На заседании КС представители законодательной и исполнительной власти уверяли судей, что запрет осужденным по тяжким и особо тяжким статьям когда-либо избираться не наказание для них. Пусть ходят на митинги, работают в партиях, советовали они, если у некогда признанного виновным есть политические амбиции, то хватит и этого. Но Конституционный суд прислушался к заявителям, которых не пустили на выборы, и признал оспариваемую норму не соответствующей Основному Закону.
Поправки в ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме", с июля 2012 года запретившие осужденным за тяжкие и особо тяжкие преступления (по ст. 15 УК — умышленные преступления, наказывающиеся свыше 10 лет лишения свободы) претендовать на выборные должности даже после погашения судимости, привели группу несостоявшихся кандидатов в депутаты в Конституционный суд. Оспаривавшийся пп.а ч.3.2 ст. 4 ФЗ не позволил Геннадию Егорову, Александру Козакову, Игорю Кравцову, Александру Куприянову, Алексею Латыпову и Виктору Синькову принять участие в муниципальных выборах в единый день голосования 14 октября 2012 года даже после погашения судимостей.
Заявители посчитали, что это противоречит 2, 6, 17, 18, 19, 32, 45, 50, 55 и 56 статьям Конституции, а саму норму следует воспринимать не иначе как наказание без суда. Ограничения из п. 3.2 ст. 4 ФЗ привязываются не к судимости, а к совершению преступления, говорила на заседании 19 сентября представитель Латыпова Анастасия Росторгуева, что, по ее словам, противоречит ч.6 ст. 86 УК (Погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, связанные с судимостью).
"Право граждан на участие в управлении делами государства может быть ограничено федеральным законом", говорит КС, но "только в той мере, в какой это необходимо [для] защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц". В то же время ст. 3 Протокола № 1 к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепляющая право на свободные выборы, "не позволяет государству устанавливать такие ограничения, которые нарушали бы саму суть" свободных выборов, и "не должны препятствовать свободному волеизъявлению народа при выборе законодательной власти".
По словам Алексея Александрова, который представляет в КС Совет федерации, ограничение избирательного права, с одной стороны, "не является мерой правового характера и не может рассматриваться как наказание", а с другой — "не может совершаться персонифицировано". Заявители, чью сторону в итоге и принял Конституционный суд, настаивали, что ограничение применяется именно персонифицированно.
"По мнению ЕСПЧ, соразмерность ограничения пассивного избирательного права осужденных обеспечивается его дифференциацией (в зависимости от характера и категории преступления и назначенного наказания) и, что особенно важно, индивидуальным ("неавтоматическим") применением, т.е. с учетом обстоятельств конкретного дела и личности осужденного, — говорится в решении КС. – [В то время как] автоматическое лишение избирательных прав группы лиц независимо от срока наказания, характера или тяжести [преступления] и личных обстоятельств, несовместимо со статьей 3 Протокола № 1 к Конвенции". Исходя из этого, судьи КС пришли к выводу, что "дифференциация и индивидуализация ограничений пассивного избирательного права могут быть обеспечены за счет законодательной детализации самих нормативных ограничений (распространение их на определенные категории и (или) виды преступлений), сочетаемой с назначением судом в приговоре – с учетом характера и общественной опасности деяния и иных обстоятельств дела, в том числе личности виновного". При этом "принцип соразмерности предполагает, что соответствующие сроки такого ограничения должны устанавливаться законом "Об основных гарантиях избирательных прав" с учетом положений" Уголовного кодекса. Ограничение права быть избранным, по мысли КС, является общеправовым последствием судимости, а "потому сроки, на которые оно вводится, по общему правилу, должны соответствовать срокам судимости" в соответствии с УК.
Убедить судей Конституционного суда, что ограничение пассивного избирательного права нельзя рассматривать как вид дополнительного наказания, представителям парламента также не удалось. Само по себе вынесение обвинительного приговора за тяжкое или особо тяжкое преступление вне зависимости от того, погашена ли судимость и был ли назначен реальный или условный срок, автоматически "влечет утрату права быть избранным в органы госвласти", которая "прямо не обусловлена каким-либо сроком". Это ограничение, "не будучи уголовным наказанием, тем не менее выступает в качестве общеправового последствия судимости". "Нелимитированное по времени ограничение пассивного избирательного права не может быть оправдано одним фактом судимости, — уверены в КС. — Такое ограничение допустимо [или] как временная мера (ч.3 ст. 32, ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции), [или по отношению к приговоренным к пожизненному заключению]. [А] бессрочное лишение гражданина права быть избранным – [это] такое ограничение данного права, которое затрагивает само его существо, делает невозможным осуществление права как такового и после отбывания им наказания и превращается именно в отмену пассивного избирательного права, что недопустимо".
Сегодняшним решением КС признал оспариваемый пп. а п. 32 ст. 4 не соответствующим Конституции в той мере, в какой им установлено бессрочное и недифференцированное ограничение права участвовать в выборах в качестве кандидата. Суд также обязал федерального законодателя установить процессуальные гарантии, обеспечивающие возможность восстановления пассивного избирательного права граждан со снятой или погашенной судимостью, а также тех, чьи преступления по новому уголовному закону не признаются более тяжкими или особо тяжкими.
