Интеллектуалка, антимонополка и фармацевтика: главное за 2025 год

В 2025 году повышение госпошлин добралось и до сферы интеллектуальной собственности. Теперь экспертиза обозначения в качестве товарного знака стоит 13 000 руб., а за каждый дополнительный класс МКТУ нужно будет доплатить 2500 руб. и еще по 500 руб. за каждое наименование товара или услуги (если их больше десяти). Продление исключительного права на товарный знак обойдется в 22 000 руб., к которым добавляется 2000 руб. за каждый класс свыше пяти и 500 руб. за каждое наименование сверх десяти. Чтобы получить бумажное свидетельство, нужно отдельно доплатить 3000 руб.

Ключевым для практики стало и реформирование института компенсации за нарушение исключительного права. Закон о внесении изменений в четвертую часть Гражданского кодекса радикально меняет подход к санкциям и вступит в силу уже в январе. Суды получат право по собственной инициативе менять способ расчета компенсации, в том числе исходить не из двукратного размера стоимости товаров или лицензии, а из твердой суммы, если заявленные требования явно несоразмерны нарушению. Кроме того, в законе:

уточнили пределы компенсации при множественности нарушений;

расширили возможности снижения ответственности для безвиновных предпринимателей;

ввели механизм солидарной ответственности для «цепочек нарушителей».

Другим заметным изменением стал сформированный государством подход к работе с «сиротскими» произведениями — объектами, охраняемыми в России, но с неизвестным автором. В прошлом году приняли правила использования произведений, правообладатели которых неизвестны, а в этом утвердили расценки. Юрист практики разрешения споров BFL | PATENTUS Денис Кудрявцев отмечает, что использование таких произведений теперь предполагается через специальные организации по коллективному управлению правами. Это дает пользователям возможность легально получить доступ к контенту за вознаграждение и одновременно снизить риск будущих исков со стороны правообладателя, который может объявиться спустя годы.

Затронул бизнес и так называемый закон о защите русского языка. Со следующего года бизнесу придется использовать русский язык на всех вывесках и в надписях. Так, привычные open, close, sale и coffee нужно будет перевести или продублировать. Это же относится к любой информации, которую читает потребитель, — от графика работы до карточек товаров на маркетплейсах и подписей на сайте. Подробнее об этом мы рассказали в материале «Закон о защите русского языка: что изменится для бизнеса и как подготовиться». Но для товарных знаков есть исключения.

При наличии зарегистрированного товарного знака можно использовать свое обозначение на латинице. Если обозначение не зарегистрировано, необходимо перейти на кириллицу либо указать равнозначный перевод обозначения или транслитерацию на кириллицу. Представляется, что это одно из важнейших изменений, которое затронет весь торговый бизнес.

В судебной практике заметно усилилась линия споров о досрочном прекращении охраны товарных знаков иностранных правообладателей, которые ушли с рынка в 2022 году, поскольку в 2025-м у части брендов истек трехлетний срок неиспользования. Старший юрист Seven Hills Legal Владимир Родионов отмечает, что Суд по интеллектуальным правам подходит к таким делам взвешенно: он оценивает обстоятельства конкретного кейса и процессуальную позицию правообладателя и может отказать полностью или частично, если видит недобросовестный интерес истца — попытку «подхватить» репутацию известного иностранного бренда. Кудрявцев считает, что в 2026 году исков о неиспользовании ушедших иностранных брендов станет еще больше — тенденция, скорее всего, никуда не уйдет.

Ключевым Кудрявцев называет и дело об аннулировании товарных знаков «Аэроплана» (№ СИП-1077/2023). Оно показало, что когда зарегистрированы авторские права на обозначение, можно защититься от иска о неиспользовании товарного знака, в котором это обозначение воплощено. Так, в делах о неиспользовании истец должен доказать заинтересованность, обычно через подтверждение намерения использовать сходное обозначение. Но если у правообладателя есть авторские права на похожие обозначения, то потенциальному истцу сложнее обосновать интерес, поскольку последующее использование собственного сходного обозначения может упереться уже в авторско-правовые ограничения, отмечает эксперт.

Под конец года Верховный суд разобрался в вопросе о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака умершего правообладателя. Он отметил, что такого ответчика можно заменить наследником, даже если тот еще не вступил в права (дело № СИП-596/2024). Экономколлегия указала: в таких спорах ключевое значение имеет сам товарный знак и его использование, а не статус конкретного правообладателя на момент подачи иска. Поэтому смерть владельца знака не препятствует рассмотрению дела и не мешает заявителю добиваться прекращения охраны при неиспользовании.

Кудрявцев ожидает, что в следующем году сохранится тенденция точечной перенастройки перечня товаров для параллельного импорта — власти продолжат включать бренды в список и, наоборот, исключать из него. Родионов полагает, что появятся прецедентные позиции по применению реформированного института компенсации: суды будут «калибровать» подходы и, вероятно, потребуется выравнивать практику на уровне СИП и, возможно, ВС. Еще эксперт допускает, что появятся споры, связанные с нейросетями, например об использовании произведений при обучении и о генерации контента.

Увеличение роли интеллектуальной собственности на рынке — это общемировой тренд, и Россия здесь не исключение. Государство заинтересовано в активном вовлечении нематериальных активов в экономику и в 2026 году продолжит реализацию соответствующих мер. Например, это дальнейшее развитие кредитования под залог интеллектуальной собственности, создание реестра Роспатента со среднеотраслевыми ставками лицензионных платежей и подобное.

Весной Верховный суд выпустил обзор практики, связанной с привлечением к административной ответственности за нарушения антимонопольного законодательства. В него вошли позиции по вопросам коллективного доминирования, выдачи «доходных» предписаний, смягчающих обстоятельств при назначении административного наказания и иммунитета от картелей. Но уже в ноябре их исключили из текста обзора из-за появившихся «вопросов при их выполнении». Юристы отмечали, что это связано с противоречием позиций некоторым подходам ФАС и частью судебной практики.

Предписания о перечислении в федеральный бюджет дохода, полученного от нарушения антимонопольного законодательства, стали и одной из самых обсуждаемых практик года. Антимонопольная служба начала чаще применять их к компаниям, злоупотребившим доминирующим положением. При этом суммы такой санкции могут значительно превышать размер обычных административных штрафов. Одними из самых заметных дел этого года стали предписания издательству «Просвещение» на 2 млрд руб., МТС — на 3 млрд руб. и «Аксельфарму» — на 513 млн. Под конец года «Просвещение» смогло оспорить предписание в апелляции (№ А40-29559/2025), а МТС заключил со службой мировое соглашение.

Управляющий партнер Kulik & Partners Law.Economics Ярослав Кулик отмечает, что до этого времени «доходные предписания» по делам о злоупотреблении доминирующим положением выдавались крайне редко, но встречалось немало случаев выдачи таких предписаний по делам о картелях. Эксперт ожидает, что судебная практика по «доходным предписаниям» — как в делах о злоупотреблении доминирующим положением, так и в делах о недобросовестной конкуренции — продолжит формироваться и в 2026 году. При этом фундаментальные вопросы, которые напрямую влияют на правовую определенность условий применения таких предписаний, до сих пор остаются нерешенными с точки зрения теории права, например:

какая правовая природа у «доходного предписания»;

какое место оно занимает в системе юридических санкций и форм принудительного воздействия на нарушителя;

какие есть права на защиту у ответчика в деле о нарушении антимонопольного законодательства, чтобы он мог не согласиться с предписанием и размером подлежащего перечислению дохода в бюджет;

должны ли — и как именно — соблюдаться правила о дифференциации и индивидуализации предписания.

Актуальными были и споры, связанные с предполагаемыми нарушениями патентов иностранных фармацевтических компаний. Помимо инициирования судебных процессов, правообладатели все чаще стали обращаться в антимонопольные органы за защитой своих прав в случае допуска на публичные закупки дженериков, производители которых нарушают патентные права. Практика ФАС складывается противоречиво: в ряде дел антимонопольные органы вставали на сторону «оригинаторов» и отменяли результаты закупок, в других — не отменяли результаты аукционов, указывая на исключительно судебный порядок защиты. Сейчас ключевые споры об оспаривании решений ФАС (как положительных, так и отрицательных) находятся на рассмотрении высших судебных инстанций.

Много внимания ФАС уделила маркетплейсам. Крупнейшие площадки получили предупреждения из-за механизмов ценообразования и условий сотрудничества с партнерами. Значимым шагом в усилении контроля стало и принятие специального закона о платформенной экономике. Он вступит в силу 1 октября 2026 года и определит комплексные правила для участников цифровых платформ, но оставит им время на адаптацию к новым нормам. Логичным развитием заданного тренда стало и совершенствование саморегулирования цифровых платформ, в частности подписание меморандума между ведущими маркетплейсами и другими крупными платформами.

Несмотря на принятие закона о платформенной экономике и саморегулирование в отрасли, некоторые чувствительные вопросы остались неразрешенными, в частности о скидках на маркетплейсах. Очевидно, это будет задачей для решения на следующий год.

Активно антимонопольные органы применяли и механизмы заключения соглашений с производителями и поставщиками и предоставления последним добровольных обязательств о сдерживании роста цен на отдельные социально значимые товары. Одновременно увеличилось число дел по установлению монопольно высоких цен, в частности на рынках розничной реализации нефтепродуктов и на рынках продовольственных товаров, отмечает Хохлов. По его словам, тенденция отражает фокус антимонопольного органа на ценообразовании в чувствительных для потребителей сегментах экономики, и контроль в этой сфере не ослабнет и в 2026-м.

Год стал переломным в цифровизации антимонопольного надзора: ФАС запустила крупнейший технологический проект — ГИС «Антикартель». Система объединяет массивы данных о закупках, участниках, ценах и поведении компаний. Она позволяет ежедневно и автоматически выявлять отклонения, указывающие на признаки сговора, в связи с чем Кулик прогнозируют резкий рост количества выявленных картелей и связанных дел в 2026 году.

Но вместе с законом о создании ГИС «Антикартель» поправки позволили ФАС с августа не публиковать некоторые решения и предписания, включая итоговые акты коллегиального органа и перечни групп лиц для целей совершения сделок экономической концентрации. Кулик отмечает, что изменения могли быть направлены на снижение рисков давления на подсанкционные компании, но в действительности:

ухудшается возможность участников рынка отслеживать правоприменение;

затрудняется представление в ФАС информации о влиянии будущих сделок экономической концентрации;

уменьшается прозрачность внутриведомственной апелляции;

снижается доступ к материалам правоприменительной практики для юристов, ученых и специалистов-практиков.

На деле это затруднит, например, подготовку жалоб на решения и предписания территориальных управлений, основанных на нарушении единообразия практики применения антимонопольного законодательства. И Кулик не исключает, что доверие к столь прогрессивному институту внутриведомственной апелляции ФАС может испытать серьезное давление уже в ближайшие годы. Эксперт считает, что закон нужно скорректировать, чтобы не нанести неоправданный ущерб открытости системы антимонопольных органов, всегда заслуживавшей высокие оценки Счетной палаты.

Любопытный прецедент произошел и под конец года. Генпрокуратура обратилась в суд с иском об изъятии в доход государства компаний холдинга КИМП, в который входят предприятия из разных регионов, производящие подшипники для нужд вооруженных сил. После незаконного установления монополии, согласно заключению специалиста, ответчики до восьми раз увеличили количество нормо-часов для производства продукции, хотя для этого не было технических и экономических оснований, что привело к искусственному удорожанию товара в 5–10 раз. По мнению истца, действия акционеров компании и связанных с ними лиц привели к их обогащению и причинению ущерба оборонному комплексу страны.

Этот пример если и не буквально основан на нормах законодательства о защите конкуренции, но отчетливо показывает реальную палитру неблагоприятных правовых последствий установления необоснованных цен на рынке. В консультациях мы отмечали вероятность формирования такого риска для субъектов, занимающих доминирующее положение, и участников кооперации по государственному оборонному заказу. В целом следует отметить заметное усиление исковой работы органов прокуратуры и в сферах законодательства, за соблюдением которого следит ФАС, — ФЗ № 57, картели, гособоронзаказ.

Советник, руководитель практики «Фармацевтика и здравоохранение» Lidings Наталья Тотахеваге отмечает, что в число наиболее значимых новелл на рынке фармацевтики входит масштабное ужесточение правил госзакупок. В частности, постановление правительства № 1875, которое радикально изменило порядок закупок включенных в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП), а также стратегически значимых лекарственных средств. Для ЖНВЛП действует механизм «второй лишний»: если была подана хотя бы одна заявка с российским препаратом, все заявки с иностранными лекарствами отклоняются.

Заявки с российскими ЖНВЛП получают преимущество при оценке. Для стратегически значимых препаратов с 1 сентября ввели требование локализации всех стадий производства, включая синтез молекулы действующего вещества, на территории ЕАЭС. Преимущество не распространяется на лекарства не из перечня ЖНВЛП. 

До конца августа продолжался системный эксперимент по прослеживаемости фармсубстанций. В перечень вошел широкий список веществ — от антибиотиков до витаминов. Как отмечает Тотахеваге, результатом стала разработка проекта постановления, согласно которому одна из важнейших задач системы прослеживаемости — верификация реальной страны происхождения и глубины локализации производства препаратов.

Повлияли на отрасль и процессы, связанные с принудительными лицензиями. Прецедентом стала жалоба, поданная американской фирмой Vertex Pharmaceuticals и российской «дочкой» Sanofi в Конституционный суд, по поводу лицензирования препаратов от муковисцидоза. В 2022 году «Медицинская исследовательская компания» добилась через апелляцию права поставлять в Россию дженерик Trilexa (по неисключительной лицензии), сославшись на ст. 1362 ГК — недостаточность использования патента правообладателем (поставки оригинальной «Трикафты» покрывали менее 8% потребностей пациентов). Суд возложил на Vertex бремя доказывания уважительных причин неиспользования патента, чего компания не сделала. Теперь заявители оспаривают неограниченный характер лицензии и саму логику распределения бремени доказывания. Параллельно суды массово удовлетворяли иски о выдаче принудительных лицензий на противодиабетические препараты.

ФАС, в свою очередь, провела несколько расследований в отношении отказов фармпроизводителей в заключении договоров с дистрибьюторами (Amgen, Swixx, «Ипсен» и «Астеллас»). Служба посчитала дискриминационными требования к выручке и объему товарооборота в отношении потенциальных деловых партнеров. Расследования проводили, чтобы обеспечить недискриминационный доступ дистрибьюторов к препаратам и поддержание конкуренции на фармацевтическом рынке.

Параллельно ведомство усилило контроль за монопольно высокими ценами: компания «КРКА» необоснованно завысила отпускные цены на отдельные дозировки препарата «Ко-Дальнева» на 10–16%, в чем ФАС усмотрела нарушение запрета на установление монопольно высоких цен. В отношении компании «Замбон‑Фарма» расследование было инициировано по жалобе гражданина на завышение цен. Компания — единственный импортер препарата «Флуимуцил‑антибиотик ИТ» в Россию, что обеспечивает ей доминирующее положение на соответствующем товарном рынке. Указанные примеры, по словам Тотахеваге, показывают усиление контроля ФАС за ценообразованием на рынке лекарственных препаратов, которые не относятся к жизненно необходимым и важнейшим.

Что касается перспектив на будущий год, Тотахеваге прогнозирует дальнейшее усиление надзорного давления. Во-первых, ФСТЭК и ФСБ активизируют проверки объектов критической информационной инфраструктуры фармкомпаний всех уровней — от производителей до аптечных сетей, что потребует категорирования, регламентов и отчетности. Во-вторых, эксперт ожидает расширения прокурорских проверок в отношении компаний с иностранным участием прежде всего в части соблюдения требований к взаимодействию с зарубежными партнерами.

Суды продолжат формировать практику по принудительным лицензиям, а патентные конфликты между оригинаторами и производителями дженериков усилятся. Параллельно российские производители будут еще активнее выходить на зарубежные рынки. Тотахеваге также прогнозирует рост числа исков пациентов о причинении вреда при применении препаратов для лечения ожирения — от семаглютида до тирзепатида, что может стать отдельной категорией судебных споров.