Проблемы медиации в России: что мешает развитию процедуры и как это изменить

Основные препятствия
С момента принятия закона о медиации прошло почти 15 лет, но процедура по-прежнему остается мало востребованной, в первую очередь из-за низкой осведомленности. Это подтвердили 69% юристов и 38% медиаторов, отметивших, что многие участники просто не знают, как работает медиация и в чем ее преимущества.
Но более серьезная проблема — нехватка квалифицированных специалистов. Формально в России несколько тысяч медиаторов, получивших профильное образование, но уровень их подготовки зачастую не очень высокий, констатирует Юлия Ширяева, медиатор и общественный уполномоченный по вопросам медиации и урегулирования споров.
Закон не устанавливает четких требований к программам обучения ни по длительности, ни по содержанию, ни по квалификации преподавателей. Из-за этого один курс может длиться 16 часов, другой — 500, но ни один не гарантирует, что выпускник получит необходимые навыки. Проблема усугубляется тем, что занятия нередко ведут люди без реальной практики, а обучение проходит онлайн. Такой формат не дает возможности научиться тому, как вести переговоры, как работать с эмоциями и управлять конфликтом, подчеркивает Ширяева.
Сегодня одна из главных проблем медиации вовсе не в законе и не в отсутствии поддержки со стороны государства. Проблема в кадрах. На рынке тысячи людей с удостоверениями медиатора, но по-настоящему практикующих и эффективных — единицы.
Судейское сообщество видит и иные причины проблемы. Наталья Селиверстова, врио руководителя АС Самарской области, обращает внимание на экономическую составляющую: услуги профессиональных медиаторов остаются дорогими для большинства людей и бизнеса. В исследовании Право.ru 9% опрошенных юристов и 27% медиаторов назвали это барьером. Определенную негативную роль играют и небольшие суммы взыскиваемых судебных расходов на участие представителя в процессе, добавляет Лариса Касьянова, председатель Арбитражного суда Красноярского края. То есть стороны и их юристы не слишком заинтересованы в мирном завершении спора без суда.
В медиаторы чаще всего идут юристы, которые выгоде дорогостоящих и длительных процессов предпочитают скорое и справедливое урегулирование спора.
Сопротивление идее медиации часто связано с недоверием. Это отметили 58% юристов и 18% медиаторов. Клиенты ждут конкретного и гарантированного результата, но медиация не работает по принципу гарантий. Медиатор не может предсказать исход переговоров, и у многих это вызывает тревогу.
Другой барьер — искаженное представление о процедуре. Медиаторы и судьи отметили: многие участники процессов до сих пор считают, что только судебное решение реально защищает права. Определение о прекращении дела после примирения воспринимается как менее легитимное, хотя юридически это не так: медиативное соглашение может быть столь же обязательным.
С 2019 года соглашение, удостоверенное нотариусом, имеет силу исполнительного документа. Но 48% юристов все еще сомневаются в юридической устойчивости итогов медиации. Причина скепсиса — нет гарантий результата: стороны могут не договориться, а одна из них попытается использовать переговоры, чтобы затянуть процесс. Даже если соглашение заключено, его могут нарушить, и тогда все равно придется идти в суд. Нотариальное удостоверение повышает исполнимость, но не исключает последующих споров и попыток оспорить договор, как и в случае с любой сделкой.
Эффективность обеспечивает не прописанная в законе процедура медиации, а медиативные технологии — язык переговоров, в котором изучаются потребности сторон и снимается взаимное недоверие. Каким именно соглашением завершится конфликт — нотариальным, письменным или устным, — для сторон не имеет значения. Главное, чтобы их потребности были удовлетворены, и они могли вернуться к мирной работе.
Мнение, что медиативные соглашения не исполняются, не подтверждается практикой. По словам опытных медиаторов, из тысячи завершенных дел неисполненными остались менее 1%, и то в исключительных случаях, связанных с форс-мажорами. В ноябре 2024 года вице-президент Торгово-промышленной палаты Вадим Чубаров подтвердил, что исполнение медиативных соглашений близко к 100%.
Проблемы медиации выходят за рамки ее непопулярности. В практике начали появляться злоупотребления: процедуру используют не для урегулирования спора, а чтобы зафиксировать выгодную, но юридически сомнительную сделку. После удостоверения у нотариуса такие соглашения получают силу исполнительного документа, даже если в суде их могли бы признать кабальными или нарушающими права третьих лиц. Особенно часто это происходит в спорах о перераспределении активов, в банкротствах и попытках обойти очередь кредиторов. Как отмечает Ширяева, нотариусы в суть соглашений не вникают, а если медиатор не видит рисков, документ может оказаться юридически уязвимым.
Тенденцию подтверждает и судебная практика признания медиативных соглашений недействительными. Ранее такие случаи были единичными, теперь суды все чаще указывают на грубые нарушения — от отсутствия третьих лиц до правовой неосведомленности одной из сторон и неразумных условий (дела № А60-48634/2022, № А43-35746/2022). Причина этому — недостаток юридической квалификации у медиаторов. В сложных спорах знание закона критично: без него невозможно оценить риски, учесть интересы сторон и обеспечить исполнимость соглашения.
Отсюда и растущий запрос на юридическое образование у судебных медиаторов. Если медиатор неспособен распознать правовые проблемы из-за нехватки компетенций или недобросовестности, процедура превращается не в способ урегулирования, а в источник новых судебных споров. И это приводит к утрате доверия ко всему институту.
Культурные барьеры
Еще одна причина низкой востребованности медиации в России — психологические и культурные преграды. На это не раз указывал Верховный суд. Неготовность участников спора к мирному диалогу отметили 36% респондентов. Людмила Игнатова, начальник отдела анализа и обобщения судебной практики, законодательства и статистики АС Республики Коми, объясняет такой результат высокой конфликтностью отношений в обществе, отсутствием навыков и традиций ведения переговоров. «Многие в принципе не верят, что проблему можно урегулировать через диалог с партнером, коллегой или даже близким человеком», — говорит медиатор и третейский судья Оксана Яцентюк.
Я убеждена, что медиация должна стать неотъемлемой частью разрешения бизнес-споров. Уверена, наше бизнес-сообщество способно сформировать культуру переговоров. Медиация буквально прописана тем, кто принимает бизнес-решения: в отличие от суда, она дает управляемость, гибкость, свободу от формальностей — именно то, что близко деловому подходу.
При этом такое отношение к разрешению конфликтов в России во многом связано с культурным кодом 1990-х годов, когда доминировали краткосрочные интересы и ориентация на личную выгоду. Сотрудничество тогда воспринималось скорее как вынужденная мера, так как многим интереснее были короткие горизонты взаимодействия без опоры на долгосрочное созидание, вспоминает Максим Карпов, канд. юрид. наук, сооснователь делового сообщества ClubFirst. Сегодня, по его наблюдениям, условия изменились: технологическая кооперация и внимание к репутации требуют другой модели поведения. Теперь успех бизнеса все чаще зависит от умения выстраивать доверительные отношения, искать совместные интересы и принимать решения с расчетом на длительную перспективу.
Медиация в современных условиях — дверь в новую реальность разрешения деловых конфликтов. Она дает возможность не только устранить первопричины разногласий, но и поддержать позитивную репутацию, сохранив доверительные партнерские отношения.
Как сделать медиацию стандартной практикой
Чтобы сделать медиацию более востребованной в деловом сообществе, необходимо постепенно менять общественное сознание. Для этого надо активно проводить просветительскую работу на уровне госорганов всех уровней, формировать культуру мирного разрешения споров и создавать положительный образ медиаторов в СМИ, считает Игнатова. Предпринимателям нужно разъяснять на примере конкретных дел, что медиация — реально работающий, недорогой и быстрый способ разрешить спорную ситуацию без суда.
Акцент стоит делать и на подготовке высококвалифицированных специалистов в сфере бизнес-медиации. Как подчеркивает Ширяева, медиация не может быть хобби, а успешный медиатор — это уже зрелый, опытный специалист с бэкграундом и пониманием человеческих болей.
Полагаю, что медиация не может заменить суд: не все споры можно разрешить в рамках этой процедуры. Но если бизнес, особенно крупные холдинги, начнет использовать ее системно, а преимущества станут публичными, можно ожидать, что с исками в суд будут обращаться только тогда, когда в медиации не удалось достичь соглашения.
Проблемы есть и в законе, регулирующем медиацию. Он недостаточно гибок, считает директор Российского арбитражного центра Юлия Муллина. Например, не совсем ясно, могут ли стороны изменить положения о сроках проведения процедуры, говорит она.
Сейчас Минюст вместе с другими госорганами, медиативными центрами, университетами и бизнесом дорабатывает новый законопроект, который должен упростить взаимодействие сторон в этой сфере, закрепить деятельность медиаторов только на профессиональной основе, установив для них единые стандарты и правила. Цель — создать современную инфраструктуру медиации и снизить нагрузку на суды. Кроме того, ведомство планирует ввести обязательную процедуру примирения, предшествующую бракоразводному процессу.
Необходимо со школьной скамьи учить детей договариваться, слушать и слышать друг друга. Для этого нужно ввести в курс обучения программу по предотвращению конфликтов.
Среди других нововведений — обязательная досудебная медиация в корпоративных спорах. В законе надо уточнить порядок, способы и сроки медиации для таких категорий дел, считает Яцентюк. Возможно, стоит предусмотреть, чтобы сторона, недобросовестно отказавшаяся от процедуры, несла все судебные издержки, предлагает Дарья Ждан-Пушкина, медиатор, исполнительный директор центра Solis.
Половина опрошенных юристов и медиаторов считают, что медиация должна стать обязательной стадией в отдельных категориях споров. Еще 27% медиаторов и 13% юристов готовы поддержать идею обязательной процедуры для всех споров — без ограничений по типу конфликта.
Необходим комплексный подход. Сейчас в каждом договоре указывают претензионный порядок, который обязателен для сторон. Если бы у нас была культура внесения медиативных оговорок в коммерческие соглашения, то медиация тоже стала бы обязательной.
Кто возьмет на себя ответственность за развитие медиации?
Сегодня нет ни одной группы, которая бы последовательно и системно продвигала медиацию. Сами медиаторы называют ситуацию фрагментированной: каждый действует в одиночку, продвигает себя и свои кейсы, а не процедуру в целом. Бизнес не готов делать первый шаг — он ждет системной поддержки и гарантий. Юристы тоже не идут в процедуру, потому что воспринимают медиатора как конкурента или опасаются, что это навредит клиенту. Государство пытается изменить закон о медиации, но проблема не в нем, а в инфраструктуре. До сих пор нет прозрачных реестров, рейтингов, профессиональных стандартов, стажировок и иной поддержки.
Бизнес будет обращаться к медиации, если медиация станет таким же доступным и популярным средством разрешения спора, как государственный суд. Для ее развития нужна поддержка государства, ведущих профессиональных бизнес-сообществ, торговых палат и университетов.
При этом ключевую роль в становлении медиации как полноценного института играет сообщество. Речь не только о формальных объединениях, но и о реальной профессиональной среде, где участники делятся опытом, помогают друг другу расти и формируют стандарты профессии. Медиаторы уверены, что продвижение медиации требует совместных усилий: объединяя ресурсы и опыт, можно добиться гораздо больших результатов, чем действуя поодиночке.
С первых дней получения статуса медиатора взаимодействую с коллегами-медиаторами. Быть причастной к профессиональному объединению важно с точки зрения формирования единых стандартов проведения процедуры и обеспечения ее качества. А с другой стороны, это нужно для совместной работы по формированию положительного имиджа медиации и повышения доверия со стороны клиентов.
Пока что в России работает только одна саморегулируемая организация медиаторов — Ассоциация «Медиатор», получившая официальный статус в начале этого года. Ее создание стало важным шагом к институционализации медиации, но то, что она всего одна, также говорит о разрозненности сообщества и отсутствии системной поддержки. Кроме того, нет структур, мотивирующих медиаторов к повышению квалификации, и нет механизмов воздействия при нарушениях профессиональной этики.
Из-за этого медиация остается на уровне «хорошей идеи», но не превращается в устойчивый институт. Пример — комнаты примирения. Там, где процесс организует судья, медиация срабатывает. Но стоит убрать это внешнее усилие, и процедура снова оказывается никому не нужна. Влияют и предубеждения общества.
Сегодня все больше людей узнают о медиации, проходят обучение и готовы применять ее на практике. Но когда возникает реальный конфликт, привычка к судебным разбирательствам и демонстрации силы остается очень сильной. Мягкие переговоры по-прежнему воспринимаются как признак слабости — как раньше считали, что к психологу ходят только сумасшедшие.
Кто должен двигать медиацию вперед — пока неясно. Могут ли сами медиаторы объединиться и задать стандарты? Готов ли бизнес участвовать, если это сократит его судебные расходы и даст гарантии? Или все-таки государство должно взять на себя задачу выстраивать доверие к процедуре, фиксировать ее в стандартах и создавать инфраструктуру?
Пока ответа нет. Поэтому медиация развивается точечно за счет отдельных энтузиастов и разовых проектов. Но там, где система хоть частично выстроена, — как в компаниях с внутренними медиаторами, в судах с комнатами примирения и в практике юристов, которые сознательно используют медиативные техники, — она показывает результат.