Белая книга: обзор судебной практики по частным клиентам

Вправе ли покупатель требовать возмещения убытков, связанных с устранением недостатков, если в товаре выявлены существенные недостатки?  

Дело № 16-КГ18-49 

Суть конфликта: истец приобрел у ответчика Mercedes-Benz стоимостью 1 411 450 руб. В течение гарантийного срока у ТС выявлены существенные недостатки – нарушения в работе двигателя. Ответчик отказал в гарантийном ремонте и устранении недостатков, мотивировав это нарушением владельцем имеющихся предписаний по обслуживанию автомобиля. Экспертом установлен производственный характер выявленного недостатка, влекущего необходимость замены двигателя, стоимость которого составляет 1 798 900 руб.

Выявленные недостатки имеют производственный характер, в связи с чем исковые требования подлежат удовлетворению.

Поскольку у ТС выявлены существенные недостатки, истец не имел права предъявлять требования о возмещении расходов по их устранению в соответствии с п. 1 ст. 475 ГК. Истец мог предъявить требование об отказе от исполнения договора купли-продажи либо о замене товара ненадлежащего качества согласно п. 2 ст. 475 ГК.

Позиция суда апелляционной инстанции является ошибочной. В случае существенного нарушения требований к качеству товара покупатель вправе по своему выбору предъявить любое из пяти требований, перечисленных в п. 1 и 2 ст. 475 ГК. Согласно смыслу указанных положений, право покупателя предъявить продавцу некачественного товара требования, предусмотренные п. 2 ст. 475 ГК, не лишает [покупателя] возможности при наличии тех же недостатков воспользоваться правом предъявить требования, перечисленные в п. 1 указанной статьи.

Фактически в рассматриваемом деле ВС раскритиковал позицию суда апелляционной инстанции за излишний формализм. Формулировка п. 1 и 2 ст. 475 ГК, имеющая императивный характер, действительно позволяет прийти к выводу о том, что передача покупателю товара ненадлежащего качества и выявление в товаре существенных недостатков влекут различные правовые последствия. Невозможность применения положений п. 2 ст. 475 ГК в случаях, когда недостатки не являются существенными, породило у судов мнение, что в случаях, когда недостатки признаны существенными, невозможно применение п. 1 ст. 475 ГК. Представляется, что определение ВС поможет в дальнейшем судам не допускать ошибок в толковании ст. 475 ГК.

Компетентны ли российские суды рассматривать иски супругов о разделе совместно нажитого имущества, расположенного за пределами РФ?

Дело № 4-КГ18-76 

Суть конфликта: супруга предъявила в суд иск о разделе совместно нажитого имущества, находящегося за пределами РФ, а также доходов, полученных за пределами РФ.

Требования истца должны быть заявлены в компетентный суд иностранного государства по месту нахождения имущества. 

Требования истца не являются иском о правах на недвижимое имущество, а направлены на изменение режима совместной собственности супругов, в связи с чем подлежат рассмотрению судами общей юрисдикции РФ, если иное не предусмотрено международным договором.

В последние годы для граждан РФ особо актуальным становится вопрос раздела иностранного движимого и недвижимого имущества. За 2018 год Верховным судом было рассмотрено не одно такое дело, что подтверждает актуальность рассматриваемого вопроса. Представляется, что позиция ВС, изложенная по рассматриваемому делу, окажет положительное влияние на дальнейшее формирование судебной практики, поскольку отнесение к компетенции иностранного суда исков о разделе совместно нажитого имущества, находящегося за пределами РФ, затруднит процедуру раздела имущества. 

Является ли предъявление требований в суд общей юрисдикции в обход специального порядка привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, предусмотренного ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», злоупотреблением правом?

Дело 78-КГ18-52 

Суть конфликта: ПАО Сбербанк России предъявил требования к бенефициарам и лицам, контролирующим группу компаний «Юлмарт» о возмещении убытков в размере 1 016 502 956.93 руб. Свои требования Банк обосновал тем, что Ответчики совершили ряд согласованных действий, направленных на получение у Истца кредита в размере 1 000 000 000 руб. с его последующим невозвратом путем создания состояния неплатежеспособности НАО «Юлмарт» и его поручителей.

Требования не подлежат удовлетворению, поскольку Банк не понес убытков, которые просит взыскать с Ответчиков. Кроме того, заявленный Банком иск следует квалифицировать как иск о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Обращение истца с требованием о взыскании с Ответчиков убытков направлено на обход предусмотренного ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» специального порядка привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности, что является самостоятельным основанием для отказа в иске на основании ст. 10 ГК РФ.

 Вывод об отсутствии у истца вреда (убытков) сам по себе мог повлиять и на все последующие выводы по делу. Ссылка на то, что ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» предусмотрена специальная процедура привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, является необоснованной, поскольку принятие решения по существу спора в таком случае противоречило бы взаимосвязанным положениями ГПК РФ, обязывающих суд прекратить производство по делу, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского производства, поскольку должно рассматриваться и разрешаться в ином судебном порядке. Наличие специальной процедуры рассмотрения спора, относящейся к компетенции арбитражного суда, является основанием для прекращения производства по делу, но не основанием для отказа в иске.

Случаи, когда суды общей юрисдикции отказывают в удовлетворении исковых требований кредиторов о взыскании убытков в связи с подведомственностью дела арбитражному суду не единичны в судебной практике. Зачастую предъявление требований о взыскании убытков к контролирующим должника лицам вне рамок дела о банкротстве является более предпочтительным для кредиторов. Это объясняется, в частности, тем, что требование об убытках имеет более простой предмет доказывания, по сравнению с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности в рамках банкротного дела. Очевидно, злоупотребление правом не имеет место быть, поскольку избрание способа защиты является субъективным правом истца.

Является ли имущество КФХ, приобретенное супругом в период брака, совместно нажитым имуществом?

Дело 19-КГ18-33 

Суть конфликта: Супругом Н. Тихой  в период брака на КФХ приобретено имущество и земельный участок. После расторжения брака Н. Тихая обратилась в суд с требованием о разделе совместно нажитого имущества. А. Тихой, просил исключить указанное имущество из состава общего имуществ супругов, поскольку оно принадлежит КФХ.

Имущество принадлежит КФХ, в связи с чем подлежит исключению из состава совместно нажитого сторонами в период брака имущества. Вместе с тем, с А. Тихого подлежит взысканию в пользу Н. Тихой компенсация половины стоимости этого имущества, поскольку оба супруга являлись членами КФХ, что проистекает из того факта, что ведение фермерского хозяйства осуществлялось супругами совместно до фактического прекращения брачных отношений.

Требования не подлежат удовлетворению, поскольку А. Тихий является главой и единственным членом КФХ, соглашение между А. Тихим и Н. Тихой о создании фермерского хозяйства не заключалось, Н. Тихая работала бухгалтером в КФХ, в связи с чем между КФХ и Н. Тихой имелись трудовые правоотношения.

Спорное имущество является совместно нажитым, поскольку приобретено в период брака на общие средства супругов, в том числе полученные в результате ведения А. Тихим предпринимательской деятельности, в связи с чем Тихая Н. вправе претендовать на денежную компенсацию половины стоимости этого имущества.

В приведенном деле, очевидно, что главной ошибкой нижестоящих судебных инстанций являлось неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела. Стоит заметить, что споры, связанные с разделом имущества ИП (КФХ), всегда вызывают особую сложность. Существенное значение для правильного разрешения дела являлся вопрос о том, на какие деньги было приобретено спорное имущество, однако данный вопрос остался без внимания судов. К сожалению, неправильное определение судами предмета доказывания является самой распространенной ошибкой, влекущей принятие неправильного решения.

Вправе ли нотариус не принимать доверенность, сделанную заявителем?  

Дело 5-КГ18-223 

Суть конфликта: Верховодов обратился к нотариусу с просьбой совершить нотариальное действие - удостоверить доверенность без оплаты услуг правового и технического характера, согласно тарифу, установленному статьёй 333.24 НК РФ. Доверенность была изготовлена Верховодовым самостоятельно в полном соответствии с законодательством РФ и предъявлена нотариусу, который отказался удостоверить изготовленную заявителем доверенность без оплаты услуг правового и технического характера, хотя эти услуги не оказывал.

Удостоверение представленной заявителем доверенности без оказания услуг правового и технического характера не представляется возможным. Выполнение работ правового и технического характера, являющихся неотъемлемым элементом нотариального действия, не может расцениваться как навязанные услуги, поскольку без данных услуг не может возникнуть юридическое последствие в виде оформленного нотариального акта. При этом действующее законодательство не содержит запрета на предоставление нотариусами услуг правового и технического характера и получение платы за оказание данных услуг.

ВС РФ не согласился с выводами нижестоящих судов. Суды не учли, что в соответствии с законом, действовавшим на момент возникновения спорных правоотношений и при рассмотрении дела судом, предоставляемые нотариусами, занимающимися частной практикой, услуги правового и технического характера не являлись составляющей нотариальных действий, определённых ст. 9, 16, 48, 50 Основ законодательства РФ о нотариате, что их получение в конкретной правовой ситуации зависело от согласия лица, обратившегося к нотариусу.

 Дело показательно в том плане, что зачастую потребителям услуг навязывают плату за те услуги, которые им не предоставляются или от которых, при наличии желания, они вправе отказаться. В сфере нотариальных услуг для всех является привычным, что основную часть стоимости нотариального действия составляют именно услуги правового и технического характера. Рассматриваемое дело является единичным. 

Позиция ВС РФ, основанная на позиции Конституционного суда, стала причиной для принятия поправок в законодательство, направленных на уточнение понятия «услуг правового и технического характера». В соответствии с действующим законодательством правовые и технические услуги нотариуса являются обязательными и должны оплачиваться в связи с совершением нотариального действия.

Является ли факт наличия конфликта между наследодателем и наследником основанием для лишения последнего наследства?

Дело 18-КГ18-166 

Суть конфликта: Л.В. Зубкова обратилась в суд с иском к своему брату – А.В. Межову о признании его недостойным наследником и отстранении от наследования. Требования аргументированы тем, что после смерти их матери открылось наследство на 5/6 доли земельного участка и расположенного на нем жилого дома, поскольку Межов еще при жизни родителей пытался незаконно завладеть жилым домом и земельным участком, его следует признать недостойным наследником.

Основания для удовлетворения исковых требований отсутствуют, поскольку противоправность действий Межова недосказана.

Наличие судебного спора между Межовым и наследодателем относительно порядка пользования жилым домом и земельным участком, наличие конфликтных отношений между Межовым и наследодателем, а также отсутствие Межова на похоронах наследодателя, позволили Суду прийти к выводу о том, что Межов является недостойным наследником.

Противоправность действий недостойного наследника должна быть подтверждена в судебном порядке - приговором суда по уголовному делу или решением суда по гражданскому делу. В рассматриваемом случае каких-либо судебных постановлений в отношении Межова не выносилось, каких-либо противоправных действий Межова в отношении своей сестры Зубковой не установлено, которые в силу ст. 1117 ГК РФ, могли бы повлечь за собой признание ответчика недостойным наследником и отстранение его от наследования.

Споры, направленные на признание наследника недостойным, являются довольно специфическими. Данная категория дел характеризуется сложностью в доказывании значимых для дела обстоятельств, наличие или отсутствие которых влияет на признания наследника недостойным. Случаи, когда суды признают наследника недостойным довольно редки. Следует признать обоснованность позиции, высказанной ВС РФ, поведение недостойного наследника должно выражаться в действиях, то есть активном поведении, а сами действия должны носить противоправный умышленный характер и подтверждаться решением суда по гражданскому иску или приговор по уголовному делу, что прямо следует из норм ГК РФ. 

Является ли присутствие наследника при составлении завещания безусловным основанием для признания завещания недействительным?

Дело 14-КГ18-28 

Суть конфликта: Бабушка Л.В. Жимериной и О.Е. Шушариной в 2006 году составила завещание в пользу Л.В. Жимериной, однако в 2016 году составила новое завещание уже в пользу О.Е. Шушариной. После открытия наследства Л.В. Жимерина обратилась в суд с требованием о признании завещания недействительным, аргументируя свои требования тем, что при составлении завещания нарушена тайна завещания, поскольку при составлении завещания присутствовало лицо, в пользу которого составлено завещание.

Основания для удовлетворения заявленных требований отсутствуют, поскольку присутствие при составлении завещания лица, в пользу которого составлено завещание, само по себе не может являться безусловным основанием для признания его недействительным.

Выводы судебных инстанций являются ошибочными, поскольку нотариусом были допущены нарушения порядка составления и оформления завещания.  Пунктом 2 ст. 1124 ГК РФ установлен запрет на присутствие при составлении завещания лиц, в пользу которых составлено завещание или сделан завещательный отказ, супруга такого лица, его детей и родителей в качестве свидетелей. Присутствие указанных лиц при составлении завещания, вне зависимости от их статуса, является основанием для признания завещания недействительным. 

Нарушение нотариусом порядка составления и оформления завещания ведет к многочисленным спорам, исход которых не всегда является очевидным. По аналогичным спорам зачастую Истцам достаточно проблематично доказать суду нарушение тайны завещания, а также подтвердить сам факт присутствия лица, в пользу которого составлено завещание, при составлении завещания. Примечательно, что в рассматриваемом деле Ответчик и не отрицал свое присутствие при оформлении завещания, тем не менее нижестоящие суды не сочли данный факт основанием для признания завещания недействительным.

Вместе с тем, в судебной практике встречается подход, в соответствие с которым, при нарушении тайны завещания только завещатель вправе защищать свои права, предусмотренные ст. 1123 ГК РФ, поскольку действующее гражданское законодательство защищает тайну завещания, если только сам наследодатель заинтересован в сохранении этой тайны. 

Исходя из судебной практики к недостаткам завещания, искажающим волеизъявление наследодателя, не относятся, например, сопровождение лица в нотариальную контору, факт сопровождения завещателя в нотариальную контору лицом, в пользу которого составлено завещание, а также факт нахождения лица в квартире завещателя при составлении завещания.

Является ли условие о неденежной форме оплаты основанием для признания договора купли-продажи недействительным?

Дело 85-КГ18-15 

Суть конфликта: Между О.В. Лучкиным (продавец) и Т.М. Пинахиной (покупатель) был заключен договор купли-продажи квартиры. По условиям договора оплата стоимости квартиры должна быть перечислена Министерством труда и социальной защиты в течение 7 месяцев с момента регистрации договора купли-продажи. Основанием для перечисления денежных средств являлось свидетельство о праве на получение Пинахиной единовременной социальной выплаты. Незадолго после регистрации договора Пинахина умерла. Поскольку Лучкин в предусмотренный договором срок денежные средства за квартиру не получил, он обратился в суд к наследникам с исковыми требованиями о признании договора купли-продажи недействительным.

Требования Лучкина являются обоснованными, поскольку покупателем не исполнено обязательство по оплате договора купли-продажи.

Обязательства по договору купли-продажи были исполнены покупателем путем передачи продавцу в счет стоимости квартиры свидетельства о праве на получение единовременной денежной выплаты, в связи с чем основания для признания договора купли-продажи недействительным отсутствуют. Согласно условиям договора купли-продажи продавец согласился получить от покупателя в счет стоимость квартиры свидетельство о праве на получение единовременной денежной выплаты из бюджета, следовательно, надлежащим исполнением обязательства покупателя является передача продавцу свидетельства. Отказ Министерства труда и соцзащиты выплатить денежные средства из бюджета при предъявлении свидетельства не влечет возложение ответственности на Пинахину или ее наследников. Учитывая также то, что Министерство не оспаривало свою обязанность по перечислению денежных средств, указывая на то, что они будут перечислены по мере поступления. 

В рассматриваемом деле нижестоящие суды, очевидно, разрешили дело по принципу справедливости, предпочтя защитить интересы продавца, не получившего денежные средства в счет оплаты договора купли-продажи, а не принцип свободы договора. ВС РФ, напротив, в очередной раз указал на то, что при разрешении споров, вытекающих из договорных отношений, в первую очередь нужно учитывать принципа свободы договора. Однако, возникает вопрос, насколько оправдан подход ВС РФ, ведь вряд ли в рассматриваемом деле продавец квартиры в действительности желал получить свидетельство о праве на получение единовременной денежной выплаты из бюджета в качестве встречного представления по договору, а не денежные средства.

Должны ли суды при рассмотрении споров принимать во внимание заключения специалистов, представленные сторонами по делу в качестве доказательств, которые составлены по заказу сторон спора?

Дело 5-КГ18-173

Суть конфликта: М.Л. Шевченко разместил на сайте в сети Интернет статью, содержащую, по мнению Ю.И. Каннера, не соответствующие действительности сведения, порочащие честь и достоинство Каннера. 

Требования не подлежат удовлетворению, поскольку статья Шевченко написана в рамках политической дискуссии, которая ведется с участием истца и ответчика. Высказывания Ответчика не являются утверждением о фактах, а представляют собой выражение мнения относительно сложных, по-разному понимаемых сторонами и неоднозначных событий. 

Заключения специалистов, представленные сторонами в качестве подтверждения своей позиции, не подлежат принятию во внимание, поскольку: получены не в рамках судебной экспертизы, эксперты не предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, эксперты не были поставлены в известность об обязанности дать обоснованное и объективное заключение по поставленным вопросам.

Представленные сторонами заключения специалистов являются письменными доказательствами, в связи с чем должны были быть исследованы судами. Лингвистическое заключение специалиста, представленное Истцом, подтверждает тот факт, что высказывания в статье Ответчика содержат информацию негативного характера, выраженную в оскорбительной форме, направленную на конкретное лицо - Каннера Ю.И. Кроме того, из представленного Ответчиком заключения специалистов, проводивших психолого-лингвистические исследования статьи, следует, что высказывание Ответчика является утверждением о фактах.

Заключение специалиста является самостоятельным источником доказательств, к сожалению, суды часто забывают об этом. Позиция ВС РФ вполне оправдана – ГПК РФ предоставляет право сторонам самостоятельно собирать доказательства по делу. При этом, заключение специалиста не подменяет собой судебную экспертизу, а представляет собой суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами.

К чьей компетенции отнесено разрешение спора о разделе имущества супругов, если в отношении одного из супругов возбуждено дело о банкротстве?

Суть конфликта: В отношении супруга Дерябиной возбуждено дело о банкротстве. Дерябина предъявила в суд общей юрисдикции требование о разделе общего имущества и признании за ней 1/2 доли в праве собственности.

Дело 80-КГ 18-7

Суд признал обоснованными требования В.Н. Дерябиной, в связи с чем удовлетворил их.

Требования Дерябиной должны быть заявлены в арбитражный суд в рамках дела о банкротстве Дерябина, в связи с чем дело подлежит прекращению. Законом не допускается рассмотрение судом общей юрисдикции дела о разделе имущества между супругами (бывшими супругами) после признания гражданина несостоятельным (банкротом). Имущество, нажитое супругами в период брака, подлежит реализации исключительно в рамках дела о банкротстве гражданина, доля другого супруга в виде части вырученных средств выплачивается ему после такой реализации.

Разрешение споров о разделе имущества супругов отнесено к компетенции суда общей юрисдикции. Возбуждение процедуры банкротства гражданина не означает, что все споры, связанные с формированием конкурсной массы, подлежат рассмотрению арбитражными судами. При наличии спора о разделе общего имущества супругов это имущество не может быть включено в конкурсную массу, в противном случае будет иметь место принудительная реализация имущества супруга, не являющегося должником. 

В судебной практике подобные ситуации уже неоднократно были предметом рассмотрения ВС РФ. Позиция вышестоящей судебной инстанции является обоснованной, поскольку возбуждение в отношении супруга дела о банкротстве не должно нарушать права и интересы другого супруга. Значимость рассматриваемого вопроса обусловило необходимость принятия Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 №48, где был разъяснен, в частности, порядок предъявления требований супруга о разделе общего имущества.

Возможна ли защита чести и достоинства гражданина путем заявления отдельного требования о компенсации морального вреда?

Дело 49-КГ18-15

Суть конфликта: В рамках судебного процесса Нафиков И.Ф.  произнес в адрес Ахмадуллина В.А. фразу «заткнись, придурок», чем причинил ему нравственные страдания. Истец предъявил в суд требование о взыскании компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб.

Нафиков И.Ф. допустил в адрес Ахмадуллина В.А. высказывание в оскорбительной форме, унижающей его честь и достоинство. Поскольку Истцу причинены нравственные страдания требования подлежат частичному удовлетворению. 

Требования Истца не подлежат удовлетворению, поскольку Истец вправе требовать компенсацию морального вреда только наряду с требованием об опровержении порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, которое истцом не заявлялось.

Действующее законодательство допускает возможность защиты чести и достоинства (доброго имени) гражданина путем заявления отдельного требования о компенсации морального вреда. Данный способ защиты нарушенного права является самостоятельным, и его применение не обусловлено необходимостью одновременного использования какого-либо иного способа защиты.

В приведенном деле очевидно, что суд апелляционной инстанции допустил ошибку. Суд проигнорировал тот факт, что Истец вправе самостоятельно избирать способ защиты, а законом не ограничено право Истца заявлять требование о компенсации морального вреда без предъявления иного доминирующего требования. Решение апелляционного суда носит чрезмерно ограничительный характер, при допущении которого способы защиты смешиваются в единую составляющую. ВС РФ правомерно пресек такой подход.

Можно ли по соглашению о разделе совместно нажитого имущество поделить личное имущество одного из супругов?

Дело 18-КГ19-82

Суть конфликта: В период брака супруги заключили: 1) брачный договор по условиям которого в пользу супруги перешла совместно нажитая квартира; 2) соглашение о разделе совместно нажитого имущества, согласно которому произвели раздел личной квартиры супруга (квартира осталась в собственности супруга, при этом супруге была выплачена компенсация в размере 700 000 руб.). После расторжения брака супруг решил, что условия соглашения и брачного договора ставят его в невыгодное положение, поскольку лишают всего совместно нажитого имущества. Супруг обратился в суд с иском о признании соглашения и брачного договора недействительными. 

Документы соответствуют закону, заключены при обоюдном согласии супругов в период брака добровольно в соответствии с их осознанным волеизъявлением. Несоразмерность выделенного каждому из супругов имущества сама по себе не является основанием для признания брачного договора и соглашения недействительными.

Включение в соглашение о разделе совместно нажитого имущества то имущество, которое не является совместным, неправомерно. Соглашение о разделе имущества недействительно, в связи с чем супругу подлежит возвращению сумма компенсации в размере 700 000 руб. 

Супруги вправе по своему усмотрению не только изменять режим нажитого в браке имущества, но и включать в брачный договор и в иное соглашение любые, не противоречащие закону условия, в том числе и о распоряжении личным имуществом каждого из супругов. Это не запрещено ст. 38 Семейного кодекса и не может толковаться как нарушение закона. Поэтому ВС отменил решение апелляции о признании заключённого сторонами соглашения о разделе имущества ничтожной сделкой и оставил в силе решение суда первой инстанции.

На наш взгляд позиция ВС РФ является обоснованной и логичной, поскольку направлена на одобрение добровольного волеизъявления супругов. Кроме того, решение ВС значимым для формирования правоприменительной практики по вопросу свободы усмотрения супругов при разделе имущества. Ранее суды в большинстве случаев формально подходили к оценке условий соглашений о разделе имущества и принимали только те условия, которые связаны с общим имуществом. 

Является ли приобретатель квартиры добросовестным, если при покупке проверил только данные ЕГРН и выданное нотариусом свидетельство наследника? 

Дело 5-КГ19-88

Суть конфликта: Наследник оформил в свою собственность наследственное имущество в виде квартиры и сразу заключил сделку купли-продажи. Департамент городского имущества (ДГИ) предъявил в суд исковые требования об изъятии квартиры. По мнению ДГИ имущество является вымороченным, поскольку наследник оформил свои права незаконно, свидетельство о праве на наследство является недействительным, следовательно, сделка купли-продажи также является недействительной.

Исковые требования ДГИ не обоснованные, поскольку наследник принял наследство, а ДГИ вовремя не зарегистрировал право на выморочное имущество. Покупатель является добросовестным приобретателем квартиры, который проверил все по ЕГРН. 

Исковые требования подлежат удовлетворению, поскольку наследник не является таковым - документы, представленные нотариусу для получения свидетельства на наследства, подложные. Покупатель не проявил достаточную степень осмотрительности и добросовестности при заключении договора, поскольку ему следовало проверить 1) свидетельство о рождении Жаровой и выяснить, почему она долго не оформляла право собственности на квартиру, а через месяц после оформления продала, 2) паспорт Жаровой - он бы узнал, что она неоднократно меняла паспорт, в том числе незадолго до совершения сделки, не проживала с наследодателем и находилась не в Москве. Кроме того, квартира была приобретена по заниженной стоимости.

Решение апелляции незаконно. Бездействие ДГИ, не оформившего в разумный срок право собственности, создает предпосылки к его утрате. Госрегистрация перехода права собственности на спорную квартиру к наследнику состоялась более чем через 2 года после смерти наследодателя. А ДГИ не совершил действий, свидетельствующих о проявлении должного интереса к спорной квартире: в своё фактическое владение не принял, бремя её содержания не нес, сохранность не обеспечил, право собственности на выморочное имущество в ЕГРН не зарегистрировал. Приобретатель квартиры является добросовестным, поскольку право собственности наследника на квартиру подтверждается законно выданным нотариусом свидетельством о праве на наследство, а также сведениями в ЕГРН о госрегистрации прав на спорное имущество за наследником. Юридические действия по принятию наследства осуществляются у нотариуса, который проверяет законность прав наследников на получение наследства.

Апелляция предъявила приобретателю завышенные требования надлежащего с правовой точки зрения поведения. Возложение на него обязанности проверять законность нотариального действия выходит за пределы стандартов добросовестного поведения и подрывает доверие к работе нотариусов. Кроме того, апелляция не оценила действия истца. Аналогичное дело рассматривал Конституционный суд и защитил добросовестного приобретателя, указав, что нельзя истребовать выморочное имущество у гражданина, который полагался на данные ЕГРН. С учетом того, что ДГИ не принял своевременных мер по обеспечению сохранности имущества.

Подтверждает ли принятии наследства факт проживания наследников в одном доме с наследодателем или уведомление страховой организации о наступлении страхового случая? 

Дело 14-КП8-59

Суть конфликта: После смерти заемщика Банк передал задолженность по кредитному договору в пользу Центра Альтернативного финансирования, который в последующем предъявил к наследникам иск о взыскании задолженности. Наследники утверждали, что они не принимали наследство, следовательно, не отвечают по долгам наследодателя.

Требования Центра Альтернативного финансирования не подлежат удовлетворению, поскольку наследники не приняли наследство. Кроме того, заемщиком при жизни был заключен договор страхования по риску болезней и смерти, выгодоприобретателем по которому является Банк. 

Наследники проживали с наследодателем в одном доме на момент его смерти, а также сообщили в страховую компанию о наступлении страхового случая, заявлений об отказе от наследства не подавали – следовательно наследников следует признать принявшими наследство. Учитывая данные обстоятельства требования Центра Альтернативного финансирования являются обоснованными.

Выводы суда апелляционной инстанции являются ошибочными. Наследники действительно были зарегистрированы с наследодателем в одном доме, но в разных квартирах. Иных доказательств того, что наследство было принято, не представлено. Сам факт обращения в страховую компанию не подтверждает принятие наследства, поскольку наследницы не требовали выплаты им страховой премии.

В рассматриваемом случае при принятии неверного решения суд апелляция исходила из того, что наследники совершили действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства. Вместе с тем, суд не исследовал природу и направленность таких действий, не оценил надлежащим образом все доказательства по делу. Неверная оценка представленных в дело доказательств повлекло принятие незаконного решения. ВС обращает внимание на необходимость применения норм права с учетом всех обстоятельств дела, что очень важно для формирования судебной практики.

С какого момента начинает течь срок исковой давности по требованию о разделе совместно нажитого имущества?

Дело 4-КГ19-19

Суть конфликта: В период брака супруги приобрели трехкомнатную квартиру, в собственность супруги перешла однокомнатная квартира по договору пожизненной ренты. После развода супруга вместе детьми осталась жить в трехкомнатной квартире, а однокомнатную сдавала в аренду. Спустя 4 года после развода супруга решила продать "однушку". Но бывший супруг с таким решением не согласился и предъявил иск о разделе общего имущества. 

Исковые требования не подлежат удовлетворению, поскольку Истцом пропущен срок исковой давности. Апелляция оставила это решение без изменений.

Срок давности по искам о разделе совместно нажитого имущества составляет три года, но срок исчисляется не со дня развода или регистрации права собственности за одним из супругов, а с момента, когда супруг узнал или должен был узнать о нарушении своего права на имущество. В это деле истец узнал о своем нарушенном праве после получения уведомления от бывшей супруги о ее намерении продать однокомнатную квартиру. По мнению ВС после развода стороны пришли к соглашению о порядке пользования спорной недвижимостью - они договорились сдавать жилье в наем для получения дополнительных денег на содержание детей. От своего права собственности на спорное имущество истец не отказывался. 

По вопросу исчисления срока исковой давности для требований о разделе совместно нажитого имущества бывших супругов сформирована устойчивая судебная практика. В п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 05.11.1998 №15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака» разъяснено, что течение трехлетнего срока исковой давности по таким требованиям надо исчислять не со времени прекращения брака, а со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Ошибка нижестоящих судов в этом деле обусловлена поверхностным исследованием фактических обстоятельств. Суды проигнорировали, что на протяжении 4 лет пользование спорным имуществом осуществлялось по обоюдному согласию бывших супругов. 

Юлия АндрееваСоруководитель практики частных клиентов АБ «S&K Вертикаль»

Александра СтирмановаАдвокат АБ «S&K Вертикаль»