Конституционный суд признал, что ч. 3 ст. 131 и ч. 1 ст. 132 Уголовно-процессуального кодекса не соответствуют Основному закону, и обязал законодателя ввести четкие правила компенсации затрат потерпевшего на защитника по соглашению. Соответствующее постановление КС принял по жалобе женщины, которая с 2014 года боролась сначала за возбуждение дела о халатности в отношении навредивших ее детям врачей, а затем – за компенсацию понесенных в многолетнем процессе расходов.
В 2012 году Эльвира Юровских при проведении кесарева сечения потеряла двух из трех детей. Здоровье выжившей дочери также пострадало. В июне того же года Юровских обратилась в прокуратуру Кировского района Астрахани с требованием привлечь медиков к ответственности за халатность. Но уголовное дело после неоднократных обращений с ее стороны возбудили только в апреле 2014 года. После этого Юровских заключила договор с адвокатским бюро, а в 2017-м – с адвокатом, который представлял бы ее интересы в рамках разбирательства.
В январе 2018-го уголовное дело прекратили в связи со смертью подозреваемого.
Юровских потребовала от государства компенсацию в размере 1 млн руб. за нарушение права на судопроизводство в разумный срок. В этом суды отказали, так как сочли, что срок следует исчислять со дня признания ее и дочери потерпевшими по уголовному делу. В 2020 году КС в своем постановлении указал, что это неверно – разумный срок следует исчислять со дня подачи заявления потерпевшей. Поскольку ч. 3 ст. 6.1 УПК позволяла судам толковать этот срок иначе, КС признал ее положения противоречащими Основному закону.
Женщина также просила суд взыскать со следственного отдела компенсацию ее расходов на оплату услуг законных представителей. Суды разных инстанций тоже отказывали в этом. В феврале 2019-го следователь вынес постановление о выплате женщине 7840 руб., но через несколько месяцев суд признал его незаконным, так как Юровских понесла расходы в значительно большем объеме, а следователь не привел оснований для отказа в компенсации остальной части. В июле 2020-го следователь постановил выплатить заявительнице 35 840 руб. Но это решение также не было выполнено, а суд затем вновь отменил постановление следователя.
Все это время Юровских пыталась добиться компенсации в судебном порядке вместо внесудебного, но в принятии соответствующего ходатайства все инстанции ей отказали. В индексации этих сумм с учетом прошедших лет ей также систематически отказывали.
В результате она вновь обратилась в Конституционный суд.
По мнению заявительницы, нормы, которые мешают напрямую обратиться в суд за компенсацией процессуальных расходов, если дело прекращено по нереабилитирующим основаниям на досудебной стадии, противоречат Конституции, в частности, гарантии судебной защиты и норме о защите прав потерпевших. Отсутствие нормы об индексации таких расходов и предельного срока рассмотрения ходатайств о компенсации также противоречит Конституции, полагает Юровских.
Конституционный суд указал, что требования заявительницы касаются не всей ст. 132 Уголовно-процессуального кодекса, а только ее ч. 1., поэтому в остальной части он прекратил производство по жалобе.
КС напомнил, что уголовно-процессуальные механизмы должны упрощать пострадавшим доступ к правосудию и получение компенсации. При этом потерпевший должен иметь возможность участвовать в процессе на всех этапах и доносить свою позицию до суда.
Суд напомнил, что пункт 22.1 Положения о возмещении процессуальных издержек подразумевает ежегодную индексацию вознаграждения адвоката по назначению, но нормы о компенсации затрат на представителя по соглашению до сих пор отсутствуют. Прямую аналогию между ними провести нельзя, подчеркнул КС. В связи с этим Пленум Верховного суда уже указал, что при возмещении расходов, понесенных потерпевшим, как суд, так и следователь должны исходить не из буквальных норм положения, а из того, что возмещению подлежат все необходимые и оправданные расходы заявителя.
Из-за отсутствия нормы о вознаграждении для представителя по соглашению суды могут, как в данном случае, только отменить решение следователя, но не назначить сумму компенсации, что значительно удлиняет процесс ее взыскания.
КС отметил, что размер такого вознаграждения зависит не только от выбора пострадавшего, который подписывает договор с определенными условиями, но и от действий должностных лиц, которые напрямую влияют на сложность и продолжительность дела.
Одна из задач правового регулирования в сфере судебного производства – компенсировать влияние инфляции на имущественные правоотношения сторон. За годы процессуальных процедур изначально уплаченные представителю суммы могут в значительной степени утратить покупательную способность, отмечает КС. В то же время правоприменительная практика, включая это дело, говорит о том, что не только следователи, но и суды отказываются даже рассматривать вопрос об индексации таких сумм.
Все это говорит о серьезных правовых пробелах, которые должен исправить федеральный законодатель. При этом ему нужно исходить из того, что издержки потерпевшего подлежат компенсации в полном объеме, а их компенсация осуществляется за счет федерального бюджета (независимо от вины конкретных чиновников). При определении размера возмещения следует проводить индексацию с учетом инфляции. А если потерпевший оспаривает решение следователя о размере компенсации в судебном порядке, суд сам вправе определить ее величину. До того, как в законодательство внесут необходимые изменения, те же принципы должны принимать во внимание ответственные за решение о компенсации органы, потребовал КС.
Конституционный суд постановил, что решения о компенсации издержек Юровских не соответствуют Основному закону и подлежат пересмотру.