Субсидиарка для холдинга и «размен жилья»: главные банкротные позиции ВС за год

С Юрия Дьячкова, руководителя общества «ДИС», сначала взыскали в пользу ФНС 53 млн руб. по гражданскому иску за уклонение от уплаты налогов, а потом привлекли к субсидиарке по долгам общества на 76,3 млн руб.

Дьяков решил, что с него дважды взыскали деньги за одно и то же правонарушение, и обратился в суд, но три инстанции ему отказали. Они решили, что гражданский иск за взыскание ущерба неуплаченных налогов не тождествен к иску  о привлечении к субсидиарной ответственности.

Тогда директор общества пожаловался в Верховный суд. Экономколлегия рассмотрела дела и пришла к выводу, что с него уже взыскали материальный ущерб в пользу налоговой службы и привлекать его к субсидиарке по этому эпизоду нельзя. СКЭС частично отменила решение о взыскании средств с Дьячкова. Те деньги, которые с него уже взыскали в суде общей юрисдикции, ему не придется выплачивать еще и в деле о банкротстве.

Как говорит Владимир Журавчак, партнер ЮК Сотби , раньше суды допускали одновременное предъявление исков о возмещении убытков и привлечении к субсидиарке. Это приводило к искусственному увеличению обязательств контролирующего лица. Позиция коллегии по делу ООО «ДИС» стала «маяком» для нижестоящих инстанций, полагает эксперт.  Так, АС Северо-Западного округа применил выводы коллегии по делу № А52-1240/2016. Речь шла о соотношении обязательств из договора поручительства и субсидиарной ответственности. Суд направил спор на новое рассмотрение (дело № А40-203647/2015).

Сельхозпредприятие «Егорье» обанкротилось. Это не понравилось кредиторам, аффилированным с одним из участников, которые давали компании займы с 2011 года. Они решили, что к печальному финалу компанию привели действия генерального директора Никиты Кузина и его отца Сергея – мажоритарного участника общества с долей в 51%. Кредиторы увидели сразу несколько поводов привлечь их к субсидиарке. Руководитель не обратился с заявлением о банкротстве, хотя должен был это сделать, когда у общества возникли финансовые трудности. Еще одна причина – ряд заключенных убыточных сделок.

С доводами кредиторов согласились три инстанции. Отца и сына привлекли к субсидиарке. Тогда Кузин-старший пожаловался в Верховный суд. Он утверждал, что сделки на самом деле не принесли фирме убытков, причины банкротства связаны с кризисом 2008 года и последующей рецессией. По словам Кузина-старшего, кредиторы финансировали «Егорье» в надежде получить прибыль, а когда инвестиции не "отбились", решили вернуть деньги с помощью своих партнеров.

Верховный суд разъяснил, что аффилированные с одним из участников должника кредиторы не вправе предъявлять иски о субсидиарной ответственности к директору и прочим контролирующим лицам, если этот способ защиты на самом деле направлен на решение корпоративного конфликта.

ВС указал, что институт субсидиарной ответственности создан в целях защиты интересов независимых кредиторов, соответственно, одно контролирующее лицо не может привлекать другое. Коллегия указала, что решать «корпоративные конфликты» с помощью субсидиарки нельзя (дело № А23-6235/2015).

По словам управляющего партнера НЮГ Стрижак и Партнеры Максима Стрижака, на практике наблюдается тенденция к постепенному ограничению в правах аффилированных к должнику кредиторов. И дело «Егорья» это подтверждает. В результате возникло новое ограничение – лишение права на привлечение к субсидиарной ответственности. 

УК «Рудгормаш» и ЗАО «УГМК-Рудгормаш» – две фирмы одного холдинга. Налоговый орган решил, что их собственники организовали в группе компаний особую бизнес-модель: так называемые «центры убытков» и «центры прибылей».

Вся выручка поступала на счета УК, долги при этом аккумулировались на ЗАО «УГМК-Рудгормаш». По сути, управляющая компания стала «кошельком»: она забирала прибыть и рассчитывалась с контрагентами. Налоги в это время не платили, а долги по ним достигли 256 млн руб., что и привело к банкротству «УГМК-Рудгормаш».

В рамках дела о несостоятельности налоговая обратилась с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц: бывшего гендиректора «УГМК-Рудгормаш», владелицы 80% уставного капитала этой же компании, а также УК «Рудгормаш». Но суды отказали, посчитав недоказанным факт контроля УК над должником. А Верховный суд указал, что бизнес-модель группы «Рудгормаш» выходит за пределы предпринимательского риска и подтверждает злоупотребление корпоративной формой. ВС вернул спор на пересмотр в АС Воронежской области с указанием разобраться в подлинных причинах банкротства ЗАО «УГМК-Рудгормаш». Пока спор не рассмотрели (дело № А14-7544/2014).

Это прецедентный спор о том, можно ли привлечь одну из компаний холдинга к субсидиарной ответственности по обязательствам другого предприятия этого объединения, считает Стрижак.

Заказчик, «Арктическая горная компания», обратилась с иском к подрядчику, группе Компаний «Стройпрогресс», о взыскании неотработанного аванса в размере 320 млн руб. Тогда «Стройпрогресс» направил встречный иск о взыскании фактически понесенных затрат и стоимости выполненных работ на сумму более 1,8 млрд руб.

Первая инстанция отклонила первоначальный иск и частично удовлетворила встречный, взыскав с «Арктической горной компании» 54,8 млн руб. Иного мнения оказалась апелляция: она отказала «Стройпрогрессу» и удовлетворила требования «Арктической горной компании». Решение «засилила» кассация. А после этого победитель инициировал банкротство проигравшего.

Тогда общество «Красногорские сети», участник дела о банкротстве ООО ГК «Стройпрогресс», обратилось в суд с жалобой на постановление апелляции о взыскании со «Стройпрогресса» в пользу «Арктической горной компании» суммы неотработанного аванса (320 млн руб.). Общество привело новые доводы и доказательства, но суд отказал «Красногорским сетям». Дело дошло до ВС, который отменил решения нижестоящих инстанций и ввел новый термин «экстраординарное обжалование ошибочного взыскания». 

Таким образом, СКЭС укрепила и расширила права кредиторов на оспаривание вне дела о банкротстве судебных актов, подтверждающих требования иных кредиторов. Такое обжалование предполагает, что с заявлением обращается лицо, не участвовавшее в деле и не подлежащее привлечению к нему, но права которого затрагиваются в связи с последующим банкротством ответчика (дело № А41-35652/2017).

Дмитрия Стружкина признали банкротом. Его единственное жилье – «двушку» в центре Ижевска – кредиторы посчитали слишком роскошной. В ней он не жил, а сдавал под офисные помещения. Такая большая жилплощадь ему не нужна, решили кредиторы.

Вместо квартиры должника в 40 кв. м ему решили предоставить «однушку» площадью 19,3 кв. м в другом районе города. А недвижимость побольше хотели продать и вырученные деньги включить в конкурсную массу. Стружкин, считая, что его собственность обладает иммунитетом и ее нельзя просто так забрать, обратился в суд. 

Первая инстанция встала на его сторону, а вот апелляция и кассация «обмен» недвижимости одобрили. Точку в деле поставил Верховный суд, который указал, что кредиторы фактически произвольно, без законодательного регулирования определили разумно достаточный уровень обеспеченности жильем. Решение собрания кредиторов фактически лишило гражданина частной собственности, на которую нельзя обратить взыскание против его воли. Должнику навязали иное имущество, в приобретении которого он не заинтересован, решил ВС. Коллегия высказалась по поводу фактического проживания в единственной квартире: если гражданин в ней не живет, это не лишает «иммунитета» (дело № 309-ЭС20-10004).

Журавчак поясняет, что раньше в большинстве своем суды не поддерживали часто выдвигаемую кредиторами идею переселения должника в более скромное жилье. Противоположную позицию занимал АС Уральского округа, который допускал покупку для банкрота жилья меньшей площади взамен элитного. ВС указал, что именно законодатель обязан устранить возникший пробел относительно действия исполнительского иммунитета и определить критерии отнесения жилья к достаточному или роскошному, говорит Журавчак.

В деле Стружкина единственную квартиру нельзя назвать необоснованно дорогой, считает Станислав Петров, партнер ЮФ Инфралекс. Это, по его словам, дает кредиторам надежду на иную позицию ВС при рассмотрении споров в отношении размена единственного роскошного жилья.

Перед банкротством ООО «Фармстронг» продало имущество: трех- и двухэтажное здания и земельный участок. Покупатель, не оплатив объекты, разделил их и перепродал третьим лицам. Эти сделки попытался оспорить конкурсный управляющий. Он посчитал, что они представляют собой единую сделку, направленную на безвозмездный вывод активов общества. Управляющий настаивал, что нужно восстановить право собственности должника на отчужденное имущество.

Апелляция и кассация указали: конкурсный управляющий не доказал, что конечные собственники знали настоящую цель заключения договоров купли-продажи. Они взыскали с первого приобретателя действительную стоимость «купленного» имущества, но отказали управляющему в оспаривании дальнейших сделок со спорной недвижимостью и предложили предъявить к новым собственникам иски вне банкротного дела.

С доводами нижестоящих инстанций не согласился ВС. Он отменил акты и направил дело на новое рассмотрение, указав, что суды неправомерно не дали оценку всей цепочке сделок и экономическому эффекту от них (дело № А11-7472/2015). При рассмотрении споров о признании недействительными сделок суды должны оценивать все условия заключения сделки, в том числе действия должника и контролирующих лиц до и после ее совершения, а также не упускать из виду экономический эффект от совершения цепочки взаимосвязанных сделок и действий. 

Иначе, считает Петров, права добросовестных контрагентов могут быть нарушены, а реальные выгодоприобретатели уйдут от ответственности.

Общество «Теплоучет» внесло в уставный капитал аффилированной «Управляющей компании «Сварог» свои права требования к компании «ИТБ» на 610 млн руб. Сразу после этого «Теплоучет» обанкротился. Его кредиторы потребовали привлечь к субсидиарке членов совета директоров должника, так как они дали добро на внесение актива должника в уставный капитал аффилированного лица. К ответственности решили привлечь и компанию «Сварог». Но суды кредиторам отказали. Другого мнения оказался Верховный суд: он направил спор на новое рассмотрение, указав, что член совета директоров может влиять на деятельность должника. Но привлекать к ответственности надо не всех членов совета директоров, а инициатора или выгодоприобретателя сделки (дело № А56-26451/2016). 

По словам Александра Симонова, партнера НЮГ Стрижак и Партнеры, до этого дела в судебной практике была выработана позиция, что сама должность члена совета директоров не предполагает презумпцию наличия контроля по умолчанию, а сам статус контролирующего лица должен быть доказан на общих основаниях. С ним соглашается и Петров: по его словам, до решения ВС члены совета директоров в большинстве своем выходили из-под субсидиарной ответственности. Теперь же и они попали в поле потенциальных ответчиков в делах о привлечении к ответственности наравне с руководителями и участниками должника. Симонов считает, что в деле ярко отображена тенденция к постоянному расширению круга лиц, которые могут быть признаны контролирующими.

В рамках дела о банкротстве ООО "Товары будущего" налоговая обратилась в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности руководителя общества. В ходе проверки выяснилось, что контролирующее лицо разработало и внедрило схему ухода от налогов. Для этого они использовали взаимозависимые организации и «фирмы-однодневки». 

Суды не стали привлекать к субсидиарной ответственности экс-руководителя «Товаров Будущего», потому что он исполнял обязанности гендиректора за пределами двухлетнего срока до принятия заявления о банкротстве. Решения нижестоящих инстанций отменил ВС и направил дело на новый круг. Коллегия указала, что двухлетний срок не является пресекательным, квалифицировать лицо как КДЛ можно и за его пределами (дело № А41-22526/2016).

Стрижак считает, что поскольку пропуск срока является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении требований, данная позиция сможет перевернуть ранее сложившуюся практику.

Александра Максименко назначили арбитражным управляющим по делу о банкротстве Андрея Палкина (дело № А05-1077/2017). Основным кредитором должника являлась налоговая (долг 189 млн руб.). Расплатиться с кредиторами помогли третьи лица, поэтому финуправляющий не стал оспаривать подозрительные сделки банкрота. Хотя он знал о них, во время процедуры составил документ, в котором обратил внимание на отчуждение имущества стоимостью 1,5 млрд руб. на заведомо невыгодных условиях.

Эти сделки должника в итоге оспорила налоговая. Ей удалось добиться признания недействительными 157 договоров купли-продажи и дарения, которые банкрот заключил с сыновьями.

После завершения процедуры банкротства в Росреестре проверили действия финуправляющего и решили привлечь его к административной ответственности за неоспаривание сделок. Первая инстанция и апелляция с этим согласились, оштрафовав его на 25 000 руб. Суд округа отменил акты. Точку в деле поставил Верховный суд. Он указал, что обжалование спорных соглашений не право арбитражного управляющего, а его обязанность (дело № А05-11092/2019).

Журавчак считает, что дело демонстрирует давно назревшую необходимость проведения реформы института административной ответственности арбитражных управляющих. Эксперт полагает, что позиция ВС может дать начало негативной практике привлечения арбитражных управляющих к ответственности. Он надеется, что суды будут подходить к вопросу привлечения АУ к ответственности по подобным основаниям с учетом особенностей каждого конкретного дела.

В деле о банкротстве общества «Ковосвит» конкурсного управляющего отстранили от процедур. Встал вопрос о том, кто продолжит вести банкротство. Суд обратился в СРО АУ «Центрального Федерального округа», членом которой был отстраненный управляющий. Там предложили свою кандидатуру, но у суда возникли сомнения в независимости и беспристрастности кандидата, поскольку он участвовал в деле связанной с «Ковосвитом» компании.

Суды придумали, как выйти из этой ситуации. Они выбрали управляющего методом случайного выбора. Окружной суд это решение отменил. Тогда кредитор пожаловался в Верховный суд.  Экономколлегия проверила доводы жалобы и отменила решение кассационного суда, тем самым подтвердив «случайный» выбор кандидатуры управляющего (дело № А53-30443/2016).