«Все вопросы мы решаем как в семейном кругу»: интервью с партнерами АБ «РИ-консалтинг»

О компании и партнерстве

РИ-консалтинг основали в 2012 году. Расскажите, что подтолкнуло вас открыть бюро?

Роман: Компания появилась, когда длительная служба в органах прокуратуры и в Следственном комитете перестала приносить мне удовлетворение, и я решил реализовать себя в адвокатуре. Бюро мы открыли вместе с моим партнером Ильей, который был специалистом в финансовой сфере. Отсюда и название — РИ-консалтинг (по инициалам имен Романа и Ильи). 

Изначально в компании были только уголовно-правовая практика и бухгалтерский аутсорс. Но эта модель оказалась не продуктивна, и мы с Ильей разошлись. Я продолжил развивать бюро вместе с коллегами, с которыми был знаком еще по работе в Следственном комитете, а на дату начала нашей совместной работы они уже работали в адвокатуре. Продвижением мы не занимались, поскольку нам казалось, что наработанных за жизнь деловых контактов будет вполне достаточно, чтобы привлечь клиентов. 

Параллельно мы пытались развивать и гражданско-правовую практику, но дело не шло. Затем, в 2016 году, во время работы с одним из доверителей мы познакомились с Еленой Гладышевой, которая на тот момент была исполнительным директором в компании доверителя. У нее был значительный опыт работы в гражданско-правовом консалтинге (с 2001 года) в различных отраслях права. Елена обладала уникальным опытом ведения сложных гражданских споров. В 2017 году я предложил ей перейти в бюро и создать полноценную практику разрешения споров, и у нас окончательно сформировалась практика гражданско-правового консалтинга в сфере литигации. В 2020 году уже мы с Еленой сделали аналогичное предложение Денису Руденко, но в области таможенных споров, имеющих огромное значение для рынка юридических услуг в целом и требующих специальных познаний и, главное, опыта в этой сфере правоприменения. У Дениса был огромный опыт службы в правоохранительных органах (свыше 20 лет), в том числе он замещал руководящие должности в таможенных органах и в Следственном комитете. На тот момент Денис уже находился в поисках своей ниши правоприменения вне государственной службы. Так у нас сложилась крепкая команда профессионалов, имеющих значительный и уникальный опыт в своей сфере, что одно из наших конкурентных преимуществ.

Сейчас юррынок активно обсуждает порядок выстраивания партнерства. Как оно устроено у вас и как решаете конфликтные ситуации?

Елена: Модель нашего партнерства можно назвать не просто партнерской, а близкой к «семейной». Все управляющие партнеры — равноправные собственники бизнеса, а вопросы, связанные с развитием, разрешаются в мирном порядке с уважением к мнению каждого партнера. Принципы партнерства в «РИ-консалтинг» можно охарактеризовать так: 

Роман: Поскольку нас трое, то в компании не бывает корпоративного дедлока (конфликтная ситуация, при которой учредители юридического лица корпоративного типа, обладающие равным количеством голосов, не могут договориться между собой). В случае если мнения расходятся, то вопросы делятся на принципиальные и не очень. Например, если я несогласен по не ключевому для меня тезису, то решение принимается большинством голосов. Но бывали случаи, когда для других партнеров ситуация была принципиальной. Тогда они поддерживали это мнение.

Денис: При этом, как правило, исключены споры, касающиеся чьей-то практики. Здесь мы полностью доверяем профессионализму друг друга. Мы учитываем опыт больших компаний и партнерств в них, но создаем свое уникальное партнерство, основанное на дружбе, доверии, уважении к личности и профессиональному опыту.

Как такой «семейный» подход отражается на сотрудниках? 

Елена: Судя по отзывам наших сотрудников и учитывая то, что мы только увеличиваем штат и за семь лет в моем блоке сменились только четыре человека, думаю, этот подход успешный. Сейчас в моем блоке более десяти юристов, а когда я пришла, было два, и мы продолжаем набор молодых и амбициозных специалистов.

В первую очередь, мы все семейные люди с детьми, поэтому семья первична по отношению ко всему остальному, зачастую даже к бизнесу. В бюро мы проводим такую же линию, когда личные традиционные ценности наших сотрудников стоят на первом месте. Всегда поддерживаем своих сотрудников в сложных ситуациях и оказываем им посильную поддержку, вне зависимости от того, в каком статусе они у нас работают. Ни один работник не остается без помощи, поддержки и внимания. Это касается как небольших эмоциональных всплесков, влияющих на рабочий процесс, так и более серьезных личных обстоятельств.

Рост компании невозможен только с ростом управляющих партнеров. Поэтому для бюро важно, чтобы развивались и сотрудники. Они проходят дополнительное обучение и повышение квалификации за счет компании. Еще одна уникальность нашего коллектива состоит в том, что мы открываем вакансии только на позиции младших юристов, а юристов мы растим сами, помогаем в профессиональном становлении, поддерживаем их желание развиваться и расти по карьерной лестнице.

Повлияли ли санкции на работу Ри-консалтинг с иностранными партнерами?

Роман: С нами сохранили отношения некоторые партнеры из недружественных стран. Они продолжают работать с нами и нашими клиентами, у которых есть какие-то вопросы по иностранному законодательству. Мы тоже получаем иностранных доверителей, запросы на оказание юридической помощи и работаем по таким поручениям: помогаем тем, кто сохранил и сохраняет бизнес-интересы в РФ. Это даже стало определенной неожиданностью. Особенно со стороны английских юристов, которые вроде как должны быть максимально против нас настроены. У меня большой опыт работы с ними, и я был практически уверен, что отношения либо разорвутся, либо охладеют. Но мы продолжаем переписываться, созваниваться и советоваться друг с другом, а также передавать доверителей и выполнять их поручения.

О практиках

Расскажите, кто входит в вашу команду уголовно-правовой практики?

Роман: Со мной работают восемь адвокатов, среди которых нет никого моложе 40 лет. Как и первые сотрудники, все они имеют за плечами огромный опыт работы в правоохранительных органах, в том числе на руководящих должностях. При этом каждый из них — самостоятельная единица, несмотря на то что я управляющий партнер. 

Основную часть практики составляют преступления в сфере экономики, например коррупционные о даче взяток компании. Иногда из нее возникают и дела общеуголовной направленности. Например, обращаются бенефициары или топ-менеджеры этих компаний, когда их родственники попадают в какую-то неприятную историю. Причем с экономической точки зрения для них это нецелесообразно. Из таких случаев возник основной принцип практики — не работать с мелкими делами. Мы это всегда подчеркиваем, несмотря на настойчивость клиентов. В своей практике мы используем комплексный подход. Если ситуация этого не требует, то доверитель, учитывая все предложенные нами варианты и изложение вероятных рисков, вправе принять решение о самостоятельной защите далее. Например, к нам обратилась крупная российская авиакомпания с предложением представлять ее интересы в качестве потерпевшей по делам о сломанных креслах и оскорбленных стюардессах. Мы отказали, поскольку понимали, что рано или поздно встанет вопрос: а почему так дорого? И это неправильно.

Удается ли в текущей ситуации сохранять международное сотрудничество по уголовным делам?

Роман: Сегодняшнее международное правовое сотрудничество по уголовным делам со всеми недружественными странами практически сведено к нулю, из-за чего добиться экстрадиции стало невозможно. Незадолго до разрыва мы с иностранными коллегами представляли интересы одного крупного предприятия. Компания хотела привлечь своего директора к уголовной ответственности за хищение в особо крупном размере. Но тот успел получить грин-карту и уехать в США, откуда не было возможности его достать. При этом мошенник владел 30% акций фирмы, чья стоимость практически равнялась ущербу. Из-за ареста бумаг выплата дивидендов и другие функции в компании были недоступны, поэтому нашей первой задачей было забрать акции в счет возмещения ущерба. 

Нам удалось привлечь внимание руководства следственных органов и соответствующего комитета Госдумы. Дело стало одним из первых прецедентов, когда ч. 4 ст. 159 УК направили в суд заочно для рассмотрения без лица. В итоге после вынесения приговора гражданский иск о взыскании акций обратно в доход компании будет удовлетворен. 

Это дело важно, поскольку раньше люди уезжали в экзотические юрисдикции, где их не могли привлечь к ответственности. Но там был некомфортный уровень жизни из-за отсутствия инфраструктуры. Теперь список недружественных стран огромен, и подобных личностей никто не выдает. Мы же позволяем российским бизнесменам, несмотря на санкции, защищать свои права и возмещать ущерб от причиненного преступления. 

Гражданская практика обширна. Какие у вас есть направления и что в приоритете? 

Елена: Когда я пришла в компанию, общая нагрузка не превышала три-четыре дела в год. За семь лет нам с командой удалось поднять это число до 250–300 в год. Мы начинали с общих коммерческих споров, из которых постепенно отделился большой пласт земельных, строительных и корпоративных дел, а также обособленных споров в банкротстве. Можно сказать, что каждая практика плавно отделялась от другой и становилась самостоятельной. Позже к ним добавились антимонопольная и практика частного капитала (семейные и наследственные споры), защита репутации. При этом в последней мы занимаемся не судебными делами, а выстраиваем структуры защиты для публичных доверителей, активно сотрудничаем со СМИ и блокируем негативные материалы, когда клиенты подвергаются различным нападкам.

В последнее время у нас активно развивается Family Risk Management — то, что в других компаниях принято называть практикой частного капитала и практикой семейного и наследственного права. Мы создали уникальный продукт для собственников бизнеса, в котором объединили опыт уголовных споров из экономических правоотношений, ведения корпоративных, банкротных, семейных и наследственных споров. То есть все то, что необходимо бенефициару, который не видит рисков в определенных вещах, но встречается с ними в самый неожиданный для себя момент. Бизнес в России всегда связан с личностью собственника, поэтому любые партнерские или семейные конфликты ведут к остановке или даже развалу. Наша формула риск-менеджмента предполагает не только предотвращение таких ситуаций, но и минимальную подготовку для избежания и минимизации шанса возникновения судебных разбирательств. 

Пересекаются ли ваши направления в работе?

Елена: Да. Например, мы с Романом совместно представляли интересы в арбитраже по уголовному делу фонда «Монте Кристалло Фаундейшн» (Лихтенштейн), бенефициара компании «ЛаМакс», владевшей ТЦ «Три кита». Лицо, когда-то бывшее собственником, но давно продавшее свою долю, используя «модную практику» срыва корпоративной вуали, решило сначала оспорить смену генерального директора, а затем и сделку по продаже 100% долей «ЛаМакс Холдинг ГмбХ» (Германия). Совместными усилиями двух практик бюро (судебной защиты и уголовно-правовой) мы сформировали судебный прецедент, направленный на защиту от рейдерского захвата в споре с номинальными собственниками, которые не имели отношения к бизнесу доверителя. На тот момент стоимость «ЛаМакс» оценивалась примерно в 6 млрд руб.

Нам удалось доказать, что при оспаривании сделки по продаже долей в обществе она не подлежит признанию недействительной, если не оспорена в установленном законом порядке как нотариальное действие, а также отсутствие права истца на обращение с иском. Мы доказали, что заявитель не всегда был реальным бенефициаром и что необходимо доказывать факт бенефициарного владения и права управления (принятия корпоративных решений) в отношении каждой компании из цепочки, а не только право собственности на первичную компанию, владельцем которой напрямую был когда-то сам выгодоприобретатель. 

Таможенная практика самая молодая в бюро, но в этом году уже попала в первую группу рейтинга «Право-300». Как вы к этому пришли?

Денис: Практику мы строили с нуля. До этого я 23 года проходил службу в таможенных органах и в Следственном комитете, и консалтинг был для меня в новинку. Несмотря на это, за три года мы достигли большого успеха. Компаниям мы предлагаем таможенный комплаенс: консультируем и разъясняем законодательные нормы. Значительную часть занимает судебная работа. Но вместе с тем высокий процент наших кейсов разрешается через ведомственное обжалование. Я этим особенно горжусь, поскольку многие мои коллеги по практике давно отказались от обжалования незаконных решений в вышестоящие таможенные органы. Ведь процесс подготовки такой жалобы очень трудозатратен и малорезультативен, особенно если юрист не разбирается в тонкостях таможенного права и не владеет в полном объеме практикой применения ведомственных актов. 

На мой взгляд, из всех практик таможенная наиболее сложная, поскольку включает в себя работу в судах общей юрисдикции, арбитраж и административное обжалование. При этом нужно знание таможенного, уголовного и административного законодательства. Например, над частью дел в сфере ВЭД мы работаем вместе с адвокатами из уголовно-правовой практики. 

Какими делами вы занимаетесь?

Денис: Сейчас практика состоит из кейсов об обжаловании незаконных решений таможенных органов и защите физических лиц при привлечении их к административной ответственности. Как правило, это те, кто в силу тех или иных обстоятельств не задекларировали товары или драгоценности при перемещении через границу. Зачастую мы сначала защищаем доверителей в рамках доследственной проверки либо уголовных дел о контрабанде, а после их прекращения — в административных. Поэтому мы ведем всю работу под ключ и стараемся, в частности через СМИ, вести разъяснительную работу в части правил декларирования товаров и денежных средств, а также об имеющихся в связи с этим законодательных запретах. 

Наиболее ярким я могу назвать дело о защите крупного импортера медицинской техники в связи с незаконным решением таможенного органа. Они изменили код товарной номенклатуры ранее ввезенного и выпущенного в свободное обращение изделия, что повлекло для компании многомиллионное доначисление таможенных платежей и возбуждение нескольких административных дел. Кейс был по-настоящему сложным и потребовал от нас сбора внушительной доказательственной базы: более десяти адвокатских запросов и три экспертизы. Но мы смогли доказать несостоятельность позиции таможни, поскольку она не обладала полномочиями при определении предназначения спорного медицинского товара. В итоге мы с тремя решениями в нашу пользу дошли до Верховного суда и получили положительный результат, по сути, создав прецедент по аналогичным спорам.

О планах развития

Многие сейчас раскручивают личный бренд сотрудников и партнеров. Собираетесь ли вы этим заняться или у вас другие маркетинговые планы?

Елена: Развитие личных брендов каждого из управляющих партнеров — это скорее вторичная выгода от продвижения бренда бюро. Ведь без партнеров компания не будет узнаваема. Например, в этом году мы завели телеграм-канал «Право трех». Напрямую он не связан с бюро, но там мы касаемся тем, которые всплывают в наших кейсах и могут помочь другим в различных юридических вопросах. Там мы можем не только высказываться в рамках протокола и профессиональной точки зрения, но и выражать отличное от рынка личное мнение. Это помогает донести нашу человечность и обывательский взгляд на некоторые вещи.

Поводом для создания стало несоответствие между тем, как мы ведем себя на работе, и тем, как в обычной жизни. Нас привыкли видеть в строгих костюмах на конференциях и высказывающих экспертные мнения в интервью. Конечно, в работе с доверителями мы всегда очень серьезны, но при личном общении, наоборот, открыты. Из-за этого создавался определенный диссонанс, и, чтобы его компенсировать, возникла идея показать нас с другой стороны. 

Какие у бюро планы на будущий год?

Денис: В части развития таможенного направления планы диктует рынок и наработанная практика. Недавно вместе с Романом мы закончили совместный международно-правовой кейс: помогли добиться прекращения уголовного дела в отношении крупнейшей нефтяной компании одной из стран ЕАЭС. Эта практика позволила нам задуматься о возможности расширения. Например, предложить услуги другим участникам рынка стран ЕАЭС, поскольку у нас единое таможенное законодательство с небольшими различиями. Поэтому в отношении таможенной практики в планах выйти на международный рынок. Тем более что не за горами введение сквозного таможенного контроля и единых требований к созданию общих профилей риска таможенными органами стран — участниц ЕАЭС.

Роман: Глобальных планов, как, например, увеличение штата, у компании нет. Наша основная фишка — вовлечение управляющих партнеров в каждый проект. С нами согласовывается практически каждый шаг по всем делам. И если мы увеличим штат и, соответственно, количество дел, то утратим эту особенность, которой дорожим мы и наши доверители. 

В планах «РИ-консалтинг» — повысить свою экспертность, деловую репутацию и узнаваемость. За счет этого мы сможем добиться как повышения уровня сложности и резонансности дел, так и сотрудничества с новыми доверителями.