Скопированный портрет и выброшенные эскизы: топ-5 споров из-за произведений искусства

В 50-е годы прошлого века амстердамский музей Stedelijk приобрел 68 произведений Казимира Малевича у немецкого архитектора Хуго Херинга, который хранил работы мастера. За это ему на протяжении 12 лет должны были выплачивать вознаграждение, а затем картины переходили в собственность музея. Через полгода Херинг умер, но деньги выплатили его родственникам.

В начале 2000-х амстердамский музей предоставил 14 работ Малевича ценой $150 млн на выставки в Нью-Йорке и Хьюстоне. А в 2004 году наследники художника подали иск к Амстердаму в Вашингтонский суд, чтобы вернуть себе произведения. По их мнению, соглашение музея с Херингом незаконно: работы Малевича лишь хранились у архитектора, но он не был их собственником. А Виллем Сандберг, который занимал должность директора музея, был в курсе ситуации, когда заключали сделку.

Муниципалитет отказывался возвращать произведения добровольно, поскольку, с его точки зрения, работы приобрели на законных основаниях. 

Так как произведения Малевича временно находились в США, американский суд решил рассмотреть дело. Разбирательство затянулось на несколько лет. В результате в 2008 году стороны заключили мировое соглашение: по нему музей Stedelijk передавал наследникам Малевича пять картин.

Известный американский фотограф Линн Голдсмит в 1981 году сделала серию снимков популярного певца Принса для журнала Newsweek. Издание так и не напечатало их. Но в 1984 году агентство и Голдсмит предоставили одно фото из серии по лицензии за $400 другому журналу — Vanity Fair — для использования в качестве «основы для художественной переработки». Лицензия запрещала другие действия с фотографией и оговаривала, что напечатана работа будет в 1984 году с копирайтом Голдсмит. Vanity Fair заказал Энди Уорхолу портрет артиста на основе той самой фотографии, но художник создал не один, а серию из 16 портретов Принса. Фотограф об этом не знала. В 1984 же году в Vanity Fair вышла статья с одним из портретов Уорхола и указанием копирайта Голдсмит.

В 2016-м Принс скончался, а Vanity Fair не только выпустила репринт статьи 1984 года, но и вынесла на обложку еще одну работу Уорхола. Уже без копирайта Голдсмит. По словам фотографа, только тогда ей и стало известно, что художник в 1984-м сделал серию портретов. Голдсмит заявила о нарушении ее авторских прав. 

Так как художник умер еще в 1987 году, права на его творчество защищал Фонд Энди Уорхола. В 2017 году организация подала иск и просила признать, что портреты Уорхола не нарушают авторские права фотографа, поскольку попадают под принцип fair use (англ. «добросовестное использование»: переработка чужих произведений без получения разрешения владельца авторских прав допустима до тех пор, пока служит «прогрессу науки и полезных искусств»). 

Тогда Голдсмит направила встречное заявление. По ее мнению, портреты, созданные Уорхолом, — это апроприация (заимствование) ее фотографий, только одну из которых она предоставила по одноразовой лицензии. Работы художника нарушают ее авторские права, и Голдсмит хотела предупредить любое дальнейшее использование этой серии.

Спустя два года, в 2019-м, суд Нью-Йорка вынес решение в пользу фонда. Суд признал, что Уорхол добросовестно использовал снимок. Но апелляционная инстанция в 2021 году встала на сторону Голдсмит. Суд пришел к выводу, что работы Уорхола не были изменены настолько, чтобы считаться новым произведением. Так суд признал, что Уорхол нарушил авторские права. В начале 2022 года стороны процесса подали заявления на пересмотр дела (юристы Голдсмит, в частности, просят отклонить петицию фонда). О решении суда пока не сообщается.

В начале XX века Адель Блох-Бауэр была моделью художника Густава Климта и женой австрийского бизнесмена Фердинанда Блох-Бауэра. Есть версия, что между художником и супругой предпринимателя был роман. Но несмотря на слухи, семья финансово поддерживала Климта и хранила его работы. А в 1903 году Блох-Бауэр даже заказал у художника портрет Адель. Так, спустя четыре года Климт написал известную «Золотую Адель».

Женщина, скончавшаяся в 1925 году, завещала, чтобы ее портреты передали Австрийской галерее. Тем не менее переживший ее супруг отправил туда лишь один пейзаж художника из домашнего собрания произведений. Остальные картины мастера остались в семейной коллекции. В 1938 году, когда Германия оккупировала Австрию, Блох-Бауэр бежал из страны, а пять картин Климта оказались в Австрийской галерее. По одним сведениям, их конфисковала и передала Австрийской галерее Германия. По другим — их подарил Блох-Бауэр. Но, судя по открытым источникам, подтверждалась передача лишь одной картины согласно последней воле супруги.

В 1998 году австрийский журналист Губерт Чернин, работая в архивах, нашел документы, которые вынудили усомниться в том, достоверна ли официальная версия, что Блох-Бауэр подарил картины. Чернин обнаружил завещание Фердинанда, где он оставлял все имущество племянникам, а следом в прессе выпустили серию статей, посвященных этой теме. В результате активной медиакампании в Австрии приняли закон о реституции, по которому жертвы войны и их наследники могли вернуть имущество, переданное в фонды государственных музеев. Об этом узнала единственная наследница семьи Мария Альтман, гражданка Америки. Она захотела вернуть картины и обратилась для этого к правительству Австрии, но не получила ответа. Тогда в начале 2000-х она подала иск к Австрии в США. Разбирательство затянулось, что было невыгодно обеим сторонам: Австрия беспокоилась за репутационные риски, а наследница переживала, что умрет раньше, чем американский суд вынесет решение. Спор перенесли в австрийский арбитражный суд.

В 2006 году Альтман, которой на тот момент было уже 79 лет, по решению суда получила право собственности на пять картин Климта. Австрийский арбитражный суд отметил, что неясно, кто владел картинами — Адель или ее супруг. Но поскольку по закону Австрии на момент смерти модели Климта сомнения об имуществе супругов толковали в пользу мужа, картины вернули Альтман.

Немецкий художник Герхард Рихтер, один из самых состоятельных живописцев Европы, создает картины и инсталляции в направлениях поп-арт, абстракция и фотореализм. Работы, которыми он недоволен, он уничтожает разными способами — сжигает, рвет или отправляет на свалку. В 2016 году он выбросил очередные эскизы. Один прохожий (имя в открытых источниках не раскрывают. — Прим. ред.) подобрал их возле мусорного бака и попробовал продать Мюнхенскому аукционному дому. Но там эскизы не приняли и направили в архив, поскольку мужчина не показал сертификат подлинности от Архива Герхарда Рихтера в Дрездене. Удачливый прохожий объяснил, что получил эскизы от своего знакомого, которому Рихтер якобы передал их. Но специалисты организации засомневались в том, что художник мог передать их без рамок и подписи. 

Из-за сомнений экспертов немецкий суд взялся решить вопрос, кому в такой ситуации принадлежат картины и не было ли это кражей. Из открытых источников неясно, кто подал заявление и какими были требования. На заседании предприимчивый прохожий сказал, что бак опрокинули и наброски выпали. Он подобрал их и якобы попытался вернуть художнику, но тот ему не ответил. Суд этот аргумент не убедил. Кроме того, директор архива Дитмар Элгер отметил: когда он увидел эскизы, то сразу понял, что это работы Рихтера. Но на них не было подписи художника, а на завершенных произведениях он обычно ставит свой автограф. Сам же Рихтер через адвоката передал, что у него нет интереса обвинять подсудимого. Он по-прежнему хотел, чтобы работы уничтожили.

В итоге в 2019 году суд пришел к выводу: хотя Рихтер стремился избавиться от работ и выбросил эскизы, все равно они оставались в его собственности. В результате наброски конфисковали, а мужчину, подобравшего рисунки, оштрафовали на €3150 за изъятие эскизов из мусорного бака и попытку продать их.

В начале XX века предприниматель и коллекционер Иван Морозов на одной из выставок приобрел картину Винсента Ван Гога «Ночное кафе». Затем полотно национализировали советские власти, никаких компенсаций за него не заплатив. В 1930-е годы работу продали американскому бизнесмену и выпускнику Йельского университета Стивену Карлтону Кларку. Он, в свою очередь, в 1961 году подарил картину своей альма-матер.

В 2008 году Пьер Коновалофф, праправнук Морозова, заявил свои права на картину. Он утверждал, что раньше не знал, где находилось полотно. Тогда в 2009-м Йельский университет подал иск в американский суд к потомку мецената, чтобы сохранить права на работу художника. Учебное заведение отметило, что национализация не противоречила закону и все дальнейшие обладатели картины приобретали ее правомерно. Кроме того, за все годы, что полотно было в университете, никто из потомков Морозова не требовал вернуть его, а ведь сведения о месте хранения публиковались открыто.

Коновалофф ответил встречным иском, где требовал вернуть ему «Ночное кафе» и выплатить компенсацию $75 000. По его мнению, советская власть незаконно национализировала картину. Разбирательство затянулось на несколько инстанций. В итоге в 2016 году Верховный суд США оставил картину в Йельском университете. Американские суды отказывались рассматривать вопрос о том, законны ли иностранные указы об экспроприации.