Годы применения нового Уголовного кодекса (УК, вступил в силу в 1997 году) обнаружили тот грустный факт, что изменение уголовного закона не повлекло изменения практики, поскольку буква закона оказалась не способна изменить правосознание служителей уголовной юстиции, пишут "Ведомости".
Грубо говоря, кодекс у нас новый, а сажают людей по-старому. Слишком часто, чтобы отнести это на случайные ошибки, происходит то, что деяния, не описанные действующим УК как уголовные, на практике влекут уголовную ответственность и суровое наказание.
Наша уголовная юстиция по-прежнему нацелена на самое широкое толкование уголовной нормы — традиция, которая тянется из социалистического прошлого и которую мы так и не можем преодолеть, несмотря на ее откровенную незаконность и неконституционность.
Поясним, о чем идет речь. Вот уже скоро 20 лет (с момента вступления в силу в 1991 году закона "О собственности в РСФСР"), как в нашей стране юридически признана частная собственность со всеми присущими ей атрибутами — неприкосновенностью собственности, свободой договора, предпринимательской деятельности, создания и деятельности коммерческих организаций и т. д.
Однако в том, что касается имущественных и иных экономических преступлений, наш уголовный закон и тем более практика его применения, кажется, так и замерзли в том состоянии, которое существовало в социалистический период.
УК в условиях социализма применялся не только как орудие борьбы против расхищения социалистической собственности, но и как дубина против частной собственности, предпринимательской деятельности как таковой (преступлениями считались, например, валютные операции, спекуляция, частно-предпринимательская деятельность и коммерческое посредничество).
Таковыми по духу во многом остались и нынешний УК, и особенно практика его применения: любая предпринимательская деятельность, основанная на свободе договора и состоящая в совершении сделок с целью получения выгоды (т. е. обогащения!), оказывается на грани, а то и за гранью уголовного запрета.
Возникает вопрос: а как же быть с тем, что в соответствии с Гражданским кодексом все это является не только признаваемой законом, но и поощряемой деятельностью? В ответе на этот вопрос (вернее, в отсутствии такового) и проявляется болезненная и крайне опасная раздвоенность нашей правовой системы: одно и то же действие (сделку) гражданское право рассматривает как легальное действие, составляющее саму суть делового оборота, а уголовная юстиция (заметим, не сам закон, а его толкователи) — как "сделку-преступление".
В результате наша уголовная юстиция находит эти "сделки-преступления" везде, где по какой-либо причине хочет их найти. Ведь сделки совершает каждый из нас едва ли не ежедневно.
