Как должники и кредиторы шантажируют друг друга банкротством
Банкротство создает неприятные последствия, которые компания, попавшая в него, ощущает сразу. Если вводится процедура наблюдения, то директор фирмы обязан согласовывать значимые сделки с временным управляющим. Поэтому, чтобы добиться возврата долга, кредитор может угрожать должнику инициировать его несостоятельность. Но бывает и наоборот, рассказывает адвокат Регионсервис Станислав Соболев. Должник обещает кредитору уйти в банкротство, если ему не предоставят отсрочку или скидку. А это значит, что у кредитора есть риск получить меньше, чем ему положено, или даже остаться ни с чем.
Основные цели
Компании могут использовать банкротство как инструмент шантажа в разных случаях. Советник Orchards Вадим Бородкин рассказывает, что на практике бывают ситуации, когда еще во время процедуры наблюдения должник пытается прекратить банкротное дело, погасив задолженность или заключив мировое соглашение. В этот момент появляется кредитор с сомнительным требованием, который затрудняет завершение банкротства.
Должник встает перед выбором: погасить сомнительный долг и завершить банкротство или добиваться отказа в установлении требования кредитора. Это затягивает или срывает план по прекращению процедуры.
В случае корпоративного конфликта партнеры всячески пытаются «выдавить» друг друга из компании, говорит юрист S&K Вертикаль Рафаэль Нугманов. Так, мажоритарный акционер может начать выводить активы в подконтрольные ему организации, чтобы оставить другого партнера в компании-пустышке, а потом инициировать процедуру банкротства.
Один акционер может шантажировать другого банкротством компании за счет контролируемой кредиторской задолженности, объясняет юрист BGP Litigation Анастасия Рябова. Тогда он предлагает другим учредителям несколько вариантов развития событий: либо они добровольно выходят из управления компанией, либо его дружественный кредитор инициирует банкротство. При этом в рамках дела контролирующие лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности.
Юрист Стрижак и партнеры Кирилл Василенко рассказывает, что в корпоративных конфликтах угрозу банкротством используют, чтобы:
принудить директора компании действовать определенным образом или воздержаться от каких-то действий (например, проголосовать за одобрение крупной сделки);лишить участника компании возможности участвовать в делах и получать прибыль;получить личные финансовые выгоды дивиденды, премии, бонусы;установить корпоративный контроль над компанией и ее имуществом (принудительный выкуп акций, назначение на должность директора);создать препятствия для выплаты действительной стоимости доли участнику компании;вывести имущество должника посредством принудительной продажи в процедуре банкротства.Законодатель и суды пытаются прекратить такое недобросовестное поведение, отмечает старший юрист Гуричев, Малинин и партнеры Глеб Гаврилин, главным образом через развитие института субсидиарной ответственности, но не только.
Верховный суд прилагает большие усилия, чтобы банкротство не превратилось в один из способов разрешения корпоративного конфликта, говорит Гаврилов. Так, в деле № А40-41691/2019 ВС указал, что дело о банкротстве нельзя возбудить, а новых участников не получится привлечь к субсидиарной ответственности на основании требований бывших участников о выплате себе дивидендов. А в п. 13 Обзора судебной практики № 4 (2020) ВС разъяснил, что требование о привлечении к субсидиарке принадлежит независимым кредиторам и не служит средством разрешения корпоративного конфликта. В деле № А40-27690/2020 ВС отметил, что завуалированное достижение корпоративных целей (например, создание препятствий для выплаты действительной стоимости доли другому участнику компании) через инициирование банкротства недопустимо.
Василенко согласен с коллегой и добавляет, что в последние годы арбитражные суды активно пресекают попытки использовать банкротство как инструмент для разрешения корпоративных конфликтов, применяя ст. 10 ГК («Пределы осуществления гражданских прав») и отказывая во введении процедуры.
Угроза банкротством используется как инструмент, упрощающий оспаривание сделок, говорит юрист BGP Litigation Антон Батурин. Например, когда кредитор-залогодержатель обращает взыскание на акции должника, не полностью погасив обеспеченный долг. А потом выясняет, что за несколько лет до приобретения акций компания произвела отчуждение активов. Возбуждение банкротного дела может помочь такому кредитору оспорить сделки и вернуть активы должнику.
Когда должник шантажирует банкротством
Обычно фирмы используют собственное банкротство, чтобы надавить на кредитора, когда возникли финансовые трудности и нужно реструктуризовать задолженность, отмечает Батурин. Если руководители и учредители осознают высокий риск возбуждения процедуры, то могут использовать шантаж, чтобы не допустить до участия в ней нежелательных кредиторов. Эксперт поясняет, что для этого фирмы используют специальную схему.
Кредитор заинтересован получить хотя бы частичное исполнение обязательств. А достоверно установить, будет ли возбуждена процедура банкротства, он не может. Поэтому, испугавшись банкротства должника, кредитор уступает право требования к нему за незначительную сумму, а реального банкротства в итоге не происходит.
Бородкин подчеркивает, что банки часто сталкиваются с ситуациями, когда заемщики просят снизить процентную ставку или согласовать кредитные каникулы. А если получают отрицательный ответ, угрожают банкротством. Эксперт отмечает, что в этих ситуациях банки обычно идут навстречу клиентам, так как понимают: даже предоставленные залоги и поручительства не позволят добиться возврата кредита.
Организация шантажирует своим банкротством, чтобы создать условия, при которых взыскивать деньги опасно, ведь появится риск оспаривания таких сделок с предпочтением. Еще один вариант — продемонстрировать риск утраты лицензий, что парализует бизнес и сделает невозможным полное удовлетворение требований, поясняет старший юрист Кульков, Колотилов и партнеры Артем Антонов.
Он замечает, что порой фирмы манипулируют своим банкротством и через аффилированных кредиторов. Те подают заявления о признании должника банкротом и постоянно совершают уступки прав требований до рассмотрения заявлений, чтобы сделать невозможным переход в процедуры на длительное время. А если есть несколько аффилированных кредиторов, то их заявления могут последовательно рассматриваться и признаваться необоснованными, что сильно затянет процесс, отмечает эксперт. В этот период любые платежи в адрес независимых кредиторов могут признать недействительными.
Гаврилин рассказал о деле № 2-6215/2020, когда поручитель по договору займа угрожал продать свое имущество и начать собственное банкротство, если займодавец инициирует судебное разбирательство с заемщиком. «Нам удалось убедить суд арестовать активы поручителя, что не позволило ему избавиться от недвижимости в пользу аффилированных лиц и лишило процедуру личного банкротства того смысла, на который он рассчитывал», — отметил эксперт.
Банкротство как инструмент шантажа: позиция кредитора
Рябова отмечает: если у кредитора есть вступивший в законную силу судебный акт, который подтверждает долг, то он имеет право опубликовать намерение обратиться в суд с заявлением о банкротстве.
Некоторые контрагенты могут отказаться от заключения новых договоров с компанией, в отношении которой есть такая публикация. Так они минимизируют риски потенциального оспаривания сделок.
Рябова продолжает: если должник не исполнил свои обязательства даже после такой публикации, то кредитор вправе обратиться в суд и возбудить банкротное дело. Это несет и репутационные риски.
Бородкин отмечает, что банки, которые не обязаны просуживать задолженность для инициирования банкротства, могут использовать шантаж для улучшения своего кредиторского положения. Например, чтобы получить большее обеспечение (новые залоги и поручительства, временную передачу акций банку, введение в состав правления или наблюдательного совета номинантов банка).
Гаврилин уверен, что угроза банкротством — способ психологического воздействия. Ведь некоторые договоры предусматривают досрочное автоматическое расторжение, если в отношении одной из сторон вводится процедура несостоятельности. Недобросовестные кредиторы могут этим пользоваться и шантажировать должника.
Банкротство как инструмент влияния на должника используют и инвесторы. Это происходит, когда инвестор и основатель бизнеса не оформляли договоренности должным образом и сохраняли договорные модели (например, заем или поставка) вопреки моделям корпоративным (например, корпоративный договор или опцион), отмечает управляющий партнер Голенев и партнеры Вячеслав Голенев. В таких обстоятельствах инвестор занимает позицию «независимого кредитора», который на рыночных условиях профинансировал бизнес без цели участия в нем. Основатель компании может защищаться раскрытием подлинной сути отношений: инвестор — не кредитор, а, по сути, совладелец. Он фактически аффилирован с бизнесом, который пытается банкротить как кредитор.
Нугманов приводит пример из практики: в конфликт вокруг банкротящейся сети магазинов спортивного питания Vitawin втянули бывшего владельца — «СМП-банк» Аркадия и Бориса Ротенбергов. Один из кредиторов сети подал в арбитражный суд заявление о привлечении банка к субсидиарной ответственности. А это могло помешать должнику заключить мировое соглашение. «Полагаю, что кредитор хотел улучшить свою договорную позицию», — отметил эксперт.
Как бизнесу защититься
Защититься от недобросовестного поведения контрагента сложно, все зависит от конкретной ситуации. Поэтому не все из опрошенных юристов готовы давать реальные советы и руководства к действию.
Гаврилин советует компаниям серьезно подходить к любым искам в их адрес, даже если речь идет о небольших суммах. По ст. 227 АПК в упрощенном порядке можно рассмотреть иск, цена которого меньше 800 000 руб. То есть такие дела судья разрешает единолично за два месяца. С другой стороны, дело о банкротстве по ст. 6 закона «О банкротстве» можно возбудить при задолженности 300 000 руб. Эксперт поясняет, что кредитор порой пытается быстро просудить небольшой долг в упрощенном порядке и потом использовать судебное решение для шантажа банкротством.
Если подача заявления о банкротстве неизбежна, то лучше сделать это самостоятельно, считает Антонов. И в деле нужно активно участвовать с первых дней — это позволит отсечь необоснованные требования. Юрист Стрижак и партнеры Богдан Чернов отмечает, что на начальном этапе банкротства важно не позволить фиктивному кредитору попасть в реестр: тут поможет институт экстраординарного обжалования ошибочного взыскания (п. 24 Пленума ВАС от 22.06.2012 № 35).
Гаврилин добавляет, что важно не допустить назначения арбитражного управляющего, который связан с инициатором процедуры банкротства. Так, в деле № А56-75840/2018 руководство подрядной организации осознавало вероятность удовлетворения требований на сумму 500 млн руб., поэтому инициировало ликвидацию. А затем решило провести банкротство по упрощенной процедуре. «Оппоненты хотели быстро провести процедуру под контролем дружественного управляющего. Но нам удалось помешать: мы включились в реестр, заставили сменить управляющего на независимого, не позволили дружественным кредиторам включиться в реестр. В конечном контролирующих лиц привлекли к субсидиарной ответственности», — рассказывает Гаврилин.
В такой ситуации на помощь приходит судебная практика. Так, в деле № А31-8779/2018 ВС сформировал критерий «разумных сомнений» при выборе кандидатуры управляющего. Суды должны учитывать косвенные доказательства связанности кредитора и предложенного им кандидата. Причем именно кредитор должен снять все сомнения относительно независимости управляющего.