Некачественный ремонт и отказ в ипотеке: гражданские позиции ВС за июль

Андрей и Алина Мелины* с февраля 2017-го были в браке. Спустя год они купили квартиру у Владислава Завьялова* за 2,4 млн руб., в договоре супруги прописали, что приобретают жилье в равных долях. В 2020-м Мелин захотел, чтобы суд признал недвижимость его личным имуществом (в акте Верховного суда не указано, расторгли ли супруги брак, а постановления нижестоящих судов недоступны. — Прим. ред.).

Первая инстанция удовлетворила иск. По ее мнению, истец доказал, что спорное жилье приобрели за счет денег от продажи квартиры Мелина, принадлежавшей ему до брака. Стоимость сделки в акте не указана. Еще суд обратил внимание, что сама регистрация права общей долевой собственности не соглашение о разделе совместного имущества. Значит, оно не утратило статус личного. 

Апелляция изменила акт первой инстанции. Суд пришел к выводу, что квартиру купили за счет 1,9 млн руб. Мелина и совместных денег супругов. В итоге доли в жилье распределили пропорционально вложенным средствам — за Мелиной признали 17/200 доли, а за ее мужем — 183/200. Первый кассационный суд общей юрисдикции отменил этот акт и направил дело на новое рассмотрение в апелляцию. Суд указал: нижестоящая инстанция не учла, что супруги изменили режим совместного имущества на основании договора купли-продажи.  

ВС отменил акты апелляции и кассации, отправив дело на новое рассмотрение обратно в Первый КСОЮ (еще не рассмотрели. — Прим. ред.). Коллегия ВС по гражданским делам сослалась на п. 2 ст. 38 Семейного кодекса. По этому правилу супруги могут разделить общее имущество по соглашению, и сделку необходимо нотариально удостоверить. Только тогда такой документ будет основанием, чтобы возникли, изменились и прекратились права и обязанности супругов в отношении их совместной собственности. Кассация это не учла.

Виктория Дергунова, партнер BGP Litigation, отмечает, что с 2015 года Семейный кодекс обязал супругов нотариально удостоверять любые соглашения о разделе имущества.

Альтернатива — заключить брачный контракт. В законе нет других инструментов, при помощи которых супруги могли бы делить имущество и менять режим, отмечает эксперт. Дергунова обращает внимание, что практика по административным делам об оспаривании незаконных действий Росреестра тоже говорит о необходимости нотариально удостоверять соглашение супругов о разделе имущества. Если не соблюсти форму договора купли-продажи при обращении в Росреестр, то его не признают документом, который подтверждает изменение законного режима общей собственности супругов (определение Восьмого кассационного СОЮ от 22.01.2020 № 88А-1755/2020).

Дело № 77-КГ22-2-К1.

В июле 2019-го Дмитрий Постин* заключил договор подряда с Амиром Овечкиным*, который должен был сделать ремонт в квартире первого за 297 400 руб. По факту Постин заплатил подрядчику 632 765 руб. за работу и стройматериалы. По мнению заказчика, ремонт не отвечал стандартам качества, а сам Овечкин отказался устранять недостатки. Постин привлек специалиста из АНО БНЭ «Ритм», который оценил, что понадобится 116 943 руб. для исправления некачественных работ. Заказчик захотел через суд взыскать с подрядчика все затраты, а еще штраф по ЗоЗПП и стоимость работ для устранения недостатков.

Три инстанции частично удовлетворили иск. Поскольку Овечкин отказался добровольно исправить некачественную работу, он должен был выплатить истцу стоимость исправления дефектов и штраф 58 471 руб.

ВС отменил акты апелляции с кассацией и направил дело на новое рассмотрение в Ставропольский краевой суд (еще не рассмотрели. — Прим. ред.). Коллегия обратила внимание, что ответчик указывал: стороны подписали акты выполненных работ. Из них следует, что ремонт сделан полностью и вовремя, заказчик его принял без претензий. Кроме того, в сметах отразили стоимость материалов, и ее подтверждают чеки, переданные истцу. Овечкин отмечал, что недостатки, на которые ссылается заявитель, тот мог обнаружить на приемке работ, но этого не сделал. ВС подчеркнул, что суды не оценили эти обстоятельства.

Дело № 19-КГ22-9-К5.

Олеся Пыжина* 25 мая 2020 года через сайт Сбербанка подала заявку на кредит по программе «Сельская ипотека» под 3% годовых, чтобы купить дом. На следующий день от банка пришло СМС с предварительным одобрением. Тогда она продала квартиру и направила кредитной организации необходимые документы, которые та якобы передала в Министерство сельского хозяйства. В итоге банк отказался выдать Пыжиной кредит, потому что у властей закончились лимиты.

Пыжина подала на банк в суд. Она указывала, что после одобрения заявки продала свою квартиру. А еще из-за отказа банка ей пришлось взять ипотеку в ПАО АКБ «Ак Барс» под 9,15% вместо 3%, на которые изначально рассчитывала в Сбербанке. 

Истец хотела, чтобы суд признал незаконными действия банка, обязал его рефинансировать и выдать кредит, возместить ущерб, компенсировать моральный вред и уплатить штраф. Три инстанции отказали Пыжиной. Суды отметили, что предварительное одобрение — это не одобрение кредитной заявки.

ВС отменил акты апелляции и кассации, направив дело на новое рассмотрение в апелляцию (еще не рассмотрели. — Прим. ред.). ВС отметил, что на самом деле прием заявок на кредит прекратили 21 мая 2020-го, потому что исчерпали лимиты. Еще суд обратил внимание на ответ Минсельхоза: документы Пыжиной туда не передавали. Одобрив заявку, которую нельзя было принять, банк нарушил права потребителя, к тому же истцу пришлось заключить другой кредитный договор под более высокую ставку и тратить деньги на его обслуживание. Нижестоящие инстанции не оценили это обстоятельство. 

Никита Суклин, юрист КА Юков и партнеры, обращает внимание, что есть много судебной практики по похожим правовым ситуациям, когда кредитор может не предоставить деньги по договору. Но речь о случае, когда сделку заключили. Согласно этой практике, восходящей к п. 11 Информационного письма Президиума ВАС от 13.09.2011 № 147, с банка могут взыскать убытки из-за необоснованного отказа выдать кредит. По мнению эксперта, определение соответствует такому подходу, но с той оговоркой, что стороны еще не успели заключить договор.

Дело № 11-КГ22-12-К6.

У Ирины Евовой* была квартира. Женщина умерла в 2014 году. Тогда имущество по закону перешло к Елизавете Вайтовой*, которая представилась дочерью умершей. Нотариусу для подтверждения родственной связи она показала свидетельство о рождении. Там было указано, что Евова — мать Вайтовой. Получив жилье, новая владелица продала его за 990 000 руб. По цепочке сделок квартира в 2017-м оказалась у Евгении Симоновой*. 

В 2019-м Вайтова умерла. А потом выяснилось, что право собственности на ту квартиру обманом получила группа злоумышленников, в которую входила и Вайтова. В загсе нет сведений, что у Евовой были дети. В итоге департамент имущества Москвы — ему должна была достаться квартира — признали потерпевшим в уголовном деле о мошенничестве, которое возбудили в отношении неустановленных лиц. 

Когда власти узнали о нарушенном праве, то захотели вернуть недвижимость и в 2020-м подали в суд на всех участников цепочки сделок. Симонова направила встречный иск, чтобы ее признали добросовестным приобретателем. Но три инстанции признали недействительными свидетельство Вайтовой о праве собственности на квартиру и все сделки по ее передаче. Суды отметили, что городские власти предъявили свои требования в пределах исковой давности, а спорное имущество посчитали выморочным. Оно перешло к Вайтовой из-за незаконных действий в обход воли чиновников.

ВС отменил акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию (еще не рассмотрели. — Прим. ред.). ВС отметил, что Евова умерла в 2014-м, а департамент обратился с иском лишь в 2020-м. Все это время власти не интересовались спорной квартирой. Из-за этого жилье незаконно передали Вайтовой, а затем оно оказалось у Симоновой. Суды не учли этот момент, хотя от него зависело, как решат вопрос о сроках исковой давности. Еще ВС отметил: законность сделки по передаче недвижимости проверяет нотариус и отвечает за ее неправомерное удостоверение.

Марина Николаенко, руководитель практики разрешения семейных и наследственных споров «Де-юре», отмечает, что мошенники часто используют подложные документы, чтобы оформить на себя или сообщников право собственности после умерших владельцев.

Эксперт обращает внимание, что ВС и ранее изучал вопрос о сроках давности для защиты своих прав публичным собственником. В определении от 21.11.2017 № 5-КГ17-160 приводятся аналогичные разъяснения.

Дело № 5-КГ22-51-К2.

В марте 2020-го Марина Емелина* из Ханты-Мансийска купила у сургутского ООО «Обь-Сервис-КИА» авто Kia Seltos за 1,5 млн руб. Еще на машину установили оборудование за 116 601 руб. В июле этого же года компания направила Емелиной СМС, что иномарку нужно сдать в бесплатный ремонт из-за отзывной кампании. 

Через три дня после получения сообщения, водитель потребовала у компании, чтобы та диагностировала и устранила все имеющиеся недостатки. В машине не блокировалась рулевая колонка, были проблемы с неверной индикацией датчиков, а во время работы кондиционера текла прозрачная жидкость. Если продавец не сможет исправить дефекты, Емелина просила вернуть ей деньги.

Авто на эвакуаторе перевезли в Сургут и отремонтировали. Затем компания вернула машину хозяйке. Но меньше чем через месяц в иномарке снова возникли проблемы с датчиками. Емелина направила продавцу претензию, и компания снова потребовала привезти авто в Сургут. Покупатель этого не сделала, поскольку беспокоилась, что перегон машины не будет безопасным из-за дефектов. Она обратилась за диагностикой в «АвтоТехЦентр ФорвардАвто» — там выявили отказ радиочастотного канала датчика.  

Емелина хотела через суд расторгнуть договор, взыскать с «Обь-Сервис-КИА» стоимость товара, убытки, неустойку, компенсацию морального вреда и штраф. ИП Бусыгин провел судэкспертизу. Он установил, что система давления в шинах неисправна (из-за которой и сбоила индексация датчиков) и, чтобы починить машину, нужно 20 869 руб. 

Первая инстанция расторгла договор, взыскала стоимость авто, дополнительного оборудования, убытки, компенсацию морального вреда и штраф. Суд пришел к выводу, что у машины был существенный недостаток, а ответчик отказался в гарантийный период незамедлительно устранить его без диагностики. Апелляция отменила это решение, потому что истец не предоставила авто на проверку качества по предложению продавца. Кассация согласилась с этим выводом.

ВС отменил акты апелляции и кассации и направил дело на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию (еще не рассмотрели. — Прим. ред.). ВС отметил, что ответчик ничего не предпринял, чтобы забрать машину на экспертизу, хотя это обязанность продавца. Кроме того, суд обратил внимание: в этом случае компания должна была доказать, что недостаток у авто появился уже после того, как товар забрали.

Проще убедить покупателя, который часто не знает и не понимает закон, что он «сам виноват» и должен нести затраты. При этом продавцы забывают, что возможны еще бóльшие расходы, если потребитель обратится в суд, отмечает эксперт.

Дело № 69-КГ22-6-К7.