КС разъяснил разницу между находкой и кражей

Конституционный суд разъяснил: даже если человек не вел розыск хозяина чужой вещи и не сообщал о находке, это не свидетельствует о хищении. А вот намеренные действия, которые усложнят поиски первоначального хозяина, как следует из Постановления КС от 12.01.2023  № 2-П, могут образовать состав преступления.

История вопроса

Мила Гальянова* заметила в автобусе мобильный телефон, который выпал из сумки вышедшей пассажирки. Гальянова, как полагают правоохранительные органы, незаметно подняла телефон и не сообщила об этом водителю автобуса или кондуктору, не обратилась позднее в полицию. По ее собственным показаниям, она не стала отвечать на поступившие на телефон звонки и выбросила сим-карту, а позднее сбросила настройки.

Учалинский районный суд признал Гальянову виновной в краже, причинившей значительный ущерб (п. «в» ч. 2 ст. 158 УК), и приговорил к шести месяцам заключения условно с годом испытательного срока. По мнению защиты, речь в этом случае идет только о нарушении правил возврата находки, но суды с этим не согласились. При этом они ссылались на разницу между потерянной и забытой вещью: во втором случае место, где осталась вещь, известно владельцу и он имеет возможность вернуться и забрать ее. Гальянова присвоила телефон, осознавая права на него настоящей владелицы, и вообще ее не искала. При этом настоящая хозяйка аппарата позвонила на него, а затем обратилась в полицию, то есть из ее владения телефон выбыл только на очень короткий срок.

Таксист Всеволод Пузаков* увидел рядом с пассажирским сиденьем смартфон, который забыл пассажир. Искать владельца он не пытался. Пузаков выключил аппарат, заменил сим-карту на свою и поначалу пытался скрыть от полиции, что телефон у него.

Мировой судья судебного участка № 4 Железнодорожного судебного района города Ульяновска признал Пузакова виновным в краже и оштрафовал на 15 000 руб. Суд и в этом случае исходил из того, что место потери телефона было его владельцу заведомо известно, а подсудимый никаких мер по розыску собственника не предпринял.

По мнению заявителей, ч. 1 ст. 158 УК и примечание к ней в сложившейся правоприменительной практике противоречат конституционным нормам о равенстве перед законом и презумпции невиновности, так как позволяют квалифицировать присвоение найденной вещи как кражу.

Позиция КС

Чтобы отличать находку от хищения, законодатель закрепил в ст. 227 Гражданского кодекса основания для приобретения права собственности на имущество, хозяин которого неизвестен, напомнил Конституционный суд. Эта норма предполагает розыск хозяина и заявление о находке, а если владелец объявится — возврат вещи ему. 

Невыполнение этих требований свидетельствует о гражданско-правовом нарушении, но само по себе не образует признаков преступления. Если же нашедший вещь человек осознанно уничтожает зацепки, по которым можно установить владельца (например, выкидывает сим-карту или чехол телефона), или пытается спрятать ее, то находка может перейти в категорию преступления. Именно такие действия говорят о наличии умысла на хищение, подчеркнул КС.

Уголовный кодекс признает хищением и противоправное обращение чужого имущества, поэтому для квалификации действия как кражи нужно учитывать не только обстоятельства получения чужого имущества. 

Оспариваемые нормы отвечают принципам справедливости, равенства и правовой определенности, решил Конституционный суд. При этом законодатель вправе конкретизировать составы преступлений, предмет посягательств которых — потерянные вещи или ввести специальную ответственность за невыполнение требований ст. 227 ГК.

Судебные решения в отношении Пузакова и Гальяновой подлежат пересмотру, но Верховный суд вправе оставить в силе прежние приговоры, если установит, что они отвечают толкованию ст. 158 УК, данному в постановлении КС.

* Имя и фамилия изменены редакцией.