Безопасность и форензик
Ситуация в мире меняется, а вместе с ней и риски для бизнеса. Предприниматели уходят в онлайн, сотрудники работают удаленно, рынки сбыта становятся более конкурентными. Все это влияет на корпоративную безопасность, уверен Сергей Матвеев, независимый эксперт в этой сфере, который консультирует несколько крупных российских компаний. Найти хорошего специалиста по корпоративной безопасности очень сложно, говорит он.
Часто чувствительная информация утекает случайно: сотрудники просто не понимают, что это тайна. Поэтому нужно работать с персоналом, уверен Николай Родионов, старший юрист СИБУРа. Информацию лучше подавать понятно. В нефтегазовой компании TechnipFMC основная часть работников — инженеры. Они не любят большие тексты, поэтому фирма выбирает удобный для сотрудников формат и старается максимально кратко изложить все в таблицах, делится руководитель юридической службы Ярослав Усачев. Владимир Мацаль, директор по безопасности и административному обеспечению группы компаний STADA в России и СНГ, советует иметь в компании хотя бы минимальный пакет документов по корпоративной безопасности. Это положение о внутреннем трудовом распорядке, должностные инструкции и положение о внутреннем пропускном режиме.
В последнее время все более популярным становится форензик — услуги по выявлению корпоративного мошенничества и аналогичных нарушений со стороны сотрудников. Сюда входит корпоративная «разведка», проверка благонадежности лиц, расследование корпоративного мошенничества и коррупции.
Форензик — услуги по выявлению корпоративного мошенничества и аналогичных нарушений со стороны сотрудников.
Проверять форензик-методами можно и контрагентов, но законные способы сильно ограничены. Цель форензика в том, чтобы детально разобраться в ситуации и сформировать доказательную базу на будущее, объясняет Александр Писемский, исполнительный директор форензик-компании CSI Group. Форензик должен быть законным, иначе использовать его результаты в правовом поле не получится, предупреждает спикер. «Черный» форензик тоже существует, но это риск и для заказчика, и для компании, оказывающей услуги.
Форензик-экспертиза — это всегда использование современных инструментов, говорит Денис Королев, партнер, руководитель группы услуг в области расследования мошенничества и содействия в спорных ситуациях в СНГ компании . Информации слишком много, оперативно обработать ее вручную нереально, поэтому используется в том числе и машинное обучение. Из десятков тысяч документов люди читают небольшую часть, после задают траекторию поиска программе, и дальше нужную информацию ищет она. Благодаря новым технологиям в одном проекте Королев и его команда за 2,5 месяца проверили больше 20 000 страниц уголовного дела, почти 500 000 файлов и 1 млн транзакций.
Форензик-эксперт может подготовить два вида отчетных материалов. Первый — отчет о фактах и наблюдениях, в котором не будет выводов. Второй — отчет эксперта. Такой вариант обычно используется в судах, и в нем есть выводы эксперта.
Корпоративные войны и банкротство
10 лет назад корпоративные войны велись для того, чтобы перехватить управление и снизить влияние основного акционера. Об этом рассказал Тимур Зайнутдинов, руководитель проектной группы в юркомпании . По его словам, сейчас основная цель нападающих — вывести определенные активы. Контролировать всю компанию для этого не обязательно. Стороны стали изобретательнее: они больше не захватывают офисы и гораздо чаще приходят в суд. Активно используются попытки наложить обеспечительные меры и отвлечь ресурсы второго участника на бессмысленные с правовой точки зрения судебные процессы, делился эксперт.
В начале 2000-х акционеры охотно рассказывали о конфликтах в СМИ, теперь же стараются не распространяться. Работает старое правило «деньги любят тишину», считает Зайнутдинов. Еще одна новая тенденция — втягивать в войну третьих лиц: независимых кредиторов, арбитражных управляющих, миноритариев.
Причины банкротств многих компаний связаны с корпоративными конфликтами.
Иногда при банкротстве компании бывшие партнеры по бизнесу пытаются подобраться к активам друг друга через субсидиарную ответственность. Сейчас ВС считает, что «субсидиаркой» не могут воспользоваться кредиторы, связанные с должником, предупреждает Наталья Двенадцатова, партнер . Эта тенденция наметилась в деле ООО «Егорье» (дело № А23-6235/2015). Тогда ВС решил, что субсидиарную ответственность нельзя использовать как оружие в корпоративных спорах, объясняет юрист. То же правило действует, если зависимый кредитор предъявляет в банкротном деле иск о возмещении убытков. Лучше привлекать экс-партнера по бизнесу к ответственности в отдельном производстве, говорит Двенадцатова.
Поговорили и о том, как защищаться от иска о «субсидиарке». Двенадцатова советует ссылаться на аффилированность заявителя и должника. Сейчас сделать это не очень сложно, считает юрист. Суды применяют концепцию фактической аффилированности. А в одном из своих дел смогли доказать связь между должником и заявителем благодаря тому, что заявитель активно вел свои соцсети. Это было не единственным доказательством, но судья заинтересовался совместными фотографиями с основным бенефициаром компании-банкрота.
Поссориться и помириться
Акционеры спорят не только друг с другом, но и с топ-менеджерами. «Воевать» с директором компании проще, чем с бизнес-партнером, считает Федор Вячеславов из . Проблемы с управленцами случаются из-за разных взглядов на стратегическое развитие компании, неэффективной работы топ-менеджера или откровенных нарушений, например вывода активов. Разрешить ситуацию помогает независимый аудит, полноценное функционирование наблюдательного совета и ревизионной комиссии, постановка задач топ-менеджеру и контроль их выполнения, говорит Вячеславов. Через суд можно оспаривать невыгодные сделки и решения директора, взыскивать убытки с него. Но сначала Вячеславов советует поговорить, например, вызвать топ-менеджера на совет директоров или общее собрание акционеров и объяснить, что именно не устраивает владельцев бизнеса. Важно дать понять, что собственники компании готовы судиться и привлекать директора к ответственности.
Мириться тоже нужно уметь. О том, что может подтолкнуть конфликтующих к мировому соглашению, на конкретном примере показала Анна Заброцкая, партнер . Бизнес-партнер ее клиента просчитался, когда затеял корпоративный спор в Великобритании. Ведь английское правосудие дорогое и сильно отличается от российского. Атакующий акционер не только понес существенные затраты, но и судился «по-русски», например не раскрывая всех доказательств. В Великобритании неполное раскрытие может закончиться большим штрафом. Кроме этого, истец допускал и другие ошибки, которые, скорее всего, привели бы к дополнительному штрафу за неуважение к суду. Это тоже большие деньги. Еще одна проблема была связана с тем, что между РФ и Великобританией нет договора о взаимной правовой помощи. Получить решение в английском суде проще, чем исполнить его в России.
Важно найти центр принятия решений — того, кто на самом деле развивает корпоративный конфликт.
Форензик помог Заброцкой и ее коллегам выяснить, откуда у истца деньги на зарубежный суд. Оказалось, их давал сторонний инвестор, который принимал в этом деле ключевые решения. В итоге заключить мировое получилось в том числе потому, что оно учитывало интересы этого лица.
Бизнес с уголовным оттенком
Раньше бизнес-партнеры писали друг на друга заявления в полицию, чтобы отомстить, а сейчас это инструмент для получения дополнительных доказательств и способ начать переговоры, отмечает Зайнутдинов. Тем не менее потерпевшие до сих пор получают массу не совсем законных преимуществ, добавляет Олег Хмелевский, адвокат . Часто запускают серию уголовных дел против одного предпринимателя: что-то развалится, а что-то «выстрелит».
СИЗО — это не только шок, но еще и время подумать. Бизнес можно и новый построить, а жизнь-то одна. В такой ситуации многие все равно не сдаются. Но когда оппоненту удается добиться отправки в СИЗО пожилой матери предпринимателя, ситуация резко меняется.
А еще уголовное право позволяет сделать то, что в арбитражном процессе получить нереально. Например, по УПК стать потерпевшим может конечный бенефициар. В гражданском праве «перескочить» таким образом через промежуточные компании не получится: в суд обращается пострадавшее юрлицо или его акционер (участник) в интересах такой компании. Кроме того, в арбитражном суде получить обеспечительные меры — это «большой праздник», замечает Хмелевский. В уголовном же процессе запросто арестовывают не только имущество подозреваемого, но и других людей. «В 90-е людей убивали в корпоративных конфликтах, а теперь сажают. Будем надеяться, что этот этап тоже закончится, и корпоративные конфликты начнут решаться в арбитражных судах», — заключил юрист.
2 декабря мы наградим лидеров ежегодного рейтинга Право-300, а потом проведем еще две конференции:
9 декабря — Уголовно-правовая ответственность бизнеса — 2021.
16 декабря — Управление крупным состоянием: правовые и налоговые вопросы.
И сразу после этого займемся подготовкой Winter Legal Week — 2022. Программы пока нет, но желающие поехать с Право.ru в Сочи могут посмотреть, как это было в 2021-м.
