicus curiae (лат. – "друг суда") активно применяется в странах прецедентного права, поскольку там высшие суды формируют правовые позиции, обязательные для нижестоящих инстанций, а значит, заинтересованность в исходе дела есть и у лиц, которые не являются участниками конкретного процесса. "Это может быть объединение, ассоциация или ученый, у которых есть глубокое понимание отрасли, в то время как у суда его нет в меру другой специфики деятельности", – рассказала руководитель практики "ФБК Право" Александра Герасимова.
Полгода назад Конституционный суд РФ тоже официально ввел понятие amicus curiae, тем самым закрепив уже сложившуюся практику привлечения юридической научной общественности к процессу конституционного судопроизводства (§ 34.1 Регламента КC). "Друзья КС" высказываются по собственной инициативе, но могут опираться только на те материалы, что у них есть – документы из дела они требовать не вправе. Судьбу такого заключения КС определяет сам. Докладчик может поделиться им с коллегами и сторонами, приобщив к делу, а может просто отправить в корзину, если решит, что ценности в заключении нет.
В нижестоящих судах в России практика приобщения к материалам дела научных заключений тоже имеется, хотя законодательно нигде не закреплена. Некоторые стороны для обоснования своей позиции уже заказывают в научных институтах или у отдельных ученых за плату исследования по определенным вопросам или по делу целиком, предоставляя имеющиеся в их распоряжении материалы, а затем предлагают суду ознакомиться с результатами такого исследования.
Арбитражный суд не может предложить сторонам обратиться к специалистам в области права, поскольку сам является таковым (принцип jura novit curia – лат. "суд знает законы"). Однако при разрешении вопроса о судебных расходах он оценивает качество оказываемых услуг с точки зрения владения представителями научными доктринами (постановление Президиума ВАС № 16291/10), что говорит о необходимости их использования. А это неизбежно означает, что предоставлять научные заключения можно.
Взгляд сторон
Практикующие юристы по-разному относятся к научным заключениям. "Я многократно обращался к специалистам по правовым вопросам для подготовки заключений. Делал это всегда либо для подкрепления собственной юридической позиции и придания ей большей весомости с учетом научных регалий и статуса заключения, либо для разъяснения сложного правового вопроса при отсутствии у меня соответствующей компетенции. То есть это не то действие, которое необходимо делать по каждому делу, но если подобная возможность есть, то почему бы ей не воспользоваться? Ведь адвокат должен руководствоваться принципом "я сделал для защиты доверителя все, что возможно", – считает старший партнер АБ "ЗКС" Андрей Гривцов. "Я положительно отношусь к привлечению к судопроизводству научной общественности. Если речь об истинном amicus curia (которое всегда готовится не за плату и не по заказу сторон спора), то они уместны только в высшей судебной инстанции; а если речь о заключении, оплаченном стороной, то они могут быть представлены в любую инстанцию", – заявил партнер Saveliev, Batanov & Partners Сергей Савельев.
Другие юристы отвергают такую практику. "По моему мнению, приобщение сторонами спора разного рода заключений по вопросам права – это попытка манипулирования судом. Другое дело – ссылки сторон на правовую доктрину. Их я считаю полезными, но тут не мешало бы навести порядок. Правовая доктрина – это не мнение отдельных ученых, а некие устоявшиеся правовые позиции, которые общепризнаны среди ведущих специалистов и излагаются в учебниках лучших юридических вузов", – заявил партнер MGP Lawyers Денис Быканов. "По своей сути юридическое заключение есть не что иное, как подмена анализа со стороны суда неким юридическим документов, но за подписью какого-либо лица, имеющего учетную степень и, возможно, уважение в юридическом сообществе. Поэтому я считаю, что при правильном и формальном применении процессуальных кодексов юридические заключения не должны приобщаться к материалам судебных дел, так как не являются доказательствами (ст. 64 АПК, ст. 55 ГПК и ст. 74 УПК)", – соглашается руководитель проектов "Хренов и Партнеры" Роман Беланов.
Взгляд суда
Среди судей тоже нет единой позиции относительно приобщения юридических заключений. Например, одно из самых известных постановлений Президиума ВАС по делу "Парекс банка" и "Цитаделе банка", которым в российскую практику была введена доктрина "срывания корпоративной вуали", основывается на представленном истцом и приобщенном к материалам дела заключении ученых МГУ (№ А40-21127/11-98-184). А по громкому спору Центробанка с банком "Югра" юристы последнего приготовили правовое заключение профессора, участника НКС при Верховном суде Светланы Карелиной, однако арбитражный суд в его приобщении отказал (см. "Югра" против Центробанка: правовое заключение о лишении лицензии").
"Большинство судей в уголовном процессе не только приобщают к материалам дела представленные юридические заключения, но ссылаются на них в судебных актах. Почти всегда это выглядит как иная точка зрения, подтверждающая позицию, занятую судом. Иногда судья просто берет юридическое заключение за основу судебного акта", – рассказал Беланов. "Судьи приобщают правовые заключения и рассматривают их как часть правовой позиции сторон, а не как доказательство", – отметил Савельев. "Изначально судьи настроены критически к таким заключениям и ссылаются на то, что они обладают высшим юридическим образованием и способны сами давать оценку обстоятельствам дела. Тем не менее у меня ни разу не возникало проблем с приобщением заключений. Они не несут самостоятельного доказательственного значения, однако являются своего рода ориентирующими документами", – рассказал Гривцов. "На моей практике суд всегда приобщал заключения по узкоспециальным правовым вопросам. А вот по общим вопросам права заключение приобщать бесполезно", – считает партнер, соруководитель судебно-арбитражной практики АБ "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры" Валерий Еременко. "Эти документы не имеют официального правового статуса в российских судах. Поэтому компетентные судьи обычно справедливо отказывают в их приобщении – тем более они сами обладают познаниями в области права", – заявил Быканов. "Как правило, в приобщении научных заключений суды отказывают, при этом даже не озвучивая мотивы такого отказа (№ А40-248759/2015)", – сообщила управляющий партнер "Тиллинг Петерс" Оксана Петерс.
Как показывает практика, суды больше всего ценят правовые заключения, подготовленные известными учеными или специалистами какой-то узкой области, – например, по экологическому или бюджетному праву. По словам Беланова, в большом числе случаев проекты юридических заключений готовят сами заказчики, а ученые мужи их только подписывают – если согласны с написанным, что оговаривается заранее.
Суд по интеллектуальным правам, а также третейские суды могут предложить сторонам заказать правовое заключение по делу или даже сами направить соответствующий запрос (ст. 16 АПК). "В споре "ВКонтакте" и "Дабл Дата" об использовании общедоступных данных пользователей, который мы ведем, СИП направил запрос с правовыми вопросами двум известным ученым-юристам. Дело в том, что перед судом стоят крайне сложные вопросы, которые в российской практике не рассматривались, – например, возникают ли права на базу данных о пользователях, являющуюся побочным продуктом; почему поисковые системы при кэшировании и индексации интернета не нарушают интеллектуальных прав третьих лиц", – рассказал советник BRYAN CAVE LEIGHTON PAISNER (RUSSIA) LLP, к. ю. н. Евгений Орешин. "Историю с amicus curiae, насколько мне известно, сейчас активно продвигает Арбитражная ассоциация, – она готовит соответствующие заключения и представляет их в суды высших инстанций", – сообщила Герасимова.
Может ли суд вызвать эксперта, подготовившего правовое заключение, и задать ему уточняющие вопросы? Мнение юристов разделилось. "Закон не наделяет лиц, подготовивших заключение по заказу сторон, процессуальным статусом – поэтому суд (кроме КС) не может вызвать их для пояснения своей позиции", – отметил Савельев. "Такие лица не могут считаться экспертами или специалистами, поскольку их заключения не являются заключениями эксперта или специалиста (п. 44 постановления Пленума ВС от 27.06.2017 № 23). С учетом того, что процессуальный статус этих лиц не определен, суды не вызывают их для дачи пояснений: к ним даже не могут применяться нормы об обязанности предупредить об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения", – уверена Петерс. "Тем не менее у меня ни разу не возникало проблем с допросом в судебном заседании специалиста по правовым вопросам", – рассказал Гривцов.
В моей практике не было ни одного случая победного разрешения дела только в результате использования заключения специалиста по правовым вопросам. Но из историй других адвокатов я знаю, что такое случается. Особенно если заключение подготовлено ведущими теоретиками права, когда-то читавшими лекции самому судье.
Битва заключений
Практика показывает: не стоит возлагать на юридические заключения слишком большие надежды. Например, в громком споре "Роснефти" с "Системой" развернулась настоящая битва научных заключений. АФК "Система" представила письменное мнение сотрудников НИУ ВШЭ и РАНХиГС, из которых следовало, что преобразование башкирской компании было правомерно и необходимо для привлечения инвесторов (см. "Система" опубликовала заключения Clifford Chance и ученых-юристов по реорганизации "Башнефти"). Сотрудники Института экономики РАН – его научный руководитель Руслан Гринберг, заведующий Сектора энергетической политики Владимир Волошин и глава Научного направления "Института современной экономики и инновационного развития ИЭ РАН" Андрей Городецкий – пришли к выводу, что преобразование проводилось в соответствии с требованиями законодательства и положениями уставов. Доктора юридических наук Тамара Абова и Сергей Занковский согласились с тем, что "Башнефть" не понесла убытков. Кроме того, по спору высказались профессор, завкафедрой гражданского права юрфака МГУ Евгений Суханов и завкафедрой гражданского права Уральского государственного юридического университета, директор Уральского филиала Исследовательского центра частного права им. С. С. Алексеева при Президенте Бронислав Гонгало – оба правоведа поддержали "Систему" (см. "Четыре довода "Системы": юристы прокомментировали позицию компании по иску "Роснефти").
"Роснефть" тоже обратилась за заключением в Исследовательский центр частного права им. С. С. Алексеева при Президенте. Первый заместитель председателя Совета Андрей Егоров, а также профессор кафедры общих проблем гражданского права Роман Бевзенко подчеркивали, что "выражают свою независимую и беспристрастную научную позицию по поставленным вопросам". При этом их симпатии были на стороне "Роснефти" (см. "Система" опубликовала заключение юристов, подготовленное по просьбе "Роснефти"). Финансовый научно-инновационный институт экономико-правовых исследований (ФНИИ ЭПИ) согласился с позицией "Роснефти" относительно того, что реорганизация "Башнефти" была нецелесообразной и экономически невыгодной. Несмотря на все усилия, ни решение суда первой инстанции, ни решение апелляции стороны не устроило. Спор удалось завершить только путем заключения мирового соглашения.
АФК "Система" раскритиковала специалистов из ФНИИ ЭПИ, подготовивших заключение для "Роснефти": в их числе, в частности, упоминается 22-летний студент Финансового университета при Президенте РФ, у которого еще нет диплома о высшем образовании (см. "Система" раскритиковала экспертов, согласных с позицией "Роснефти" по спору на 170,6 млрд руб."). "Некорректность поставленных в правовом заключении вопросов, сомнительная репутация эксперта – на всем этом необходимо акцентировать внимание суда. Можно предложить кандидатуры или уже готовые заключения других экспертов. Зачастую это приносит свои плоды", – сообщил юрист КА "Юков и партнёры" Сергей Прозоров.