Как адвокатская монополия изменит юррынок

Законопроект о передаче судебного представительства исключительно адвокатам уже прошел стадию общественного обсуждения. Документ собрал в 11 раз больше отрицательных оценок, чем положительных, а юридическое сообщество направило более 3000 предложений по его доработке. Юристы тем временем объединяются и публично высказываются против поправок. По состоянию на начало августа к объединению юристов против адвокатской монополии присоединились 3412 человек. На сайте объединения публикуют и персональные мнения участников юрсообщества, среди которых как частнопрактикующие юристы, так и партнеры фирм из рейтинга «Право-300» — Бартолиус и INTELLECT

При этом есть и крупные игроки рынка, которые поддерживают монополию. Так, в конце июля на площадке Федеральной палаты адвокатов состоялась встреча с партнерами крупнейших юрфирм. «По итогам дискуссии участники встречи высказались в поддержку проекта закона», — говорилось в пресс-релизе. В обсуждении участвовала юрфирма АЛРУД, и ее старший партнер Василий Рудомино заявил, что предлагаемые Минюстом ограничения на судебное представительство «соответствуют лучшей мировой практике».

При этом претензии, хоть и не концептуальные, есть и у Федеральной палаты адвокатов. По словам президента Светланы Володиной, палата выступает против запрета на получение статуса адвоката лицами с судимостью за тяжкие преступления, включая совершенные по неосторожности. Еще адвокатское сообщество не хочет, чтобы у Минюста было право обжаловать в судах решения Совета ФПА по дисциплинарным вопросам.

Влияние на рынок, аспект первый: что будет с юрфирмами?

Реформа кардинально изменит расстановку сил на юридическом рынке, где сейчас работают около 80 000 адвокатов и, по разным оценкам, от 200 000 до 350 000 «вольных» юристов.

Партнер NOVATOR Legal Group Александр Катков прогнозирует фундаментальное перераспределение рынка. «Значительная часть компаний и частнопрактикующих юристов, не имеющих статуса адвоката и специализирующихся исключительно на судебном представительстве, будет вынуждена перестроить свою деятельность либо изменить бизнес-модель», — считает эксперт. Компании, чья деятельность не сводится к судам — консалтинг, due diligence, корпоративное право, — не пострадают напрямую, но потеряют доходы от судебной практики.

А вот управляющий партнер CLS Владислав Забродин считает опасения о перераспределении долей рынка «существенно переоцененными». По его словам, рынок уже кардинально изменился: компании все реже привлекают внешних консультантов, ушли иностранные игроки, привыкшие покупать услуги у внешних юристов. К тому же предлагаемые изменения касаются только судебного представительства и не регулируют вопросы и потребности юридического консалтинга, подчеркивает Забродин.

Управляющий партнер юридической компании ЮКО Юлия Иванова обращает внимание на масштаб изменений: законопроект оставляет для судебных представителей без адвокатского статуса только гражданские дела у мировых судей и дела об административных правонарушениях. «В отношении последней категории дел тоже не до конца ясно, поскольку в АПК предполагается ввести профессиональное представительство по всем делам, рассматриваемым в рамках арбитражного судопроизводства», — отмечает она.

Управляющий партнер ЮК «Альянс Лигал» Евгений Карноухов признает логичность самой идеи адвокатской монополии и даже называет себя ее сторонником, но критикует способ ее воплощения. По его словам, для перехода к адвокатской монополии недостаточно одних лишь точечных поправок закона «Об адвокатуре» и процессуальных кодексов, как в предложенном законопроекте.

Влияние на рынок, аспект второй: что будет с деньгами?

Опрошенные эксперты сходятся в главном: существующее правовое регулирование адвокатской деятельности глубоко устарело и не готово принять сотни тысяч новых членов. Карноухов называет действующий закон об адвокатуре «морально устаревшим» и напоминает о «Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи», разработанной Минюстом еще в 2017 году. «Это хороший, достаточно глубоко проработанный документ, который, к сожалению, не получил дальнейшей реализации и был, что называется, задвинут под сукно», — сетует юрист.

Концепция предлагала системные решения, напоминает Карноухов: установление комфортного переходного периода, упрощенный порядок вступления в адвокатуру для опытных юристов через тестирование только по законодательству об адвокатской деятельности, одновременное реформирование налогового, трудового и процессуального законодательства. Все это должно было обеспечить плавный транзит юридических фирм в адвокатские образования без ущерба для их текущей деятельности.

Вместо этого законопроект предлагает простое решение: за три года все желающие должны получить статус адвоката и выбрать адвокатское образование. Но реформа требует разработки комплекса нормативных правовых актов, уверен Карноухов, иначе это будет попросту безответственный переворот рынка правовых услуг, «бессмысленный и беспощадный».

Он перечисляет конкретные проблемы: несообразные рыночным реалиям ограничения в заключении соглашений, невозможность работы адвокатов по трудовому договору, запрет на участие в госзакупках.

Управляющий партнер «Пепеляев Групп» Сергей Пепеляев развивает эту мысль с экономической точки зрения. По его мнению, для успеха реформы игроки открытого рынка должны быть уверены, что их положение не ухудшится после получения статуса адвоката. Но законопроект не включает ключевые стимулы: ограничения ответственности адвокатов и возможность применять упрощенную систему налогообложения. 

Частнопрактикующие юристы сейчас часто оформляют ИП и пользуются упрощенной системой налогообложения. После реформы они потеряют эту возможность, что делает переход в адвокатуру экономически невыгодным.

Еще одна системная проблема — нет организационных форм, подходящих крупному юридическому бизнесу. Пепеляев называет задачей национального масштаба создание крупных отечественных юридических фирм, способных комплексно, большими командами обслуживать очень крупные экономические проекты. До 2022 года такие задачи выполняли международные юридические фирмы, но действующее законодательство об адвокатуре не предлагает подходящих форм для развития крупных российских игроков. Законопроект лишь частично адаптирует форму адвокатского бюро к потребностям большого бизнеса, но этого недостаточно. 

«У страха глаза велики, он реально влияет на выбор поведения», — объясняет Пепеляев проблему перехода из общества с ограниченной ответственностью под «дамоклов меч полной ответственности всем своим имуществом».

Укрупнение или фрагментация: куда двинется рынок?

Мнения экспертов о структурных изменениях рынка разделились. Катков уверен в неизбежности укрупнения адвокатских образований. «Новые требования — взносы в палаты, необходимость организации стажировок, потенциальные расходы на страхование ответственности, усиленный контроль со стороны ФПА и Минюста — создают дополнительную экономическую нагрузку», — перечисляет он факторы консолидации. Крупные коллегии и бюро с развитой инфраструктурой и финансовой подушкой смогут распределять затраты между многими адвокатами и окажутся в выигрышном положении.

С ним соглашается и Иванова: кардинальные изменения неизбежно повлекут консолидацию юридического бизнеса и выстраивание новых способов взаимодействия с адвокатурой. «Бутикам, скорее всего, придется трансформироваться в какие-то адвокатские образования или налаживать постоянное сотрудничество», — прогнозирует она.

Адвокат АБ «Бартолиус» Юлий Тай также ожидает значительного укрупнения адвокатских структур, но не лавинообразного. «Вряд ли появятся структуры, в которых будут работать более 1000 адвокатов. Атомизированность юридического рынка в целом сохранится», — считает эксперт. По его оценкам, тысячи адвокатов-одиночек — как давнишних, так и новообращенных — продолжат работать из своих квартир, экономя на офисах и вспомогательном персонале. Похожую мысль высказывает и Пепеляев.

С прогнозами об укрупнении категорически не согласен Забродин. «Ожидать укрупнения юридических фирм сейчас вряд ли стоит. Скорее, наоборот, мы наблюдаем тренд на разукрупнение», — утверждает он. По мнению Забродина, в текущих условиях легче выживают «мобильные группы» — те, кто гибок, эффективен и способен быстро адаптироваться. Крупным компаниям требуется стабильный и понятный рынок, а их операционные издержки становятся серьезным ограничением для устойчивости.

Забродин описывает текущее состояние рынка как «достаточно сумбурное»: одни фирмы распадаются, другие создаются, кто-то объединяется, а кто-то уходит в свою нишу. 

Особые риски реформа создает для небольших специализированных практик. Катков предупреждает: выживаемость юридических бутиков будет зависеть от уникальности ниши, лояльности клиентской базы и способности нести возросшие издержки. «Возможно, часть бутиков может влиться в более крупные структуры на партнерских условиях или как ассоциированные партнеры», — предполагает эксперт.

Влияние на рынок, аспект третий: стоимость услуг

Одно из основных опасений по поводу реформы — она создаст серьезные проблемы в регионах с низкой плотностью населения и малым количеством адвокатов. Иванова прогнозирует появление территорий, где вообще не будет возможности нанять представителя «в шаговой доступности». «Адвокатская монополия приведет к повышению цен на услуги представительства и к росту нагрузки на адвокатов», — предупреждает юрист.

Катков, в свою очередь, предупреждает о риске федерализации рынка и доминирования столичных адвокатских групп. Имея ресурсы и маркетинговые возможности, они могут активно расширяться в регионы, переманивая клиентов и сильных местных специалистов. Для региональных практик это означает потерю доли клиентов, трудности с удержанием кадров и усиление конкуренции. 

Забродин смотрит на проблему федерализации скептически, но по другим причинам. «Даже в лучшие годы развития рынка Москва оставалась абсолютно недосягаема для региональных игроков по своим оборотам», — напоминает он. Попытки московских компаний закрепиться в регионах в большинстве случаев оказались провальными. Единственную реалистичную модель он видит во взаимодействии с локальными фирмами и выстраивании партнерских отношений с сильными региональными игроками.

Не верит в федерализацию рынка и Тай. «Трудно управлять федеральной структурой юристов, в которой уровень гонораров и, соответственно, заработных плат отличается в несколько раз», — аргументирует он. Такая ситуация приводит к переходу лучших юристов из регионов в Москву и еще несколько крупнейших городов. Изменить положение может только сокращение экономического контраста между регионами.

Самую резкую оценку дает управляющий партнер INTELLECT Евгений Шестаков. По его подсчетам, в России не хватает минимум 200 000 адвокатов. «Ни за два, ни за пять лет не удастся настолько увеличить адвокатский корпус в стране, чтобы доступ к правосудию не был заблокирован», — утверждает эксперт. Он напоминает о конституционном праве на квалифицированную юридическую помощь в гражданских делах: соотношение гражданских и административных дел к уголовным составляет 40 к 1, а у государства нет денег, чтобы увеличить в 40 раз бюджет на оплату адвокатов по назначению.

«Жизнь сейчас недешевая. Я не уверен, что увеличение стоимости юридической помощи в случае десятикратного сокращения предложения на рынке юруслуг порадует граждан от Калининграда до Сахалина», — предупреждает юрист.

Победители и проигравшие

Как можно ожидать от «адвокатской монополии», основными бенефициарами реформы станут действующие адвокаты и крупные адвокатские образования. Катков не сомневается, что выигрышем для адвокатов станут существенное сокращение конкуренции на рынке судебных услуг, потенциальный рост спроса и гонораров. «Выигрывает и ФПА, чье значение и контроль над рынком возрастет», — добавляет юрист.

Иванова конкретизирует: однозначно выигрывают адвокатские образования, поскольку даже организациям, у которых в штате есть юристы, придется обращаться исключительно к адвокатам для ведения судебных процессов в отдаленных от головного офиса регионах. Тай уточняет, что существующие адвокатские образования будут иметь значительное преимущество и могут стать главными бенефициарами реформы, но только в краткосрочной перспективе.

В число проигравших эксперты единодушно записывают юристов без адвокатского статуса, чья практика построена на судебном представительстве. «Судебные юристы, не пожелавшие получать адвокатский статус или работать в рамках трудового договора на одного работодателя, будут в принципе вытеснены с рынка», — признает Иванова. Катков добавляет: их бизнес-модель потребует полной перестройки.

Но главными пострадавшими станут люди и бизнес. «Гражданам в принципе не оставляют выбора в вопросе адвокат или не адвокат», — подчеркивает Иванова. Катков развивает эту мысль: проиграют клиенты и малый бизнес, особенно в регионах, из-за возможного роста цен на услуги, вызванного монополизацией, возросших издержек адвокатов и дефицита кадров в глубинке. «Рискует проиграть и качество услуг из-за лавинообразного роста нагрузки на адвокатов», — предупреждает он.

Шестаков рисует самую мрачную картину последствий. В его список проигравших попали граждане — из-за недоступности юруслуг, суды — из-за увеличения срока рассмотрения дел и, парадоксально, сама адвокатура. 

Забродин не стал прогнозировать, кто будет победителем и проигравшим. «Это как задать вопрос о том, встретите вы большого белого слона на улице или нет. Сегодняшний юридический рынок слишком нестабилен и фрагментирован», — иронизирует он. По мнению Забродина, в фазе глубоких изменений побеждают те, кто умеет быстро адаптироваться и строит доверительные отношения с клиентами.

Пепеляев же видит более глубокую проблему в идеологической основе реформы. По его словам, реформирование вызвано «навязчивой идеей ряда юридических генералов предпенсионного возраста ввести лицензирование судебной деятельности». Единственная реальная задача объединения юристов в адвокатуре — защита национального рынка от иностранной колонизации, которая шла с начала 1990-х и до 2022 года. Но эта задача пока Минюстом не осознается, отмечает Пепеляев. Вместо этого реформирование идет под знаком первоначально предложенной «фарисейской идеи» о защите интересов неквалифицированных доверителей — «бабушек и дедушек», которых якобы часто обманывают юристы-неадвокаты. «Это во многом надуманный предлог, масштабы проблемы раздуты», — уверен Пепеляев.

Обсуждение адвокатской монополии на высоком уровне продолжится уже осенью — именно тогда стоит ожидать внесения законопроекта в Госдуму. Скорее всего, важные новости о реформе будут появляться в течение всего законотворческого процесса в нижней палате парламента. По планам Минюста законопроект должен быть принят к концу года, чтобы в середине 2026-го первые юристы начали транзит в адвокатуру.

А чтобы не пропустить важные новости, рекомендуем подписаться на наш телеграм-канал — там мы вместе следим за реформой и обсуждаем ее.