Слияние и поглощение: особенности структурирования сделок в ОАЭ
После ужесточения санкционных мер использовать привычную западную транзакционную инфраструктуру стало невозможно. Когда российский бизнес пытался определиться, куда ему идти, было небольшое «меню дружественных юрисдикций», и достаточно быстро победил ближневосточный вектор. Партнер практики слияний и поглощений Меллинг, Войтишкин и Партнеры Алексей Фролов считает, что выбор пал на ОАЭ, поскольку они смогли предложить развитую платежную инфраструктуру, позволяющую хоть и не без проблем, но работать при соблюдении определенных условий при санкционных ограничениях. «Финансы — кровь бизнеса, поэтому доступ к банковской системе нивелировал как некоторые местные неудобства, так и преимущества других участников конкурса», — отмечает эксперт.
Помимо сохранения определенной санкционной нейтральности, у Эмиратов есть все преимущества лидирующего и продолжающего активно развиваться мирового коммерческого хаба — от географической близости и доступности до присутствия квалифицированных профессиональных консультантов, способных работать в привычных российскому бизнесу правовых режимах и готовых работать с ним, перечисляет Фролов.
ОАЭ были и остаются привлекательной юрисдикцией с высоким бизнес-потенциалом. Они предлагают такие преимущества, как доступ к международной инфраструктуре, низкое налогообложение, упрощенную отчетность, развитую логистику, стабильную национальную валюту и низкую инфляцию.
Нюансы местного правового регулирования
Правовая система ОАЭ дуалистична. «Внутренняя» основывается на шариате и местном гражданском праве, которое базируется на континентальном праве, традиционно более торговом и менее удобном в M&A контексте. По мнению Фролова, эта особенность не позволяет эффективно решать задачи в рамках сделок по слиянию и поглощению, где гибкость договорной настройки имеет существенное значение. В то же время стороны договора в ОАЭ вправе выбрать и иностранное право, в том числе английское, рассказывает Жамбалнимбуев. Но эксперт предупреждает, что местные суды могут применить эмиратские законы для решения стоящих перед ними вопросов.
«Внешняя» система регулируется нормами свободных зон DIFC и ADGM, где законодательно урегулирован вопрос применения английского права. Здесь Фролов отмечает не только традиционную гибкость структурирования права, но и привычный для российского M&A контекст, что склонило чашу весов в пользу ОАЭ. При этом, как бы ни были свободны фризоны, «внутреннее» право играет роль и в структурировании, и в исполнении, отмечает эксперт.
Несмотря на свою развитость, у «внешнего» права есть особенности, например сложно структурировать эффективное обеспечение. А влияние норм шариата на наследственное право усложняет использование местных номинальных держателей, что имеет значение для российского бизнеса, действующего в ситуации санкционных рисков.
Вопреки всеобщим ожиданиям о применении права Англии и Уэльса к сделкам в ОАЭ, процедуры и подход регуляторов сильно формализованы, что ограничивает использование инструментов общего права, отмечает руководитель корпоративной практики и M&A сделок Томашевская Владимир Шишов. Есть и некоторая неразвитость местной правовой и корпоративной инфраструктур. Из-за чего, по мнению Фролова, некоторые стандартные для международного M&A рынка инструменты приходится «изобретать» заново, адаптируя под местные особенности и доступные правовые конструкции. Это создает дополнительные сложности при структурировании, влияет на сроки, стоимость и юридическую стабильность сделок. «Ситуация отчасти напоминает российский рынок 2000-х годов», — сравнивает эксперт.
Отдельно Фролов выделил вопрос выбора форума для разрешения споров. Несмотря на стремление Эмиратов стать лидерами в этой сфере, пока местные арбитражи не пользуются доверием у российского бизнеса в части споров по слиянию и поглощению. Причин, по мнению эксперта, много: от стабильности самих институтов в местных условиях до психологического фактора «набора репутации» в глазах потенциальных интересантов, на что уходит много времени.
Особенности M&A сделок в ОАЭ
В целом процесс совершения M&A cделок в ОАЭ сопоставим с механизмами в иных юрисдикциях и основан в значительной степени на стандартах, присущих структурированию сделок по английскому праву, рассказывает Александр Кукуев, управляющий партнер UPPERCASE Legal Advisory. Сложность возникает на стадии комплексной юридической проверки контрагента, а именно — компании продавца.
В отличие от России в ОАЭ нет единого реестра юрлиц, где отражаются лицензии компании и срок их действия. Нет и публичных ресурсов, отражающих финансовую отчетность, или единой базой судебных разбирательств. Де-факто полагаться можно лишь на заключения аудиторов.
Стандартная практика в ОАЭ — заключение двух договоров купли-продажи. Основной содержит все условия и гарантии совершения сделки и не требует нотариального удостоверения. Во втором, кратком соглашении будут существенные условия сделки, но в усеченном изложении. Такой договор уже нужно заверить у нотариуса. Юрлицам также понадобится одобрить сделку у регулятора. В ОАЭ сделки M&A контролирует Министерство экономики по аналогии с российской Федеральной антимонопольной службой. Кукуев рассказывает, что в отдельных сферах нужно получить согласие на сделку у конкретных отраслевых регуляторов. Например, у Центрального банка ОАЭ, если речь идет о финансовом секторе.
По мнению Шишова, к основным особенностям сделок M&A можно отнести неразвитое нормативно-правовое регулирование. «Законодательная база в стране только развивается, в связи с чем отсутствует правоприменительная практика», — объясняет эксперт. Формальность процессов и необходимость использовать в документах арабский язык обязывает консультироваться с местными юристами, среди которых не так просто найти квалифицированных специалистов. Следует приготовиться и к их высоким почасовым ставкам, предупреждает Шишов.
Опыт российских специалистов
Российские профессиональные M&A юристы, напротив, комфортно чувствуют себя практически в любом чужом правовом поле, утверждает Фролов. Они набрали огромный опыт в вопросе архитектуры сделок. По его словам, вместе с навыками подготовки документов, детальным пониманием международных принципов и характерным «антикризисным» мышлением это позволяет успешно привлекать их к сделкам с минимальным вовлечением иностранных экспертов. При этом, чтобы полностью удовлетворить ожидания клиентов, российские специалисты зачастую обращаются к коллегам из ОАЭ, делится Жамбалнимбуев.
Помимо исчерпывающего опыта структурирования и проведения сделок, подчиненных английскому праву, советник White Square Валерий Лавров отмечает и накопленную практику в ОАЭ и знание местной специфики. Релевантность опыта российских специалистов признает и Кукуев. Исключением он считает область государственных согласований, которая требует отдельного внимания.
Наиболее часто встречающийся вопрос для российских M&A специалистов — обеспечение автоматизма при реализации опционных конструкций в отношении акций компаний ОАЭ.
Российский юрист относительно легко может понять, какие инструменты права ОАЭ недостаточно эффективны и требуют дополнения, считает Шишов. Эксперт рассказывает, что на практике нередко возникают ситуации, когда допустимость того или иного положения юристы из ОАЭ оценивают по-разному, опираясь на совершенно разные аспекты. Например, условие о процентах может считаться допустимым с точки зрения общего регулирования гражданских сделок, но при этом быть рискованным относительно регуляторных требований. По мнению Шишова, российские специалисты знают о таких противоречиях и понимают, как разрешить такие конфликты.
Перспективы для бизнеса
Лавров считает, что российскому бизнесу стоит проводить сделки M&A в ОАЭ, когда есть бизнес-интерес в отношении местного рынка. Помимо этого, Эмираты предлагают комфортные условия ведения бизнеса для инвесторов из различных стран, в том числе из СНГ. Партнер и руководитель M&A практикиASB Consulting Group Татьяна Лукьянова рассказывает, что структурирование в ОАЭ будет полезно для оптимизации налогов и защиты активов. А из-за упрощенного доступа к международным рынкам, юрисдикцию можно использовать, чтобы привлечь иностранные инвестиции.
Российский бизнес активно присматривается к ОАЭ как к нейтральной зоне, в которой он может сотрудничать с разными контрагентами в условиях ужесточившегося санкционного соперничества. Нередко ОАЭ выбирают как юрисдикцию для создания холдинга взаимен привычных юрисдикций вроде Кипра или Британских Виргинских островов.
Однако есть проблемы при открытии счетов и проведении операций. Так, банковские переводы из ОАЭ в Россию в недружественной валюте стали практически невозможны, поскольку их отслеживают банки-корреспонденты, обязанные соблюдать санкционный режим, отмечает Шишов. Он рассказывает, что иногда эмиратские банки закрывали счета, поскольку американское Управление по контролю за иностранными активами требует от своих лиц учитывать взаимодействие иностранного субъекта с подсанкционными лицами. То же касается и оказания услуг. В связи с этим местные финорганизации могут испытывать давление банков-корреспондентов, без которых они не смогут производить расчеты в долларах и евро. Без расчетов в иностранных валютах нейтральных стран такое сотрудничество остается рискованным и может быть заблокировано, предупреждает эксперт.
Выбор ОАЭ в качестве площадки имеет значение, когда нужно структурировать обычные для прежних времен M&A сделки с международным элементом. По мнению Фролова, в большинстве случаев сторона сделки не пойдет в чужую «домашнюю» юрисдикцию, опасаясь недостаточной нейтральности, а у российского бизнеса в этом контексте сейчас не слишком большой выбор. Несмотря на это, эксперт считает Эмираты нейтральной площадкой со своими особенностями и недостатками, которые или приемлемы, или преодолимы. В совокупности с остальными преимуществами это делает ОАЭ практически единственным доступным для российского бизнеса решением. «Смогут ли ОАЭ удержать эту роль в текущей обстановке — покажет время», — резюмирует Фролов.