Личный фонд против изъятия бизнеса: как структура защищает активы
Избежать квалификации в качестве иностранного инвестора
Личный фонд — эффективный инструмент для долгосрочного оформления владения активами, включая доли в стратегически значимых компаниях. В условиях существующей правоприменительной практики он также становится способом отделить российские активы от личности учредителя за счет передачи их в фонд. Подробнее о рисках — в материале «Личный фонд против изъятия бизнеса: как меняется риск для владельцев».
При планировании защиты от возможных исков прокуратуры, обоснованных гражданством иностранного государства или видом на жительство у бенефициаров бизнеса, ключевым для российских судов будет вопрос о том, приобрел ли «иностранный инвестор» контроль над стратегическим предприятием. Согласно ФЗ № 57 «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства», контроль означает возможность прямо или через третьих лиц определять решения стратегического общества. Так как от имени фонда выступает управляющий (директор), на эту должность не следует назначать лицо, имеющее статус «иностранного инвестора». Кроме того, учредитель может сохранить за собой определенные права в отношении фонда. Если учредитель имеет статус «иностранного инвестора», необходимо ограничить круг таких прав в уставе и в условиях управления фонда так, чтобы фонд не признали находящимся под контролем учредителя.
Другие лица, передавшие имущество в фонд, утрачивают права на него и не участвуют в управлении. Это же касается и выгодоприобретателей фонда. При соблюдении этих рекомендаций фонд должен рассматриваться как лицо, не находящееся под контролем ни учредителя, ни выгодоприобретателей.
Поскольку личный фонд не хозяйственное общество, его нельзя признать аффилированным с учредителем или включить в одну группу лиц по смыслу закона «О защите конкуренции».
В качестве исполнительного органа фонда может выступать любое физическое или юридическое лицо, назначенное по уставу, кроме самого учредителя. Такой управляющий может не иметь связи с учредителем, либо его назначают по правилам, исключающим аффилированность. При этом структуру допустимо выстраивать так, чтобы учредитель не мог определять решения компаний, долями или акциями которых владеет фонд, но имел право рассчитывать на то, что его цели и интересы учтут органы управления фонда.
Это позволяет владельцу бизнеса с иностранным гражданством или видом на жительство передать доли или акции стратегического общества в учрежденный им фонд, органы управления которого будут формироваться из доверенных лиц. Таким образом, контролирующим лицом станет уже не сам владелец, а фонд — российское юридическое лицо. Это исключает квалификацию учредителя как «иностранного инвестора». Более того, имущество в фонд могут вносить и другие лица, включая членов семьи, что позволяет гибко формировать структуру владения.
При этом учредитель может оставаться единственным выгодоприобретателем (или одним из нескольких) и получать выплаты от фонда. Но сам по себе статус выгодоприобретателя предполагает лишь пассивное участие: такой человек не обладает полномочиями определять решения, а значит, не подпадает под критерий контроля, установленный законом.
Даже если учредитель или выгодоприобретатели фонда — иностранные граждане, лица с двойным гражданством или иные субъекты, которых могут признать иностранными инвесторами по ФЗ № 57, это не делает сам фонд иностранным инвестором или организацией под иностранным контролем. Личный фонд зарегистрирован в России, действует независимо и при должной настройке структуры способен эффективно выполнять защитную функцию в отношении стратегических активов.
Судебная практика по этому вопросу пока еще не сформирована, так как личные фонды начали активно создавать лишь сравнительно недавно. Но ее анализ по корпоративным, банкротным и отдельным делам об изъятии бизнеса показывает, что суды будут учитывать вышеизложенные факторы при определении контроля «иностранного инвестора», разрешая споры с участием личных фондов.
Например, в деле № А56-3068/2025 Генеральная прокуратура предъявила иск об изъятии в пользу государства акций «Петербургского нефтяного терминала» (ПНТ). Они принадлежали иностранной компании, действовавшей в интересах бенефициаров семьи, у членов которой было иностранное гражданство недружественных государств.
По мнению истца, в нарушение норм ФЗ № 57 иностранные компании, которые входили в одну группу лиц, совершили спорные сделки с акциями стратегического предприятия без одобрения правительственной комиссии. При этом сделки носили внутригрупповой характер, а контроль бенефициаров над ПНТ был установлен еще до вступления закона в силу.
В этом деле прокуратура отталкивалась от формального подхода: если сделки с акциями стратегического предприятия совершены иностранным юридическим лицом без предварительного одобрения правкомиссии, то они, как считает истец, ничтожны вне зависимости от обстоятельств как предшествующих их совершению (контроль иностранных инвесторов был установлен до вступления ФЗ № 57 в силу), так и последующих.
Если бы акции «Петербургского нефтяного терминала» находились в собственности российского личного фонда, созданного для бенефициаров этой семьи с иностранным гражданством, и такое владение было оформлено с учетом всех требований, действовавших на момент передачи акций в фонд (включая требования ФЗ № 57), то исход дела мог бы быть другим. Личный фонд, как российская холдинговая структура, мог бы выступать законным владельцем контрольного пакета акций в стратегической компании и при этом эффективно защищать своих бенефициаров. Его правовая конструкция позволяет исключить влияние иностранного гражданства на определение контролирующего лица для целей ФЗ № 57. Совершая сделки с акциями ПНТ, такой фонд мог бы обоснованно утверждать, что он не «иностранный инвестор» в смысле закона и, следовательно, ограничения на него не распространяются.
Редомициляция как одно из решений
У российского бизнеса, уже сейчас находящегося под контролем «недружественных» лиц, может возникнуть вопрос: как утратить этот статус без совершения сделок, которые необходимо согласовывать с правительственной комиссией? Такой способ есть — редомициляция через ОАЭ.
Как это работает:
Сначала «недружественная» компания переносит юрисдикцию в ОАЭ.Затем компания превращается в частный фонд. По законам ОАЭ такое преобразование возможно. Это касается и тех компаний, которые уже переехали в ОАЭ из другой юрисдикции. После преобразования все активы и обязательства сохраняются, но связь с акционерами обрывается — у фонда их просто нет.Последний шаг — редомициляция уже созданного фонда в специальный административный район в России. После этого он продолжит работать как международный личный фонд — юрлицо по ФЗ № 290 «О международных компаниях и международных фондах». Так структура окончательно выходит из-под иностранного контроля.Если участие россиян с иностранным гражданством в стратегических или значимых для экономики компаниях было оформлено через структуры из недружественных юрисдикций, как это было, например, в деле группы «Домодедово» (компания с острова Мэн), Калининградского порта (британская компания) или ПНТ (кипрская), возможным вариантом «импортозамещения» без сделок может стать такая редомициляция.
Формально подобное преобразование может быть признано сделкой в контексте указов президента № 618 и 747, что потребует разрешения правительственной комиссии, но сложившейся практики по этому вопросу пока нет. Более того, подходы к квалификации даже создания или ликвидации обществ как сделок сейчас противоречивы, и мы сталкивались с противоположными позициями нотариусов и судов по этим вопросам.
Тем временем многие собственники — россияне с иностранным гражданством или ВНЖ — продолжают использовать холдинги из недружественных юрисдикций исключительно из удобства и нежелания что-либо предпринимать на российском уровне. По мнению экспертов, они напрасно игнорируют законный и доступный способ сохранения контроля над бизнесом без совершения внутригрупповых сделок, которые могут впоследствии послужить основанием для изъятия бизнеса (как в деле «Петербургского нефтяного терминала» или Калининградского порта).
Личный фонд — панацея или инструмент?
Создание личного фонда само по себе позволяет выстроить первый уровень защиты владельцев бизнеса, но считать такую защиту абсолютной — это ошибка. Если, например, акции или доли в компаниях были приобретены в сделках, которые впоследствии признают недействительными, они могут быть истребованы у фонда, даже когда сам фонд таких сделок не совершал. К тому же в течение трех лет (в отдельных случаях — пяти) фонд и учредитель несут взаимную субсидиарную ответственность по обязательствам друг друга.
Тем не менее отсутствие у фонда статуса «универсального решения» не снижает его значимости в качестве инструмента. То, что фонд — российское юридическое лицо, а не иностранный инвестор, может снизить риск подачи иска об изъятии активов. Кроме того, в структуре фонда можно создать коллегиальные органы управления, включив в них местных юристов, бухгалтеров, доверенных лиц семьи и других специалистов.
Для преемников учредителя фонд может стать альтернативой традиционному вовлечению в бизнес через младшие должности. Участие в органах фонда позволяет им включаться в управление на более стратегическом уровне, что подходит не всем, но часто оказывается более уместным решением.
Фонд платит налоги по месту регистрации, может реализовывать благотворительные или иные общественно полезные инициативы, что усиливает его социальную роль и снижает репутационные риски, а это важно на фоне обвинений в выводе дивидендов за рубеж.
Наконец, личный фонд — это и элемент семейного и наследственного планирования, и механизм устойчивой передачи бизнеса через поколения. Он формирует респектабельную юридическую оболочку, которая с течением времени может быть положительно воспринята участниками рынка управления капиталом, включая и иностранных.
Авторы:
Сергей АлимирзоевСтарший партнер «Алимирзоев и Трофимов»
Илья АлещевПартнер «Алимирзоев и Трофимов»