Как цифровизация судопроизводства подошла к ИИ: интервью с заместителем гендиректора ПравоТех

Почему цифровизация важна всем

Сейчас цифровая трансформация, о которой так много говорят, затрагивает практически все сферы: законодательство, судопроизводство, коммерческий сектор и бизнес-процессы. Мы больше не главные и не единственные интересанты внедрения технологий. Всего несколько лет назад цифровизация была делом визионерским, но сейчас, на мой взгляд, ситуация поменялась. 

Бизнес-подразделения корпораций быстро внедряют новые технологии: управление взаимодействиями с клиентами, планирование ресурсов, искусственный интеллект и всевозможные инструменты оптимизации. Особенно это видно на примере продаж и маркетинга. Все они ускоряют бизнес, скорость принятия решений, заключение сделок и продаж. А юристы часто если и начинают применять эти инструменты, то с опозданием. Бумажный поток не успевает за новыми скоростями, образуется разрыв в производительности. И прикрывать его приходится переработками. Люди выгорают, и с каждым годом этот эффект накапливается.

Но еще сильнее растет нагрузка на судопроизводство. В России очень доступное правосудие. Оно открытое, документы можно подать в электронном виде не выходя из дома, это недорого — госпошлины небольшие. Статистика системы «Мой арбитр» показывает, что количество подаваемых документов неуклонно растет с каждым годом. Нагрузка на судей такая, что в день у одного судьи может быть до 100 заседаний. Нужно не только держать все это в голове, но и выносить решения на основе глубокого анализа каждой ситуации. Поэтому судьи — органично или вынужденно — приходят к пониманию, что без удобных цифровых инструментов и автоматизации двигаться дальше невозможно. Более того, оказалось, что судьи даже более открыты к инновациям, чем многие корпоративные юристы.

Что такое правотех

До сих пор нет единого мнения, что именно относится к правотеху. Юристы же используют Excel и Word — значит, это правотех? По такой логике почти любой инструмент, включая калькулятор, можно считать автоматизацией юрфункции.

Первым настоящим правотех-решением стало электронное правосудие в 2010 году. С тех пор начали активно возникать стартапы. Даже корпорации пошли по пути развития своих правотех-продуктов, но через короткое время многие от этого отказались.

Несмотря на высокую перспективность индустрии, зайти в нее очень сложно. Стартапы создают IT-специалисты, которые не всегда понимают юридическую специфику. А люди из IT работают в своей методологии, в другом темпе, у них своя терминология. Возникает языковой барьер в обе стороны и непонимание. 

ПравоТех не создавали юристы, но юристы в него пришли

Меня часто спрашивают, юрист ли я. В таких же диалогах участвует основатель и генеральный директор компании. Нет, мы не юристы. Сервисы, которые связаны с электронным правосудием, запускали не юристы. Но и Uber создавали не таксисты. 

В IT-индустрии успешные проекты чаще всего возникают, когда визионеры приходят в индустрию, не будучи экспертами в ней. Они приносят новый взгляд и новый подход, создают тот самый disrupt (англ. «нарушать» — подход, когда создают принципиально новые решения, которые переворачивают бизнес). И электронное правосудие стало как раз таким решением.

КАД создали IT-предприниматель Алексей Пелевин и бизнесмен Дмитрий Чиракадзе. Опыт первого в UX/UI дизайне помог сделать систему удобной, так как именно дизайн интерфейсов отвечает за функциональное восприятие и взаимодействие пользователя с ресурсом. Картотека дел оказалась настолько удобной, что в части UX/UI сохранилась в почти неизменном виде и существует уже 15 лет. И о ней отзываются исключительно восторженно.

Со временем мы выровнялись с юристами терминологически, научились их понимать. Мы различаем решение и определение, понимаем контекст. Благодаря этой способности быть двойным переводчиком между юридическим и техническим языками, мы и стали лидерами отрасли.

Сейчас ПравоТех эволюционировал, и более 50% компании составляют юристы. Они работают в продажах, маркетинге, разработке и поддержке. Они хорошо понимают потребности и боли юррынка. Кроме того, мы заметили, что юристам проще и быстрее «додать» айтишные знания, чем IT-специалистам — юридические. 

К 2023–2024 годам рост количества юристов в нашем штате стал пиковым. Я связываю это и с кризисом профессии юриста. Специалисты выгорают, а кризис специальности носит системный характер. У нас юристы находят не только работу, где их знания приносят пользу и ценятся, но еще и возможность профессиональной трансформации. Возможность получить удовольствие. IT-индустрия молодая и динамичная, люди стремятся в нее попасть, она дает драйв. 

Первая цифровая эволюция правосудия

Представьте себе: 2007–2008 год, у здания суда стоят странные люди, их видно издалека. Им можно заплатить несколько тысяч рублей, назвать номер дела и ждать. Через несколько часов они вынесут фотографии. Так юристы знакомились с документами по делу, это была норма. Можем ли мы сейчас такое вообразить?

Появление электронного правосудия разрушило этот уклад. Целый класс квазипрофессий, на мой взгляд выдуманных, просто исчез. Это было решение, которое перевернуло игру. 

Конечно, дело не только в визионерах из IT-сектора. Нововведения стали возможны благодаря изменениям Арбитражного процессуального кодекса. Важную роль сыграл Антон Иванов, на тот момент — председатель ВАС: они с коллегами подошли к проекту Картотеки дел очень открыто и новаторски. Лучшее, что ВАС делал как заказчик, — не мешал внедрять новую платформу. А разработчики ставили перед собой цель не просто создать интерфейс, но сделать систему эффективной и удобной для всех участников.

При этом «Мой арбитр» кратно повысил доступность правосудия и сделал его прозрачным. В 2008–2009 годах в России наблюдался интересный этап, когда акцент на инновациях и технологиях стал заметен на государственном уровне.

Электронное правосудие сыграло партию чуть ли не первой скрипки в том оркестре инноваций. Когда зарубежный инвестор думает об инвестициях в конкретный регион, первое, что он изучает, — вопрос о защите бизнеса: какие есть механизмы, насколько они прозрачны. Что дала Картотека дел? 100% экономических споров стали открытыми, общедоступными, каждый шаг судебного процесса виден как на ладони. Риски злоупотребления при такой прозрачности минимальны, инвесторы это понимают. 

Невозможно конкретно сказать, сколько миллионов в экономику страны принесло электронное правосудие, но эффект был колоссальным.

Каким может быть правосудие завтра

Цифровые технологии должны и дальше интегрироваться в правосудие, одна из главных задач — упростить работу судейского корпуса. И я не говорю сейчас о «космических» решениях, а о простой оптимизации. Создание удобного пользовательского интерфейса уже даст колоссальный эффект. Следующий уровень — самая базовая автоматизация. 

Я уверен и нахожу этому подтверждения в работе, что судьи хотят внедрения новых технологий. Но нужно понимать, что судья — это человек, который прошел большой юридический путь, у него сформировалась устойчивая профессиональная логика. Основа его профессии — защищать закон, а не менять его. Их мышление построено вокруг этой парадигмы. И здесь мы сталкиваемся не с технологическим, а с ментальным барьером. Мысли о том, что изменения и в системах, и в законодательстве возможны, иногда просто не возникают. 

При этом на государственном уровне видно, что ведомства, открытые технологиям и внедряющие процесс принятия решений, основанный на метриках (data-driven-подход), демонстрируют самую высокую эффективность: ФНС, например, признают лучшей цифровой службой. Судебная система — не исключение. 

Если рассуждать гипотетически, то следующим шагом в автоматизации судопроизводства могло бы стать внедрение форм для подачи исковых заявлений. Мы понимаем, что значительное количество исков типовые. В них меняются только суммы, контрагенты и даты. Нужны ли тогда иски в привычном виде или достаточно передавать 5–10 атрибутов? Это точно снизит вероятность ошибок. 

Введение форм даст унифицированные данные, на основе которых получатся качественные датасеты. На них можно эффективно развернуть ИИ-ассистентов, которые не будут принимать решения за судей, но помогут сэкономить без преувеличения драгоценное время судьи.

Также в арбитражных судах значительная часть исков подается для формального закрепления факта нарушения или неисполнения обязанностей. Косвенно это подтверждается низким процентом обжалований в вышестоящих инстанциях. Здесь тоже можно подумать об автоматизации.

По логике оптимизации в арбитражном процессе появилось приказное производство. Сейчас Госдума работает над поправками, которые позволят судам возвращать административные дела из-за ошибок в протоколе, а не прекращать производство. Это уверенные примеры оптимизации процессов в судопроизводстве. Добавим сюда цифровую оптимизацию — и снимем огромную часть нагрузки на судей. 

Унификация подачи исков поможет сформировать единообразные датасеты, на которые можно будет подключать решения на основе ИИ. Судебный процесс можно будет декомпозировать: часть споров удастся решить механически, над другими придется работать тщательно. Пока это может звучать футуристично, особенно на фоне ИИ-лихорадки. Но ведь всего несколько лет назад за превышением скорости следили сотрудники ГАИ, а не камеры с умной системой фиксации и распознавания. 

«Песочница» — это рабочий подход

Россия — большая страна, не всегда консистентная. Возможности для цифровизации в Москве и условной Якутии несопоставимы. Когда речь идет о правосудии, то резкие переходы допускать нельзя. Невозможно одним росчерком полностью отменить бумажные иски, особенно в регионах, где не всегда есть стабильный интернет. 

Новые правовые режимы стоит внедрять на ограниченных территориях. Портал «Госуслуги», без которого сейчас невозможно представить ни одно взаимодействие с госорганами, тестировали на уровне региональных инициатив в Москве. Аналогично было с электронным голосованием. 

Для подобных тестов у нас есть специальные правовые режимы. Они помогают снять часть ограничений, связанных с законодательством, и проверить эффективность внедряемых изменений. Это инновационный подход — не радикальный, а деликатный. Так проверяют гипотезы.

Этот же подход можно использовать в судопроизводстве: например, точечно внедрить цифровые решения для одной коллегии в одном суде. В рамках эксперимента перевести их на новую IT-систему, измерить скорость принятия решений, количество ошибок, удобство взаимодействия и нагрузку. И уже на основе объективных метрик принимать решение об интеграции.