COVID-19 и контроль: законно ли видеонаблюдение
Иск столичного адвоката
Адвокат Екатерина Орлова решила оспорить в Московском городском суде Указ Сергея Собянина «Об утверждении Порядка оформления и использования цифровых пропусков для передвижения по территории города Москвы в период действия режима повышенной готовности в городе Москве» в редакции мэра Москвы от 18 апреля № 45-УМ (дело № Ма-0803/2020). Она считает, что принятый мэром акт нарушает права граждан на презумпцию невиновности. Сейчас дело оставлено без движения до 15 мая. Рассматривает его судья Инна Лебедева.
В своём иске адвокат подчеркивает, что есть только два случая, когда при совершении административного правонарушения гражданин обязан доказывать свою невиновность: несоблюдение ПДД и норм благоустройства территории. При этом нарушение самоизоляции не подпадает ни под один из этих вариантов, а значит, устанавливать вину гражданина без составления протокола и выносить решение по делу без его участия недопустимо.
С ней соглашается и руководитель направления персональных данных и рекламы фирмы Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP Наталия Беломестнова. Она ссылается на «коронавирусный» обзор Верховного суда от 21 апреля 2020 года. Согласно документу, привлекать к ответственности за нарушение установленных ограничений можно только по нормам КоАП. Кодекс не предусматривает автоматического оформления штрафов на основе технологий мониторинга с использованием видеонаблюдения.
Адвокат Орлова обращает внимание и на то, что ограничение поездок на личном авто не может снизить риски распространения коронавируса. Меры московских властей только стимулируют граждан пользоваться общественным транспортом, где опасность заражения в замкнутом пространстве выше.
Более того, она указывает, что ни один федеральный закон не обязывает гражданина оформлять пропуск для передвижения по городу, а московские власти проигнорировали порядок введения карантина, предусмотренный законом «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения». В частности, п. 2 ст. 31 предусматривает, что органы власти могут вводить карантинные меры «на основании предложений, предписаний главных государственных санитарных врачей и их заместителей». При этом в Постановлении главного государственного санитарного врача РФ № 9 от 30 марта «О дополнительных мерах по недопущению распространения COVID-2019» нет ничего о необходимости ограничить поездки на личном авто.
В комментарии для «Право.ru» Орлова также сказала, что видеозапись не может служить доказательством вины при нарушении самоизоляции. «Граждане не относятся к объектам видеонаблюдения. Объектами видеонаблюдения являются территории и другие хозяйственные объекты», – поясняет адвокат.
А Беломестнова считает плохой идеей принимать юридически значимые решения на основе автоматической обработки данных. Ни одна технология не может пока обеспечить объективности и всесторонности рассмотрения вопроса, а право на справедливое разбирательство – одно из базовых прав человека, подчеркивает юрист.
Ещё один момент, на который следует обратить внимание в контексте коронавирусных ограничений – это вопрос соблюдения закона «О персональных данных». Орлова считает, что отслеживание заражённых COVID-19 людей не противоречит ему, поскольку закон предусматривает разумную степень свободы при обработке персональных данных и изображений. Предполагается, что организации, наделённые полномочиями на использование механизмов распознавания лиц, вправе использовать такие механизмы для достижения законных целей. При этом ч. 2 ст. 11 этого закона допускает обработку данных без участия их субъекта в целях безопасности населения. В то же время закон «О полиции» даёт полицейским полномочия защищать жизнь, здоровье, права и свободы граждан. Принимая всё это во внимание, юрист делает вывод о том, что проводимая МВД видеоаналитика законная, так как правоохранители используют её «для отождествления лиц, которым по предписанию главного санитарного врача РФ и указам мэра Москвы необходимо соблюдать режим самоизоляции».
Вместе с тем Беломестнова не согласна с такой позицией. Она напоминает, что ст. 11 закона «О персональных данных» оговаривает те ситуации, когда согласие гражданина на обработку данных необязательно. Эти случаи устанавливаются в соответствии с отраслевым законодательством, которым пока не предусмотрено право обрабатывать биометрические данные без согласия в целях борьбы с эпидемией, замечает эксперт.
Оспаривание ограничительных мер в других регионах
В Санкт-Петербурге юристы из правозащитного объединения «Команда 29» требуют ввести в России чрезвычайное положение, чтобы обязать государство компенсировать те потери, которые терпит население из-за введённого режима самоизоляции. Аналогичные требования выдвигали ещё в начале апреля адвокат Мансур Гильманов и активист Дмитрий Кисиев в своём иске к Сергею Собянину (дело № Ма-0706/2020). Тогда заявители утверждали, что все принятые ограничения возможны лишь при введении чрезвычайного или военного положения, а также при введении карантина по решению главных государственных санитарных врачей и их заместителей. Согласно информации на сайте Мосгорсуда, дело оставили без движения, а 2 мая вернули. Похожие иски против региональных и местных органов власти граждане подавали и в других регионах страны.
Екатеринбургский адвокат и партнер Global Law Антон Мамаев тоже решил оспорить в суде ряд положений указа свердловского губернатора Евгения Куйвашева о режиме самоизоляции. Свердловский областной суд рассмотрит иск по делу № 3а-237/2020 15 мая. В иске он указал, что отдельные положения принятого губернатором Свердловской области указа нарушают конституционное право граждан на свободу передвижения, а «осуществление профессиональной адвокатской деятельности в режиме полной домашней самоизоляции значительно затруднено». Кроме того, он пояснил, что выступает «не против принимаемых мер», а хочет, «чтобы они имели законный характер. Если сначала указы носили рекомендательный характер, то сегодня в документах убрали слово «рекомендовать» и оформили их как обязательное предписание. В данном случае всю ответственность сместили на губернаторов, хотя решение о всеобщей самоизоляции может принимать только президент после введения режима чрезвычайного положения».
В Иркутском областном суде юристы Валерий Тетерин и Виталий Плеханов в начале апреля подали иск об оспаривании ряда положений указа врио губернатора области Игоря Кобзева (дело № 3а-171/2020). В частности, они просили признать незаконными пункты о введении и продлении режима самоизоляции, об обязанности не покидать место жительства или пребывания, а также о порядке передвижения по области. 5 мая суд отказался удовлетворять их заявления.
В Верховном суде Удмуртской Республики юрист Ия Боронина оспаривает законность введения в регионе режима самоизоляции (дело № М-91/2020). Она считает, что принятые в республике четыре нормативно-правовых акта «необоснованно ограничивают конституционные права граждан на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства установлением таких ограничительных мер, как карантин, так называемый режим самоизоляции». С 16 апреля дело оставлено без движения.
Оспорить региональный акт о режиме всеобщей самоизоляции решили и в Карелии. Там группа жителей составила коллективный иск в Верховный суд республики. В подготовленном заявлении они указали, что руководитель региона Артур Парфенчиков «фактически ввел на территории Республики Карелия чрезвычайное положение, запретил неопределенному кругу лиц, в том числе административным соистцам, покидать места проживания (пребывания)». Соистцы полагают, что таким образом Парфенчиков нарушил гарантированные Конституцией права граждан на передвижение и труд. Одна из них, юрист Анастасия Анушина, считает, что такие ограничения допустимы лишь в условиях чрезвычайного положения, а его может установить только президент страны. При этом региональные власти могут вводить режимы чрезвычайной ситуации и повышенной готовности, но без ограничения конституционных прав и свобод.
Другие московские дела
В стороне от этой проблемы не остались и сами законодатели. Так, муниципальные депутаты Москвы в начале апреля решили обжаловать в Мосгорсуде поправку в столичный КоАП, которая позволяет штрафовать за нарушение карантина и самоизоляции на основе данных камер видеонаблюдения и геолокации. Они считают, что такие изменения в муниципальный кодекс идут вразрез с федеральным законодательством, так как назначение штрафа с применением таких технических средств (при этом без личного участия человека) нарушает права человека, среди которых право на ответственность и личное рассмотрение дела. Сейчас по делу № 3а-3878/2020 на 13 мая назначена беседа. Его рассматривает судья Ирина Баталова.
Указ Собянина, принятый в окончательном варианте 18 апреля, оговаривает особые условия для передвижения по городу на общественном и личном транспорте. Для этого гражданину нужно иметь при себе цифровой пропуск или служебное удостоверение. При этом п. 13.6 оговаривает, что фиксировать правонарушения будут не только сотрудники правоохранительных органов, но и «технические средства, имеющие функции фото- и киносъемки, видеозаписи».
Для оформления цифрового пропуска необходимо сообщить фамилию, имя и отчество, а также паспортные данные и контактный номер телефона. Чтобы посетить больницу или другое медицинское учреждение, придётся указать дату рождения, наименование медицинской организации и маршрут передвижения. Для поездок на работу – название организации и ее ИНН. Для передвижения на общественном транспорте потребуется номер проездного документа.
Цифровое законодательство и COVID-19
Хотя вопрос сбора персональных данных с видеокамер оказался в центре внимания именно в связи с эпидемией, законодатели обсуждают регулирование этой сферы уже давно.
Так, в Европейском союзе в 2016 году приняли специальный «Регламент по защите персональных данных». В частности, документ утверждал так называемое право быть забытым. Согласно регламенту, компания или государственный орган может хранить только ту информацию, которая касается непосредственно цели сбора данных, причём на тот период времени, на который она необходима.
В «Руководстве 3/2019 по обработке персональных данных с помощью видеоустройств», принятом Европейским советом по защите данных в июле прошлого года, приводится пример. У круглосуточного магазина возникают проблемы с вандализмом. Акты вандализма совершают со стороны входа, поэтому владелец магазина использует средства видеонаблюдения. Но обычный прохожий, случайно попавший в кадр, просит стереть его личные данные. В этом случае владелец заведения обязан будет ответить на этот запрос в течение месяца. И если в кадр с этим прохожим не попал акт вандализма, то у магазина нет никакого законного интереса хранить эти данные. Более того, хранение такой видеозаписи будет нарушать права субъекта персональных данных, поэтому владелец магазина будет обязан удалить её.
Что же касается видеонаблюдения в условиях коронавируса, то к этой мере в ЕС прибегать не стали. Более того, в январе этого года Еврокомиссия подготовила законопроект, который налагает мораторий на использование систем распознавания лиц в общественных местах. Регулятор посчитал, что использовать такие технологии нельзя до тех пор, пока не разработают механизмы борьбы с его злоупотреблениями. Нужно определить обязанности разработчиков технологий и тех, кто будет их использовать. Новые правила будут вырабатывать уполномоченные от стран-участников.
В России правил такого плана нет. Ст. 152.1 ГК требует согласия гражданина при использовании его изображения, в том числе видео, но разрешает пренебречь таким одобрением, если запись сделана в публичном месте или в месте общего пользования.
Более того, российская практика в похожих ситуациях часто оказывается не на стороне «случайного прохожего». Так, в 2015 году Новокуйбышевский городской суд Самарской области рассматривал дело № 2-461/2015 по заявлению Ольги Вакумовой (имя и фамилия изменены редакцией), в котором истица просила убрать установленную напротив её квартиры камеру видеонаблюдения. Её закрепил сосед, чтобы «отпугнуть любых лиц, намеревающихся совершить противоправные действия». Вакумова сочла это нарушением права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну.
Хотя истица попадала в объектив видеокамеры каждый раз, когда выходила из квартиры и возвращалась обратно, суд счёл, что установка подобной системы в местах общего пользования не нарушает закона. Аналогичные решения по тем же самым основаниям были приняты по делу Заводским районным судом г. Кемерово по делу № 2-6522/2015. При этом в деле № 2-1764/2015 Кстовский городской суд Нижегородской области встал на сторону истца, потому что установленные соседом камеры были направлены на частную территорию земельного участка и затрагивали право на неприкосновенность частной жизни.
В цифровой век использование передовых технологий вполне естественно, констатирует Беломестнова. Но, говоря о России, она разделяет опасения, что «развернутые меры по контролю за гражданами, которые можно оправдать в условиях «военного» времени, не будут свернуты, когда это время закончится и наступит мир».