Сегодня исполняется три года, как в России впервые появился самостоятельный в процессуальном отношении орган — Следственный комитет при прокуратуре РФ. Накануне этой даты в "Российской газете" побывал председатель СКП Александр Бастрыкин. Он рассказал о расследовании резонансных дел и о новых законодательных проектах.
- Александр Иванович, 7 сентября 2007 года считается днем рождения Следственного комитета. По вашим оценкам, оправдало ли себя нововведение и чем это можно подтвердить — количеством раскрытых преступлений, снижением тяжкой преступности в стране или какими-то иными показателями?
- Практика подтвердила безусловную правильность курса руководства страны на разграничение функций надзора и следствия. Подтверждается это не только реальными результатами по конкретным делам, но даже и простым арифметическим подсчетом. В соответствии с законом о прокуратуре, перед нею стоит семь задач, начиная от надзора за исполнением законов федеральными министерствами и заканчивая координацией деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью. Наша главная задача — оперативное и качественное расследование уголовных дел. Не нужно гениальности моего знаменитого земляка — математика Григория Перельмана, чтобы определить, насколько ближе, а отсюда и теснее, и качественнее стала взаимосвязь между следователем и его руководителем.
- Но прокуроры говорят, что в итоге теперь ослаблен надзор за следствием. Следователь оказался почти неподконтрольной фигурой, а это чревато злоупотреблениями: хочу — открою дело, хочу — закрою. Вам не кажется, что была допущена крайность?
- В известной мере при передаче всех полномочий следователям некоторые крайности были допущены. Они должны быть сбалансированы, а роль прокуратуры по надзору — усилена. Мы сами внесли такие предложения. Прокурор должен иметь право отменить постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела. Не опротестовать, как делается теперь, когда в конечном итоге следователь решает, а именно отменить. В некоторых случаях наши следователи необоснованно отказывают в возбуждении, а прокурор может только написать письмо. Сейчас прокурор может в течение суток отменить решение следователя о возбуждении уголовного дела. Конечно, сутки — это мало. Нужно увеличить срок, чтобы прокурор мог спокойно во всем разобраться и, если сочтет необходимым, отменить. Бывает и так, что следователь без достаточных оснований приостанавливает дело. В Башкирии 12 лет не расследовалось убийство девочки с изнасилованием, хотя его можно раскрыть. Прокурор вмешался, и вопрос был решен. Нужен баланс, чтобы система функционировала нормально.
- Только что закончился долгий и скандальный процесс — дело о покушении на Анатолия Чубайса. Суд присяжных вновь оправдал отставного полковника ГРУ Квачкова и трех других фигурантов. Как вы считаете, сыграли роль именно такие настроения среди присяжных или все же была слаба доказательная база?
- Бесспорно, существует проблема профессиональной работы следователей, как и прокуроров, и судей. И есть проблема присяжных заседателей. Знаменитый русский адвокат Плевако хорошо понимал особенности такого суда. Известен весьма забавный случай. Однажды Плевако вместе с актером Качаловым сидели в "Яре" и за ужином выпили довольно много вина. И поспорили на ящик коньяка, что назавтра Плевако всего одной фразой оправдает священника, обвиняемого в растрате церковных средств. Качалов, конечно, не верил. Наутро начался процесс. Прокурор говорил полтора часа, убеждая присяжных: люди в церковь приносят последнее, а подсудимый ворует, хотя уже голова седа, что это за священник? Ему место — в тюрьме, а не за алтарем. Затем встал Плевако и сказал: "Господа присяжные заседатели, вот этот седой старец всю жизнь отпускал вам все ваши грехи. Так отпустите ему его единственный грех"… Конечно, отпустили.
- Значит, суд присяжных, при всей его внешней демократичности, несовершенен?
- Я очень люблю перечитывать Кони. Выдающийся юрист оставил воспоминания, где очень хорошо комментировал введение суда присяжных в России. Будучи академиком изящной словесности, он поэтично называл суд присяжных "хилым цветочком, который трудно приживается на каменистой почве России". Но потом ему пришлось председательствовать на процессе, где судили террористку Веру Засулич, стрелявшую в губернатора. Адвокат Александров, сказав, что это, конечно, очень плохо — стрелять в губернатора, перевел проблему в плоскость общечеловеческих ценностей: уважения личности, прав человека, человеческого достоинства. И выходило, что преступление уже не уголовное, а политическое. Известный художник Маковский, который рисовал на процессе, позднее признавался, что бросил рисовать и начал слушать адвоката. И чем дольше слушал, тем больше понимал, что не Вера Засулич виновата, а общество, в котором она живет, власть и, в конце концов, он сам — тоже виноват! Что это, коллективное помешательство, если художник начинает считать себя виноватее убийцы? Процесс закончился тем, что оправданную Веру Засулич вынесли на руках, а в полицию стреляли. Вот и судите, совершенен суд присяжных или нет.У нас есть еще и специфическая проблема Кавказа. Доказано практикой: не могут там родственники осудить своего соплеменника, таков менталитет горских народов. Им проще "отпустить грехи" виновному.
- Вы приходите в суд с чисто юридическими доказательствами и наталкиваетесь на общественную проблему, социальные, национальные, иные настроения. Как поступать, отказываться от суда присяжных в пользу профессиональных судей?
- На мой взгляд, более эффективно мог бы работать суд присяжных франко-немецкой модели — там 6 профессиональных судей и 6 выборных. Судьи из народа — это общественная совесть, их оценки составят нравственную половину будущего приговора. Но есть юридическая сторона и юристы подсказывают: да, это законченный состав преступления — покушение, но есть смягчающие вину обстоятельства. И в уголовном законе есть диапазон в наказаниях, например, от 5 до 15 лет. В прежнем УПК было сказано: приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым. Я полагаю, что присяжные должны отвечать за справедливость, а юристы — за законность, доказанность, обоснованность приговора. Нельзя заставлять присяжного понимать, что теория доказывания — это сложнейшая наука, фолианты научных трудов. Это не их тема. И когда они выносят вердикт, то поступают лишь в соответствии со своей совестью. А приговор должен учитывать все составляющие и, безусловно, быть законным и обоснованным.
- Люди обращают внимание на такую особенность: как только под подозрение попадает высокий чиновник, так что ни день — новое решение. Например, не успели возбудить дело против заместителя мэра столицы Рябинина, как оно было закрыто. Почему?
- Мне сложно оценивать причины и мотивы принятия прокурором Москвы решения об отмене постановления о возбуждении уголовного дела в отношении Рябинина. Я думаю, что этот вопрос уместнее задать самому прокурору города. Как бы там ни было, его решение нами исполнено, и по результатам дополнительной проверки в отношении Рябинина возбуждено и в настоящее время расследуется уголовное дело по факту получения взятки лицом, занимающим государственную должность субъекта РФ. Правда, к этому времени подозреваемый уже успел благополучно покинуть территорию страны.
Я был в Голландии, посмотрел тамошнее СИЗО. Небольшой номер, туалет, ванна, музыка, сиделец жует жвачку, смотрит телевизор. Полная свобода и демократия. Вечером спрашиваю директора тюрьмы: вас, наверное, не достают жалобами на условия содержания? А он отвечает: где бы найти большую яму, чтобы всех этих наркоманов и остальную мерзость закопать? Потому что средняя зарплата в Голландии 2 тысячи евро, а заключенный обходится налогоплательщикам в 300 евро в день.
Честно говоря, мне тоже больно, что я плачу налоги, в том числе на какого-нибудь насильника, который изнасиловал и убил 15 беззащитных девочек и мальчиков. Он хочет жить комфортно, с удобствами. И живет за счет наших с вами денег. За счет маленьких пенсий и детских пособий. Он хочет жить, а убитые им девочки жить не хотели? Поэтому в любом деле, где совершено преступление, будем разбираться спокойно и объективно. В том числе и в деле Магнитского. Будет состав преступления — привлечем виновного к ответственности.
- Каков профессиональный уровень ваших кадров, как выглядит коллективный портрет СКП?
- Общая укомплектованность Следственного комитета в настоящее время составляет 97,5 процента, в том числе должности следователей и прокуроров-криминалистов укомплектованы более чем на 98 процентов. По стажу работы более 43 процентов наших сотрудников трудятся в органах прокуратуры до 3 лет. Но по сравнению с прошлым годом отмечается положительная динамика: сокращается количество работников со стажем до 1 года, их стало меньше на 530 человек, это 4 процента. В целях повышения профессионального уровня работников распоряжением правительства создано федеральное государственное образовательное учреждение дополнительного профессионального образования "Институт повышения квалификации СКП РФ".
- Если растет преступность, значит, растет и нагрузка на следователей. Будет ли увеличиваться штат СКП или вам предлагают решать проблемы за счет собственных резервов? В Минфине любят такой подход.
- Нам обещали добавить тысячу человек в этом году. Правда, пока не дали. Собственные ресурсы мы тоже задействуем. Сейчас снижается нагрузка в некоторых регионах. Там, где меньше стало убийств, изнасилований, нагрузка у следователей примерно 0,9 по количеству "живых" дел. Мы перемещаем людей из этих регионов на Кавказ. Укрепляем в субъектах и округах наши управления. В то же время сокращаем Главное следственное управление.
