Банкротные позиции 2019 года: дела, важные для практики

Долги по наследству

В этом году Верховный суд допустил субсидиарную ответственность наследников в деле о несостоятельности «Амурского продукта» (№ А04-7886/2016). Такого решения добилась компания «РН-Востокнефтепродукт» – «дочка» «Роснефти». Она требовала взыскать 273,4 млн руб. долгов предприятия с контролирующих лиц: бывшего руководителя должника Степана Руденко и ООО «Машина» в полном объёме, с Виктории Стоюковой в пределах 60 млн руб., а также c наследников бывшего замгендиректора Михаила Шефера – в пределах наследственной массы.

Требования объяснялись тем, что в 2015 году «Амурский продукт», занимавшийся хранением нефтепродуктов, не обеспечил их сохранность. Партия исчезла по вине Шефера, как рассказывали свидетели в суде первой инстанции. В отношении него возбудили уголовное дело по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК  («Кража в особо крупном размере»). Но в ноябре 2015-го Шефер погиб в автокатастрофе. У него остались жена Наталья и сыновья Платон и Тимур. С них и хотел взыскать убытки «РН-Востокнефтепродукт».

Но суды привлекли к ответственности только Руденко. В остальной части они отклонили требования, в том числе отказались взыскивать убытки с наследников замгендиректора Шефера. Ведь субсидиарную ответственность перед кредитором за взыскание убытков нельзя рассматривать как деликтную (общую ответственность из причинения вреда). Она является дополнительной по смыслу ст. 399 ГК («Субсидиарная ответственность») и неразрывно связана с личностью контролирующего лица, а значит, «не передаётся» по наследству, решили суды. Ведь наказывают за «активные виновные действия», за которые не может отвечать иное лицо. АС Дальневосточного округа подтвердил правоту такого подхода.

«Субсидиарка» остаётся

Но с этим не согласилась экономколлегия. Она заключила, что долг из субсидиарной ответственности подчиняется такому же режиму, что и задолженность из других деликтных обязательств. Он не имеет неразрывной связи с личностью и переходит наследникам в общем порядке – в пределах наследственной массы, то есть с учётом имущества, указала тройка судей под председательством Екатерины Корнелюк. Иначе можно было бы передавать наследникам имущество, добытое незаконно за счёт кредиторов, под защитой иммунитета от притязаний, а это несправедливо, говорится в определении № 303-ЭС19-15056.

При этом не имеет значения, когда был подан иск о привлечении к субсидиарной ответственности (до или после смерти контролирующего лица). Даже если об этом долго ничего неизвестно на момент открытия наследства, то это не мешает его взыскать, ведь это риск, отметила экономколлегия. В то же время наследникам для судебной защиты может понадобиться объяснять причины управленческих решений наследодателя. Это сложная задача, учитывая, что он умер. На этот случай экономколлегия указала судам «оказывать содействие в получении доказательств».

Кроме того, по мнению ВС, нижестоящие инстанции ошибочно применили к спорным отношениям ст. 399 ГК, ведь там идёт речь о дополнительной ответственности. Но «субсидиарка» по закону о банкротстве является самостоятельной (основной) ответственностью контролирующего лица за нарушение обязанности действовать добросовестно и разумно по отношению к кредиторам.

Риски наследников

ВС впервые высказался по этому вопросу и занял сторону кредиторов. Наследники будут отвечать за ущерб, который наследодатель причинил кредиторам, даже если они не знали об этом на момент принятия наследства. Станислав Петров, руководитель практики банкротства Инфралекс, отмечает, что этот вывод в корне меняет представление об ответственности: «Теперь можно говорить об ответственности не контролирующего лица, а его имущественной массы». ВС пришел к выводу, что и наследники контролирующего лица должны отвечать за доведение должника до банкротства, а помощь по подбору доказательств в их защите будет оказывать суд, объясняет юрист. 

Партнер MGP Lawyers Денис Быканов добавляет, что подобного рода акты, справедливо защищающие кредиторов, вызывают уважение и вносят серьезный вклад в развитие отечественного инвестиционного климата. А вот у партнера VEGAS LEX Александра Вязовика вызывает сомнение возможность наследников защитить свои права в подобных спорах, потому что ограничен доступ к информации, документам о хоздеятельности должника. В таких условиях опровержение многочисленных презумпций, сохраняющих свое действие в отношении наследников, контролировавших должника лиц, является затруднительным, констатирует эксперт.

Кредиты внутри фирмы

В этом году ВС продолжил разъяснять и вопрос по корпоративным займам (дело № А56-42355/2018). Ольга Григаревичюс – участница находящегося в банкротстве ООО «Бэст» с долей в 50%. В суде общей юрисдикции она добилась признания своего долга, а соответствующие судебные приказы предоставила в банкротном деле «Бэста».

Две инстанции указали, что участники юридического лица несут риск отрицательных последствий, связанных с его деятельностью. Как следствие, требования участников корпорации не подлежат включению в реестр требований её кредиторов. Это правило действует и при предоставлении денежных средств обществу участником по договору займа, поскольку сама по себе юридическая форма данных отношений не меняет их правовой природы. Участники корпорации могут получить удовлетворение своих требований после расчётов с другими кредиторами за счёт оставшегося имущества должника, указали суды.

Суд округа констатировал: раз требования участника подтверждены вступившими в законную силу судебными актами, данные требования подлежат включению в реестр.

Управляющий «Бэстом» Сергей Баринов обжаловал решение окружного суда в Верховном суде. По его мнению, сам по себе факт подтверждения долга в суде общей юрисдикции не препятствует понижению его очередности. «Согласно смыслу абз. 2 п. 10 ст. 16 закона о банкротстве, возражения, связанные с капиталозамещающим характером займов, являются допустимыми, названная норма не препятствует субординации требования кредитора», – указал управляющий в жалобе.

Экономколлегия проверила эти доводы и отменила решения нижестоящих инстанций. В своем определении ВС указал: «Сам по себе факт участия в уставном капитале должника не влечёт понижение очерёдности, судам необходимо было проверить также и обстоятельства, сопровождавшие предоставление финансирования. В частности, выдавала ли компания заём в условиях кризиса либо нет, на какие цели».

Петров объясняет, что ВС в этом деле установил особый «водораздел» между так называемыми займами от участников должника, предоставленными во исполнение плана выхода из банкротства, и кредитами, которые передавались без него: «Суды обязаны исследовать цели выдачи займов, в том числе проверять, выдавались ли они для целей спасения должника или нет». Если суд установит «благие» цели, то оснований для отказа во включении в реестр требований участников по займам не будет, уверяет юрист: «Теперь можно ожидать появления большого количества внутрикорпоративных документов, обосновывающих выдачу участниками займов».

Ответственность учредителя

В деле № А40-180646/2017 банк «Траст» поставил вопрос о привлечении к субсидиарной ответственности Маргариты Ягуповой, единственного учредителя «Де Джилетт Бат Компани», и ее генеральных директоров Лилии Агаевой и Юлии Ерменевой. Банк настаивал, что они умышленно подделали баланс, чтобы получить кредит, который не собирались возвращать. Цена вопроса – 504 млн руб. Такую сумму компания получила от банка летом 2013 года. Главный документ в деле – бухгалтерский баланс. С его помощью компания подтвердила, что могла позволить себе выплачивать такой заём, потому что ей должны были сопоставимые суммы фирмы «Белт» и «Ремень».

Но уже в 2016 году «Де Джилетт Бат Компани» обанкротилась и выплатила лишь 17 млн руб. основного долга и 55,3 млн руб. процентов. В ходе дела о несостоятельности выяснилось, что «Белт» и «Ремень» ей ничего не должны. Наоборот, компания должна была выплатить двум фирмам в общей сумме 590 млн руб. – сумму, сопоставимую с кредитом «Траста». Средств на погашение долгов не осталось. «Де Джилетт Бат Компани» ликвидировали.

Затем «Траст» под началом Агентства по страхованию вкладов (АСВ) попытался взыскать долги с двух директоров и учредителя.Но три инстанции отклонили иск, потому что кредитный договор не оспаривался и долг с компании не взыскивался. Суды сочли, что требования не доказаны, а доводы истца об умысле ответчиков можно проверить только в рамках уголовного дела.

На эти решения пожаловался «Траст». Экономколлегия рассмотрела его доводы на заседании 21 февраля. Представитель истца объяснил, почему банк не запросил «первичку» и поверил балансу: «Он исходил из добросовестности всех лиц». А правоохранители, по его словам, отказались возбуждать уголовное дело, потому что не увидели состава преступления (см. «ВС рассмотрел дело о субсидиарной ответственности за сомнительный баланс»).

Проверить и заемщика, и банк

В итоге экономколлегия под председательством Елены Золотовой отправила дело на пересмотр, а свои мотивы объяснила в определении № 305-ЭС18-15540, которое было опубликовано на днях. Тройка судей напомнила, что деликтные обязательства (то есть из причинения вреда) не зависят от договорных. Тот факт, что компания должна вернуть банку кредит, не мешает ему призвать к ответу конкретных виновных.

Как указала экономколлегия, банк доказал документами, что бухгалтерская отчетность не соответствует действительности. Поэтому суды должны были выяснить, умышленно ли ответчики подавали такой недостоверный баланс, а также исследовать обстоятельства выдачи кредита. И уголовное дело для этого необязательно, подчеркнул ВС. Если нарушения обнаружат в действиях всех трех ответчиков, то они будут отвечать по долгам вместе (солидарно).

Арбитражный суд может исследовать умысел на подачу недостоверного баланса, для этого необязательно уголовное дело. Кроме того, ВС указал проверить и действия банка: насколько осмотрительно он себя вел и проверял ли сведения, которые представил клиент. А Быканов отмечает, что ВС сформулировал довольно важную позицию относительно известной во многих развитых правопорядках концепции создания ложной «видимости кредитоспособности» организации. 

Другое значимое последствие такого решения заключается в том, что ВС в очередной раз сделал акцент на необходимости более широкого использования положений генерального деликта (ст. 1064 ГК), которые многие отечественные суды все еще опасаются применять к корпоративным отношениям, утверждает юрист. Такой подход может стать важным стимулом добросовестного поведения в предпринимательской деятельности, резюмирует Быканов.