Международный дайджест за сентябрь: бум снятия санкций и важный прецедент в разблокировке активов
В сентябре сразу нескольким россиянам удалось оспорить санкции разных стран. Так, Суд ЕС аннулировал решение Совета ЕС от 14 марта о продлении санкций в отношении дочери главы «Транснефти» Майи Токаревой (дело № Т‑295/25). Это уже не первое решение в пользу истца: в сентябре прошлого года и в феврале Суд ЕС отменил сразу несколько санкционных актов в отношении Токаревой (дела № T-744/22 и № T-269/24). Но несмотря на это, Совет ЕС продолжает включать ее в европейские санкционные списки.
Результатов удалось добиться предпринимателю и двоюродному брату Олега Дерипаски Павлу Езубову — его исключили из санкционного списка ЕС. У него также было несколько судебных процессов, в которых Суд ЕС аннулировал акты Совета ЕС (дела № T‑741/22 и № Т-273/24).
Эти решения укрепляют тенденцию судебной практики, что одних лишь родственных связей с ведущими российскими бизнесменами недостаточно для включения в санкционные списки. Чтобы супруги, дети и близкие родственники оставались под санкциями, власти ЕС должны доказать, что на момент принятия решения о введении санкций они извлекали из семейных связей реальную и конкретную выгоду.
При этом судебные решения сами по себе не гарантируют исключение из санкционного списка, уточняет Удодова. Окончательное снятие ограничений зависит от Совета ЕС. «В случае Езубова судебная и политическая логика совпали, а в случае Токаревой пока нет: ее родственная связь с руководством стратегической госкорпорации может восприниматься более чувствительно», — разъясняет юрист.
Дополнительно адвокат ИнфралексВладимир Исаенко обратил внимание, что в делах Токаревой и Езубова обоим, как заявителям, пришлось доказывать, что они больше не связаны с Россией. «Это вызывает сомнения с точки зрения базовых принципов права. Доказывать отсутствие факта крайне сложно, и это противоречит презумпции невиновности», — говорит Исаенко.
Положительные примеры снятия санкций есть и в других странах. Так, бывший топ-менеджер «Совкомбанка» Илья Бродский смог снять санкции Великобритании. Ранее его исключили из американского санкционного списка. Такого же результата добилась дочь основателя АФК «Система» Татьяна Евтушенкова. Она была под санкциями Великобритании с апреля 2023 года.
В этих делах заявители использовали не судебный, а административный порядок оспаривания санкций. По словам Удодовой, в Великобритании ключевой механизм на практике — это пересмотр санкционных списков государственными органами (например, Управлением по осуществлению финансовых санкций Великобритании, OFSI). Так, любое подсанкционное лицо может подать запрос на пересмотр и представить доказательства, что основания для санкций утратили силу или что их было недостаточно.
Британский административный пересмотр OFSI по делам Бродского и Евтушенковой выглядит более разумным по сравнению с процессом в ЕС, поскольку бремя обоснования санкций остается на государственном органе. Но сама процедура все еще недостаточно прозрачна, а мотивы решения не всегда понятны.
Кроме Езубова, из санкционного списка ЕС исключили бывшего министра энергетики ЛНР Константина Завизенова по причине его смерти в прошлом году. А миллиардеру Игорю Макарову удалось снять санкции Новой Зеландии.
Одновременно были и неудачные примеры. Так, Алишер Усманов не смог добиться отмены европейских блокирующих санкций (дело № T‑1117/23). По мнению Суда ЕС, он все еще остается ведущим российским бизнесменом. К такому же выводу пришли и в деле Романа Абрамовича, одного из акционеров компании «Евраз» (дело № T-1105/23).
В то же время не сняли американские санкции и с белорусской авиакомпании «Белавиа». Вместо этого ей выдали генеральную лицензию, которая ослабляет режим санкций по исполнительному указу № 14038 и разрешает любым лицам совершать транзакции и заключать гражданско-правовые сделки с «Белавиа». Экспортные ограничения в отношении авиакомпании тоже не действуют — срок их действия истек в декабре 2024 года.
Пока Суд ЕС разбирает иски от россиян, Совет ЕС готовится принимать новые санкции. По словам председателя Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен, ограничения затронут 45 российских и иностранных компаний за прямую или косвенную поддержку российского военно-промышленного комплекса. Также под санкции подпадут российские банки, платежная система «Мир» и криптовалютные платформы, против которых ЕС еще не вводил ограничительные меры. Традиционно новый пакет санкций включает меры в отношении энергетического сектора. Евросоюз планирует запретить транзакции с «Роснефтью» и «Газпром нефтью», снизить потолок цен на российскую нефть до $47,6 и расширить санкции в отношении «теневого флота» (меры затронут еще 118 танкеров).
Кроме этого, в сентябре Великобритания дважды расширила санкционные списки. Под ограничения подпали 11 человек, включая мать Рамзана Кадырова Аймани Кадырову, замдиректора Департамента госполитики в сфере защиты прав детей Анастасию Аккуратову и заместителя премьер-министра Татарстана Лейлу Фазлееву. В санкционные списки включили и 30 компаний, среди которых «Движение Первых», «Русполимет», «Технодинамика» и несколько иностранных фирм.
Разблокировка активовСуд ЕС растолковал основания для разблокировки активов в деле Российско-Кыргызского фонда развития (дело № C-384/24). Истец указывал, что текущее регулирование не позволяет ему уплатить госпошлину для рассмотрения дела в Государственном совете Бельгии, который ранее отказал фонду в разблокировке активов. Госсовет направил запрос в Суд ЕС, и тот указал, что в этом случае пошлина будет разновидностью налога, который взимается для реализации базового права на справедливое и эффективное судебное разбирательство. Если же активы стороны спора заморожены, то это не значит, что у нее нет денег. В таком случае нужно подать заявление на разблокировку требуемой суммы, а госорганы не могут отказать в этом.
По словам партнера FTL AdvisersИгоря Кузнеца, на практике довольно часто санкционное лицо не может уплатить пошлину из-за заморозки его активов. При этом получение лицензии для уплаты этой пошлины — отдельная сложная задача, так как это прямо не попадало под узкое толкование базовых потребностей, говорит юрист.
Решение Суда ЕС по делу Российско-Кыргызского фонда развития — это значимый прецедент, который меняет правила игры для всех санкционных лиц, пытающихся получить доступ к своим замороженным активам. Суд ЕС, по сути, приравнял доступ к правосудию и связанную с ним необходимость уплаты судебных пошлин к базовым потребностям, удовлетворение которых не может быть ограничено санкциями. Этот подход позволяет санкционным лицам судиться в европейских судах и защищать свои права.
Одновременно 12 инвесторов пытаются через АСГМ получить лицензии на разблокировку ценных бумаг, чтобы в дальнейшем перевести их к кипрскому брокеру (дело № А40-139136/2025). Но, по мнению юристов, шансы на успех небольшие. Истцы заявляют требования о выдаче лицензии на перевод активов к Минфину Бельгии и непосредственно о самом переводе к депозитарию Euroclear. Это неимущественные требования, поэтому суд может не установить своей компетенции и отказать в рассмотрении иска, предполагает советник КА DelcredereРоман Жирнов. Кроме того, могут возникнуть вопросы государственного иммунитета. Еще одна проблема — это слабые перспективы исполнения решения. При этом у истцов остается возможность обратиться с заявлением о разморозке активов напрямую к бельгийскому регулятору. Подробнее об этом мы рассказывали в материале «Юристы оценили перспективы нового иска о замороженных активах».
В то же время в сентябре было и решение в пользу инвесторов. Так, апелляция отменила решение АСГМ по делу «СДМ-Банк» и Deutsche Bank Trust Company Americas (дело № А40-218392/2024). Суд первой инстанции отказал банку во взыскании больше $15 млн, которые с 2023 года заморожены на счете иностранного банка. АСГМ разъяснил, что «СДМ-Банк» не потерял право собственности на сумму перевода, а лишь временно ограничен в праве распоряжаться им. У «СДМ-Банка» остается возможность обратиться в Управление по контролю за иностранными активами Минфина США (OFAC) и получить лицензию на выплату спорной суммы. Пока американский регулятор не отказал в этом, презюмируется, что деньги можно получить. Кроме того, не доказана причинно-следственная связь между поведением ответчика и возникновением убытков.
Апелляция не согласилась с таким подходом и напомнила, что зарубежные санкции считаются нарушением публичного порядка РФ и иностранцы не могут ссылаться на них, когда обосновывают нарушение прав российских лиц. Кроме того, 9-й ААС согласился с истцом, что процедура получения лицензии от OFAC не ограничен какими-то временными рамками и может длиться очень долго.
По словам Жирнова, решение выбивается из сложившейся в последние годы практики по подобным спорам, а аргументы о следовании личному или договорному статутам при исполнении санкций уже неоднократно отвергались. В то же время юрист международной практики DelcredereАнна Щербакова указывает, что суды часто отказывали в удовлетворении требований о взыскании убытков и отправляли истцов в иностранные лицензирующие органы.
Определение апелляционного суда по настоящему делу может начать новую волну судебных исков к иностранным банкам, и их могут удовлетворить в результате установления причинно-следственной связи между блокировкой средств и возникшими убытками. Ранее отсутствие именно этого элемента суды обосновывали необходимостью обращения в OFAC.
С учетом объема заблокированных российских активов (больше $300 млрд) Игорь Краснов во время Восточного экономического форума предложил включать в договоры с зарубежными странами положения о взаимной защите иностранных инвестиций от замораживания активов из-за введения экономических санкций.
С одной стороны, включение таких пунктов в двусторонние соглашения может стать правовой основой для оспаривания решений о замораживании активов в судах, предполагает Кузнец. Кроме того, для стран, которые не присоединились к санкционным ограничениям (например, страны БРИКС или ЕАЭС), такие оговорки могут стать дополнительной гарантией стабильности взаимных инвестиций.
С другой стороны, предлагаемые нормы вряд ли предотвратят заморозку активов третьими странами и не заменят необходимость прямого урегулирования споров в отношении активов в недружественных юрисдикциях, предупреждает Кузнец. Дело в том, что, с точки зрения ЕС и США, санкционные ограничения, вероятно, будут иметь приоритет над такими соглашениями. Более того, такой договор не защищает конкретных лиц (банки, инвесторов) от включения их в санкционные списки и наложения на них существенных штрафов третьими странами, которые не выступают сторонами подобных соглашений, продолжает Кузнец. Не защищают эти оговорки и от вторичных санкций. К тому же инициатива касается только будущих ситуаций. Поэтому юрист сомневается, что новые договоры можно будут применять для решения текущих проблем с замороженными активами.
Компания «Стэп Лоджистик» пыталась взыскать с итальянской Rizzani de Eccher S.p.A. больше $180 000 в АСГМ, хотя арбитражная оговорка отсылала стороны в Париж, в Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (дело № А40-38376/2025). Суд первой инстанции признал, что в таком случае у российской стороны могут быть препятствия в доступе к правосудию, но ст. 248.1 АПК применять не стал, потому что исполнять договор планировалось в Белоруссии.
С таким подходом не согласился 9-й ААС. Апелляция разъяснила, что в ст. 248.1 АПК нет никаких исключений для ее применения, если ответчик и арбитражный институт связаны с недружественным государством. Дополнительно суд указал, что между Россией и Белоруссией нет международного договора, закрепляющего право российского лица подать в белорусский суд иск к небелорусскому иностранному лицу, у которого нет филиала в республике.
В другом деле апелляция также пересмотрела решение нижестоящего суда в пользу истца. «Свеза Тюмень» пыталась взыскать с финской корпорации Raute перечисленный аванс, который арестовали госорганы Финляндии (дело № А56-53836/2024). Но АС Санкт-Петербурга и Ленинградской области отказал в удовлетворении требований, так как посчитал, что в случившемся нет вины иностранной компании и она никак не может повлиять на снятие санкций или разблокировку денег.
13-й ААС в свою очередь указал, что согласно положениям договора между сторонами к спору нужно применять швейцарское, а не российское право. На основании иностранных норм он переквалифицировал спорную сумму из убытков в неосновательное обогащение. А в таком случае вина должника не имеет значения. Дополнительно апелляция решила, что заморозка денег госорганом не считается форс-мажором и поэтому не освобождает финскую компанию от ответственности. По словам юриста практики разрешения споров Nordic StarЕлены Лебец, так суд показал гибкость подхода: признание подсудности РФ не означает автоматического применения исключительно российского материального права — суд вправе и иногда должен применять другое право (в том числе иностранное), если стороны его избрали или если это требуется для правильного разрешения спора.
Оба спора — это типичные примеры «антисанкционных» дел, в которых российские компании используют ст. 248.1 АПК как инструмент переноса споров в Россию, обходя арбитражные оговорки в договорах с контрагентами из недружественных государств. Это отражает устоявшуюся практику защиты прав российских контрагентов в условиях геополитических ограничений, и апелляционные инстанции последовательно ориентируются на обеспечение доступа к правосудию в соответствии с ч. 3 ст. 248.1 АПК.
Произошли изменения и в деле Wintershall Dea по иску Генеральной прокуратуры (дело № А40-92702/2025). АСГМ удовлетворил требования ведомства и выдал антиисковый запрет не только самой компании, как стороне спора, но и двум арбитрам (Шарлю Понсе и Олуфунке Адекоя) и юридической фирме Aurelius Cotta, которая представляет Wintershall Dea в арбитраже в Гааге. За неисполнение запрета с них могут взыскать €7,5 млрд.
16 апреля Генеральная прокуратура подала иск в АСГМ к трем иностранным арбитрам — Хамиду Гарави, Понсе, Адекоя — нефтегазовой компании Wintershall Dea и юридической фирме Aurelius Cotta. Ведомство просит запретить продолжать разбирательства Wintershall Dea против РФ в международном коммерческом арбитраже при Постоянной палате третейского суда в Гааге. По мнению Генпрокуратуры, все три арбитра не беспристрастны: это граждане недружественных Швейцарии, Франции и Великобритании, которые предвзято относятся к России. Летом Гарави взял самоотвод, поэтому Генпрокуратура отказалась от требований к нему.
В сентябре российская практика признания и исполнения иностранных решений складывалась в пользу иностранных сторон. Так, АС Уральского округа пришел к выводу, что компания из Казахстана имеет право на исполнение решения своего суда в России, даже если сотрудничает с недружественными РФ государствами. Такой бизнес не считается угрозой правопорядку России (дело № А76-43222/2024).
Стороны спорили в Казахстане о качестве поставляемого товара. Местная компания получила решение в свою пользу и попыталась исполнить его в России против Челябинского завода. Ответчик был против и указывал, что казахстанский металлургический завод связан с Министерством энергетики США, поставляет топливо в страны Северной Америки, Европы и Азии. А так как российское предприятие задействовано в гособоронзаказе, то исполнение решения может угрожать национальной безопасности России.
Но суд первой инстанции и кассация отвергли эти доводы. АС Уральского округа указал, что доказательств реальной угрозы нет, а договор заключили уже после утверждения списка недружественных стран и российский завод знал о рисках. Статус исполнителя госзаказа и отсутствие возможности провести оплату может быть основанием лишь для отсрочки платежа, а не для отказа в правосудии.
В другом деле АС Волго-Вятского округа разрешил швейцарской компании Prime Engeniring SA исполнить решение МКАС при ТТП против российского предприятия «Нижегородские автокомпоненты» (дело № А43-27728/2024). По арбитражному решению российская сторона должна заплатить иностранному контрагенту почти €400 000 долга, неустойки и судебных расходов.
Суд пришел к выводу, что сама по себе выдача исполлиста на принудительное исполнение третейского решения компании из недружественной страны не нарушает принципы экономической, политической, правовой системы РФ. Кроме того, спорные правоотношения не регулируются контрсанкционный указами президента.
По мнению партнера ККМПСтанислава Добшевича, суды пришли к логичному и правильному выводу о возможности признать и привести в исполнение соответствующие решения на территории России. Закон предусматривает закрытый перечень причин для отказа в признании и приведении в исполнение судебных и арбитражных решений и связь заявителя с недружественными лицами в этот перечень не входит, обращает внимание юрист. Следовательно, если других оснований для отказа нет, российские суды должны признавать и приводить в исполнение решения иностранных судов и арбитражей даже по заявлению недружественных лиц несмотря на сложную геополитическую обстановку, резюмировал Добшевич.
Это вполне соответствует общемировым трендам: суды государств, которые ввели санкции против России, все равно приводят в исполнение российские решения. Подобные примеры есть в США, Великобритании, Канаде, Франции и других странах. Если мы хотим, чтобы и дальше у российских компаний была возможность признавать и приводить в исполнения решения против контрагентов за рубежом, необходимо, чтобы и зарубежные решения приводились в исполнение в России.
Но по мнению старшего юриста, адвоката Монастырский, Зюба, Степанов & ПартнерыСергея Лысова, говорить об изменении тренда в сторону признания иностранных судебных и арбитражных решениях пока не приходится. «В деле Prime Engineering при незначительной сумме спора суд первой инстанции дважды отказывал в признании решения, и оба раза судебные акты корректировались кассацией, которая в итоге на втором круге самостоятельно приняла решение о выдаче исполнительного листа. При этом речь шла о решении не суда из недружественного государства, а МКАС при ТПП», — указывает Лысов.
Следует ожидать, что в последующие годы положительных примеров признания иностранных решений будет больше. Сейчас все больше контрактов заключается с компаниями из стран БРИКС, соответственно, возникнут и споры. Задачей российских судов будет показать инвесторам этих стран, что они могут эффективно добиваться защиты своих прав.
Но есть пример и в пользу российской компании. Так, Высокий суд Сингапура отказал в удовлетворении требования Petrovietnam о запрете исполнять арбитражное решение SIAC в пользу «Силовых машин». Вьетнамское предприятие просило запретить российской компании начинать или продолжать разбирательства в любых судах по исполнению арбитражного решения SIAC на $570 млн. Дело в том, что в Сингапуре идет процесс, где суд рассматривает возможность отменить разрешение на принудительное исполнение и само арбитражное решение. Запрашиваемый Petrovietnam запрет должен был действовать, пока не решится этот вопрос.
Инвестиционный арбитражСпециальный комитет Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС) отказал Грузии в отмене арбитражного решения в пользу российской энергетической компании «Интер РАО» на $76 млн (дело № ARB/17/29).
В 2022 году нидерландские дочерние компании «Интер РАО» Gardabani Holdings B.V. и Silk Road Holdings B.V получили решение МЦУИС в свою пользу. Трибунал признал Грузию нарушившей двусторонний инвестиционный договор с Нидерландами. Решение пытались признать в США, но потом процесс приостановили, так как Грузия подала ходатайство о его отмене или вынесении нового решения.
Параллельно между Грузией и другими дочерними компаниями «Интер РАО» шел процесс в Арбитражном институте Торговой палаты Стокгольма. В этом случае решение тоже вынесли в пользу «дочек» российского предприятия.
Юрист Verba LegalПавел Мингалеев указывает, что Вашингтонская конвенция о порядке разрешения инвестиционных споров 1965 года предусматривает несколько процессуальных механизмов, которые доступны каждой стороне для преодоления обязательности вынесенного решения:
пересмотр решения в связи с выявлением каких-либо обстоятельств, имеющих существенное значение для дела (ст. 51 конвенции);аннулирование принятого решения, если есть основания (ошибки при формировании трибунала, превышение трибуналом полномочий, коррупция, существенные процессуальные нарушения и недостаточная обоснованность решения).При этом, по словам Мингалеева, статистика МЦУИС показывает, что стороны обжалуют меньше половины вынесенных решений (194 решения из 434 вынесенных в 2023 году) и чаще всего с такими заявлениями выступает государство (57% случаев).
В свою очередь, ExxonMobil инициировала арбитраж против России, который связан с изъятыми активами компании в проекте «Сахалин-1».
Exxon Neftegas, «дочка» ExxonMobil, владела 30% в нефтегазовом проекте «Сахалин-1». Эта же компания была оператором разработки и обладателем лицензии. Но в 2022 году Exxon Neftegas приняла решение выйти из проекта и прекратить деятельность в России.
В октябре 2022 года все права и обязанности американского предприятия перешли новому оператору — компании «Сахалин-1». Соответствующий указ подписал президент.
Кроме Exxon Neftegas, в проекте «Сахалин-1» участвует «Роснефть» (20%), индийская государственная нефтяная компания ONGC (20%) и японский консорциум Sodeco (30%). Другие иностранные компании решили сохранить свои доли в проекте.
По словам генерального директора ExxonMobil, американская компания с 2023 года пыталась урегулировать спор через переговоры и добиться компенсации изъятых активов. При этом точной оценки потерянных долей пока нет. Россия также настаивает на досудебном урегулировании, которое предусмотрено соглашением о разделе продукции.
«Как и любое инвестиционное разбирательство, в особенности связанное с изъятием активов на фоне довольно подвижного геополитического фона, инициированный ExxonMobil спор может стать довольно продолжительным и трудным процессом», — предполагает юрист Verba LegalЕвгений Гаспарян. Но юрист не исключает, что Россия может занять ту же позицию, что и в деле Wintershall, отстранившись от разбирательства. Но вероятность такого сценария в ближайшее время невысока, считает Гаспарян, учитывая, что постоянно появляются сообщения о продолжении переговоров между сторонами.
Если же спор рассмотрят и решение вынесут в пользу ExxonMobil, то иностранная компания начнет массово взыскивать активы России в иностранных юрисдикциях. Для ExxonMobil это будет единственным способом добиться реального исполнения решения.
По словам импортеров и представителей российских банков, Heihe Rural Commercial Bank прекратил принимать платежи из России. 19 июля банк подпал под санкции ЕС, но работать с российскими клиентами продолжил. Проблемы с платежами появились только в сентябре. В ответ на обращения нескольких клиентов банк ответил, что настраивает системы и обновляет внутреннюю инфраструктуру. После окончания этих работ ситуация должна наладиться, но точных сроков представители Heihe Rural не назвали. По мнению экспертов, сейчас банк пытается согласовать дальнейшую деятельность с Народным банком Китая и другими кредитными организациями, которые отказываются работать с подсанкционным лицом.
Heihe Rural — это небольшой банк, который работает с операциями на некрупные суммы. До последнего времени он активно открывал счета российским неподсанкционным компаниям, и его услугами пользовался малый и средний бизнес. По словам старшего партнера АБ Nordic StarАндрея Гусева, сложившуюся ситуацию нельзя назвать системообразующей: банк небольшой, значительную долю платежей проводят через агентов, а крупный бизнес полагается на централизованную систему взаимозачетов.
Минэк готовится к ратификации соглашения о торговле услугами и инвестициях с ОАЭ7 августа Россия и ОАЭ подписали межправительственное соглашение о торговле услугами и инвестициях, которое дополняет соглашение о свободной торговле товарами между ЕАЭС и ОАЭ, подписанное в июне.
Это межправительственное соглашение дает мощнейший импульс для развития экономических связей между странами и создает более комплексную основу (товары, услуги, инвестиции), дополняя соглашение о свободной торговле.
Минэкономразвития указывает, что российские поставщики услуг и инвесторы смогут вести деятельность без ограничений в следующих секторах: компьютерные услуги, исследования и разработки, технические испытания, техническое консультирование, компьютерное резервирование в авиатранспорте, ремонт морских и воздушных судов, железнодорожная перевозка, услуги в сфере управления, образовательные, юридические услуги.
Кроме этого, российские компании получат возможность открывать дочерние банки, медицинские учреждения и новостные агентства со 100% российским капиталом в специализированных свободных зонах ОАЭ. Всего для отечественного бизнеса в ОАЭ будет открыто 64 сектора и подсектора услуг, а для эмиратского в РФ — 12.
При этом многие виды услуг в Эмиратах регулируются лицензиями (финансовые услуги, страхование, здравоохранение), напоминает Левичев. Это значит, что на практике к компаниям могут предъявлять дополнительные требования по капиталу, квалификации, присутствию локальных партнеров и иные. Кроме этого, юрист предполагает, что в соглашении могут быть оговорены исключения, когда ОАЭ сохраняют право ограничивать доступ в определенные чувствительные отрасли (безопасность, охрана, медиа, коммуникации). Поэтому бизнесу нужно внимательно смотреть, какие направления станут исключениями.
Еще стороны договорились не вводить ограничения в отношении переводов и платежей по операциям, связанным с торговлей услугами между РФ и ОАЭ. Но нужно учитывать, что взаимодействие с российскими структурами несет геополитические риски, особенно в условиях санкций против отдельных отечественных компаний, предупреждает Левичев. «ОАЭ могут столкнуться с необходимостью проверять комплаенс, учитывать ограничения третьих стран и санкционные режимы. Это особенно актуально для финансовых потоков и компаний, подпадающих под санкции», — говорит юрист.
Дополнительно создадут российско-эмиратский Совет по инвестициям, в задачи которого войдет расширение инвестсотрудничества между двумя странами и устранение барьеров. Кроме этого, соглашение важно увязать с действующими налоговыми режимами ОАЭ и механизмами налогообложения, указывает Левичев. «Соглашение должно не создавать лазеек для злоупотреблений, но стимулировать инвестиции, не делая их налогово невыгодными», — уточняет эксперт.