Подробности дела судьи Арбитражного суда Краснодарского края, который, по версии следствия, собирался незаконно обогатиться на 20 млн руб., дают основания предположить, что его оперразработка велась не без нарушений. Члены ВККС хотели "по-человечески услышать", договаривался ли он о продаже "нужного" судебного решения, и получили отрицательный ответ. Но оснований отказывать в санкции на начало расследования не нашли.
Сергея Русова, судью Арбитражного суда Краснодарского края, с 10-летним стажем, подозревают в получении 20-миллионной взятки за "нужный" исход находившегося у него на рассмотрении дела — спора на 1 млрд руб. из-за реконструкции дорог между сочинской администрацией и ее подрядчиком — ООО "Международное строительное предприятие "Россбан" (А32-13137/2012). Это из-за него спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко 6 марта возмущенно допрашивала зампреда Высшего арбитражного суда Артура Абсалямова: "До сих пор уголовное дело не возбуждено. Почему? У нас есть какая-то каста неприкасаемых или это чисто юридический вопрос?" А сегодня дело 45-летнего Русова рассматривала Высшая квалификационная коллегия судей — руководитель Следственного комитета Александр Бастрыкин просил дать согласие на уголовное преследование судьи, в 2004 году защитившего диссертацию по тему уголовной ответственности за уклонение от уплаты налоговых платежей.
6 декабря 2012 года, спустя семь месяцев после того, как Русов занялся спором чиновников и "Россбана", в правоохранительные органы обратился представитель этой компании Лугошин, излагал содержание представления Бастрыкина член ВККС Виктор Бациев. Представитель строительной компании сообщил, что судья в октябре предложил заплатить 20 млн руб за благополучный исход дела (впоследствии, уже при другом судье горадминистрация спор проиграла), а четверть суммы оставить себе. Первый миллион Русов, по данным следствия, получил от Лугошина в здании суда тогда же в октябре, а потом неоднократно напоминал ему "о долге". Когда же сотрудник "Россбана" принес судье в кабинет оставшиеся 19 млн руб, из которых шестнадцать были "куклой", вмешались сотрудники ФСБ. Когда проводилась операция, точно не известно, а СКР сообщил о ней 28 января.
Следом руководитель отдела по расследованию особо важных дел СУ СКР по Краснодарскому краю Андрей Маслов рассказал об имеющихся против судьи уликах. Это объяснения оперативников, помощницы Русова, приставов, пропустивших Лугошина в здание суда на встречу с судьей, а также самого заявителя и сделанные им во время нескольких встреч с Русовым записи на бумаге. Кроме того, судья отдал сотрудникам ФСБ четыре 5-тысячных купюры, номера которых совпали с номерами банкнот, переданных Лугошиным Русову в первом "транше". А вот 19 миллионов, судья, видимо, не трогал — экспертиза не нашла у него на руках остатков вещества, которым был обработан пакет с ними. Позднее Русов говорил, что оперативники пытались заставить его сделать это.
У следствия также есть запись телефонных переговоров Лугошина и Русова и распечатка sms. В них, пояснил Маслов, шло согласование условий "сделки", но, конечно, не прямым текстом, а с использованием таких слов, как "аспиранты", "тома диссертации", очевидно, с оглядкой на преподавательскую деятельность Русова (он является доцентом кафедры административного и финансового права юрфака Кубанского госуниверситета). Однако, утверждал следователь, кое о чем судья говорил и напрямик: например, инструктировал Лугошина о том, как сфальсифицировать один из документов дела. Последнее, на что обратил внимание членов ВККС Маслов — это имущество Русова и его семьи. Им, по его словам, принадлежат три автомобиля, четыре квартиры, четыре земельных участка и два нежилых помещения. Что это за активы, он не уточнил, а на сайте Арбитражного суда Краснодарского края этой информации нет.
Была ли санкция на оперразработку судьи?
- Вы же помните статью 51 [Конституции]? — спросил председатель квалифколлегии Николай Тимошин Русова, который пришел на заседание вместе с адвокатом Леонидом Болотовым.
— Конечно, — ответил тот и изложил свои доводы против санкции на уголовное преследование. Главный аргумент заключался в том, что правоохранительные органы не получили решения коллегии судей ВС на ОРМ, как то предписывает ст.16 закона о статусе судей. "Я считаю, что все случившееся было провокацией, в то время как еще Конституционный суд сказал, что запрещено проведение оперативно-разыскных мероприятий путем провокации", — добавил судья.
- А в чем вы сами видите причины случившегося, — поинтересовался у Русова член ВККС Ильдар Тарханов. — Вас, может быть, преследуют за какие-то решения?
- Мне не показали ни одного документа, который позволил бы в отношении судьи проводить такие мероприятия, — гнул свою линию Русов.
- Эти факты пусть исследует суд, мы не выносим приговор, — сказал на это член ВККС Сергей Клюкин. — Нам чисто по-человечески хочется услышать, было ли все это: разговоры о "диссертациях", "аспирантах", ваши встречи?
- Никаких встреч и передач денег не было, я не разговаривал с этим человеком и видел его лишь несколько раз в процессе рассмотрения дела, — уверенно заявил Русов.
- Но [есть] убийственный факт — у вас были изъяты купюры, которые были в том миллионе, — заметил на это Александр Сбоев из ВККС.
- Я получил накануне 20 000 руб. в банке. Это деньги оттуда, — ответил судья, а затем выяснилось, что "тот миллион" Лугошин понес без контроля со стороны оперативников и по собственной инициативе отксерил купюры. После того как Маслов рассказал об этом, ему задали вопрос по поводу главного аргумента Русова: было или нет разрешение Верховного суда на оперразработку судьи. Следователь сказал, что решение было — от 14 января этого года, но у него гриф "секретно", а потому показать его нельзя.
- Но почему же тогда мероприятия проводили, а разрешение получили на них только 14 января? — отреагировал на это адвокат Болотова. Было похоже, что он и Русов впервые услышали о том, что санкция все же существовала.
- Мы уже начинаем опять углубляться в расследование дела. Давайте предоставим это суду, — сказал один из членов ВККС, и коллегия осталась совещаться. Обсуждение было довольно долгим, а временами из-за закрытых дверей доносился смех. Что веселило квалифколлегию, предположить сложно, но в итоге решение было принято не в пользу Русова, коллекционера орденов, медалей и почетных знаков: представление Бастрыкина было удовлетворено.
