По запросу 93-х депутатов Госдумы Конституционный суд РФ ищет ответ на вопрос, как исполнять в России решения Европейского суда по правам человека. Парламентарии беспокоятся: в России можно признавать и исполнять судебные акты ЕСПЧ, вступающие в противоречие с нормами Конституции и решениями Конституционного суда, а потому надо признать неконституционным положение закона о ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней. Но полпред президента в КС Михаил Кротов, а также представители Генпрокуратуры, Минюста, считают, что делать этого не стоит – постановления ЕСПЧ и так применяются в той мере, в какой КС считает, что они не противоречат основополагающим конституционным положениям.
Сегодня КС рассматривал запрос 93 депутатов из всех думских фракций, в котором они просят разъяснить, как применять в России решения Европейского суда по правам человека. Заявители считают неконституционными ст.1 ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" (ратифицирована в 1996 году), в той части, в которой она позволяет признавать и исполнять в России судебные акты ЕСПЧ, вступающие в противоречие с нормами Конституции и решениями КС. Также они в этом же контексте просят КС дать оценку и ч.1 и 4 ст. 11, п.4 ч.4 ст. 392 Гражданского процессуального кодекса РФ, ч.1 и 4 ст.13, п. 4 ч.3 ст.311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, ч.1 и 4 ст.15, п.4 ч.1 ст.350 Кодекса административного судопроизводства РФ, п.2 ч.4 ст. 413 Уголовно-процессуального кодекса РФ, п.1 и 2 ст. 32 ФЗ "О международных договорах Российской Федерации". Представитель заявителей эсер Александр Тарнавский, выступая сегодня в КС, сослался на "обнаружившуюся неопределенность" этих норм в той мере, в которой они допускают пересмотр вступившего в силу судебного постановления, если решение ЕСПЧ противоречит Конституции РФ. По его словам, "в отсутствие механизма разрешения такой правовой ситуации российские суды и иные госорганы обязаны безусловно исполнять решения ЕСПЧ, даже вопреки Конституции РФ".
При этом он вспомнил и о решении КС от 6 декабря 2013 года по делу офицера-контрактника Константина Маркина, который после неудачи в российском КС одержал победу в ЕСПЧ в споре за право уйти в отпуск по уходу за ребенком. Тогда КС, отвечая Ленинградскому окружному военному суду, не знавшему, что ему делать с делом Маркина, постановил, что только он может разрешить вопрос о применении законодательных норм, которые препятствуют исполнению "страсбургского" постановления, но не были ранее признаны неконституционными. Президиум ЛОВС после этого отказался пересматривать дело Маркина, так как "неблагоприятные последствия" нарушения своих прав истец уже не испытывает. "В то же время КС не оценивал ситуацию, когда для исполнения решения ЕСПЧ путем пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам отказ в применении какого-либо федерального закона не является обязательным условием для принятия решения в пользу заявителя", – обратил внимание на неопределенность Тарнавский, полагающий, что в этих условиях суд оказывается в "безвыходной ситуации" и "фактически подталкивается к тому, чтобы принять решение несогласующееся с Конституцией".
Обозначил перед судьями Тарнавский и актуальность проблематики: "в течение последнего времени ЕСПЧ был принят ряд постановлений, в которых ставится под сомнение высшая юридическая сила Основного закона РФ". В качестве примера "необоснованного игнорирования ЕСПЧ основополагающих норм российского права" он назвал дело "Анчугов и Гладков против России" от 4 июля 2013 года.Тогда, рассказывал депутат-эсер, ЕСПЧ пришел к выводу о несоответствии Конвенции запрета в России участвовать в выборах находящимся в местах лишения свободы по приговору суда. Но это правило закреплено в ст.32 Конституции, и норма имеет императивный характер, объяснял он, то есть ее изменение невозможно иначе как путем принятия новой Конституции. Упомянул Тарнавский и более свежий пример – постановление ЕСПЧ от прошлого года о присуждении экс-акционерам компании ЮКОС 1,86 млрд евро компенсации по их жалобе против России. "ЕСПЧ проигнорировал тот факт, что конституционность норм российского законодательства, примененных российскими властями в рамках привлечения НК "ЮКОС" к установленной законом ответственности ранее была уже подтверждена Конституционным судом РФ в постановлениях от 14 июля 2005 года №9-П и от 30 июля 2001 года №13-П", – заявил он, отметив, что решения Страсбургского суда противоречат толкованиям, данным российским КС. Конечной целью таких решений Тарнавский назвал "размывание границ государственного суверенитета России, основанного на верховенстве Конституции и приоритете юрисдикции КС как единственного органа власти, уполномоченного на осуществление конституционного контроля".
Разделились мнения у участников заседания относительно утверждения заявителей о неконституционности ст.1 ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" "в той части, в которой исходя из их содержания РФ обязуется исполнять окончательные постановления ЕСПЧ, не согласующиеся с Конституцией РФ". Позицию депутатов-заявителей поддержал глава комитета СФ Андрей Клишас, вспомнивший о том, что российская Конституция запрещает применять нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения (ст.15). "Решения ЕСПЧ, которые не имеют официального перевода и официально не опубликованы, не могут иметь обязательной силы", – считает он. Остальные выступавшие эту точку зрения не разделяли. Полпред президента в КС Михаил Кротов, в частности, отметил, что проверка КС РФ на конституционность закона о ратификации международного договора по общему правилу может быть осуществлена лишь до момента вступления в силу международного договора. Иное бы ставило бы под сомнение принцип соблюдения принятых на себя международных обязательств, рассуждал он, а также противоречило бы ч.2 ст.125 Конституции РФ, по которой КС уполномочен разбирать дело лишь о невступивших в силу международных договорах.
Большинство выступавших также ссылались на ст.15 Конституции РФ, которая определяет, что она "имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории РФ", и делали вывод – нет оснований для признания нормы неконституционной. "Ст.15 Конституции устанавливает приоритет международного договора над положениями закона, но не над положениями Конституции", – говорила представитель Генпрокуратуры Татьяна Васильева. С этим соглашалась и представитель Минюста Мария Мельникова. Кротов ссылался на то, что "международные договоры являются составной частью правовой системы РФ, в рамках которой нет актов, которые бы по своей юридической силе стояли бы выше Конституции". "Постановления ЕСПЧ применяются в российской правовой системе в той мере, в какой КС считает, что они не противоречат основополагающим конституционным положениям и наиболее адекватно отвечают интересам российского общества и государства, не нарушая интересы мирового сообщества", – говорил он.
Не разделяли участники заседания и сомнения парламентариев в конституционности процессуального законодательства, которое, по словам заявителей в КС, допускает пересмотр вступившего в силу судебного постановления, даже если решение ЕСПЧ противоречит Конституции. Представитель Генпрокуратуры Васильева и полпред президента Кротов отмечали, что вовсе не любое дело подлежит пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с решением ЕСПЧ. Кротов ссылался на постановление Пленума ВС от 27 июня 2013 года №21, в котором тот "предостерег от автоматического пересмотра любых дел и указал, что в соответствии с положениями Конвенции, основанием для пересмотра судебного акта ввиду новых обстоятельств является не всякое установленное ЕСПЧ нарушение Российской Федерацией положений Конвенции или Протоколов к ней". "ВС разъяснил, что судебный акт подлежит пересмотру лишь в том случае, если заявитель продолжает испытывать неблагоприятные последствия от такого акта и выплаченная заявителю справедливая компенсация, присужденная ЕСПЧ, либо иные средства, несвязанные с пересмотром, не обеспечивают восстановление нарушенных прав и свобод, – объяснил Кротов. – При рассмотрение судами вопросов о необходимости пересмотра судебного акта учитывается причинно-следственная связь между установленным ЕСПЧ нарушениями и неблагоприятными последствиями, которые продолжает испытывать заявитель". Также он напомнил про постановление КС от 6 декабря 2013 года №27-П по так называемому "делу Маркина", которое позволяет судам общей юрисдикции обращаться в КС, если те придут к выводу о невозможности исполнения решения ЕСПЧ без признания несоответствующими Конституции РФ законоположений, относительно которых ранее КС констатировал отсутствие нарушений прав заявителя в конкретном деле. Этот же аргумент использовал и сенатор Клишас, однако упомянув его в контексте недавнего изменения закона "О Конституционном суде РФ" – право на такое обращение в КС было закреплено в июне прошлого года.
На заслушивание позиции заявителя и заинтересованных сторон сегодня судьям КС потребовалось почти три часа, сколько времени потребуется судьям на решение, пока не известно.
