"Российская газета" публикует сегодня статью председателя правления Института современного развития Игоря Юргенса, посвященную проблемам взаимоотношений бизнеса и правохранительных органов. В материале говорится, что сегодня люди, склонные к предпринимательской деятельности и являющиеся мотором экономического развития, имеют самые высокие шансы попасть "под статью", например, о "незаконном предпринимательстве". Тогда как вполне достаточно и гораздо полезнее для общества карать незаконное предпринимательство административными штрафами — тут и дельцу урок, и для бюджета прибавка.
Группа ведущих российских ученых и практиков подготовила проект Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. 16 сентября этот документ выносится на парламентские слушания в Госдуме. Надеюсь, он будет широко обсуждаться в обществе, и все вместе мы найдем правильное и оптимальное решение.
Менталитет значительной части общества таков, что в головах очень многих людей слова "коммерсант" и "жулик" смешиваются до степени тождества.
Именно эту проблема имеется в виду, когда говорится о необходимости нового мышления, модернизации общественной среды и коррекции социальных стереотипов. Но в этом только полбеды. Уголовный закон РФ в обычной предпринимательской инициативе готов видеть криминальный подтекст и считает просто необходимым быстрее загнать эту инициативу за решетку. Нынешний Уголовный кодекс, принятый в 1996 году, так и остался законом переходного периода. Хотя в нем и был постулирован приоритет жизни, здоровья, свободы и достоинства личности в качестве главных охраняемых законом ценностей (Кодекс принимался уже вроде бы при рыночной экономике), но пафос защиты социалистической собственности от расхищения всякими стяжателями неумолимо довлел над его создателями.
Начнем с того, что возможность сложения наказаний при нечеткости граней между составами преступлений в сфере экономической деятельности совершенно стирает тот самый приоритет охраны человека, а не имущества граждан или организаций. Это только формально санкция за убийство существенно выше санкции, скажем, за хищение. В реальности благодаря статье 174.1 УК РФ ("Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления") предприниматель, совершивший экономическое преступление, может быть наказан по совокупности преступлений строже, чем негодяй, совершивший умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. С пресловутым составом "легализации" проблема даже глубже. По сути, данная статья УК предусматривает повторное наказание за одно и то же преступление. Украл деньги — получи срок, скажем, в 2 года. Использовал украденные средства — получи еще 3. Как будто деньги крадут не для того, чтобы попытаться ввести их в "легальный" оборот, а чтобы вечно хранить в чемодане.
Или другой вопрос. Уголовный закон само получение предпринимательского дохода вкупе с нарушением разных разрешительных процедур принимает порой за общественную опасность совершенного действия. Предприниматель, "обогатившийся" без разрешения на то властей уже признается преступником. Даже если от его "преступных" действий никто и не пострадал.
Конкретные примеры. Статья 171 УК (незаконное предпринимательство). Для признания преступником по этой статье гражданин совершенно не обязательно должен совершить какие-то обычные для преступления действия (обман, насилие, принуждение или подлог). Достаточно начать бизнес без формальной регистрации и извлечь доход в 1,5 миллиона рублей — и ты преступник. При этом нужно понимать, что уклонение от уплаты налогов уже карается по другой статье (ст. 199). Да в Москве бабушка с семечками или укропом за несколько лет активной торговли и огородничества этот доход извлечь может. Естественно, без регистрации. Ее что, тоже преступником считать? К счастью для бабушки — доказать сложно…
Статья 176 (незаконное получение кредита). Что мы здесь видим? Один субъект (юридическое и физическое лицо) заключает договор с другим (банком) и "мухлюет" с информацией о себе. Банк без должной проверки, пренебрегая разумной осторожностью (а может, из-за попустительства банковского служащего, его коррупционной заинтересованности или неважной организации работы), кредит все-таки выдает. Кто здесь пострадал, кроме самого банка? Неужели пострадало все общество или третьи лица? Очевидно, это обычный гражданско-правовой деликт. В договоре банк может предусмотреть требование возврата кредита, полученного с использованием недостоверной информации, штрафные санкции к заемщику. Но при чем здесь, спрашивается, уголовная ответственность?
Вот еще один пример. Статья 193 (невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте). Ранее действовавшая обязательная продажа валютной выручки ныне отменена и более не применяется. А статья в УК осталась. И любой руководитель организации, занимающейся валютными операциями, рискует получить по ней 3 года колонии.
Очевидно, что в условиях свободной экономики государство не может и не должно вмешиваться в частную сферу и устанавливать уголовную ответственность, скажем, за невыполнение договорных обязательств. Заключили стороны договор, его выполнение — их частное дело, пока оно не затрагивает права других людей. При необходимости исполнение стороной обязательства обеспечивается судом в гражданско-процессуальном порядке. У нас же до сих пор "злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности" — не просто гражданское правонарушение, но и уголовное преступление (ст. 177 УК РФ). Кстати говоря, само наличие этого состава нарушает статью 1 Протокола N 4 к Конвенции "О защите прав человека и основных свобод" (Рим, 4 ноября 1950 г.): "Никто не может быть лишен свободы лишь на том основании, что он не в состоянии выполнить какое-либо договорное обязательство".
Что мы видим в результате: по численности заключенных на душу населения Россия многократно превосходит практически все развитые страны (за исключением, пожалуй, США). За последние 16 лет осуждено более 15 миллионов человек — формально каждый девятый. А значительное "тюремное население", как известно, деформирует всю социальную структуру общества, стирая нравственные установки и вызывая психологические аномалии.
Занижение планки преступности деяния в экономической сфере, искусственная "криминализация" тех или иных действий вызывает и другой побочный эффект. Из хозяйственных отношений исключается значительная часть трудоспособного населения, причем активная его часть. Людей, склонных к предпринимательской деятельности, как известно, в любом обществе не более 10-20 процентов. Спрашивается, уверены ли мы в том, что люди, готовые формировать новое предложение товаров и услуг в условиях повышенных рисков, должны содержаться "на государственном пайке" в местах лишения свободы?
Однако в реальности проблема стоит шире. Сегодня мы на распутье — либо и дальше использовать методы административно-охранительного управления экономикой, скажем, пугать бизнесменов повышением экологических штрафов, либо создавать экономические стимулы и мотивировать модернизационные процессы. Второй подход в качестве обязательного условия требует формирования принципиально нового уголовного и уголовно-процессуального законодательства в экономической сфере. Нормальный предприниматель должен активно работать днем и спокойно спать ночью, не ожидая, когда за ним придут или приедут "на воронке". Он должен получать четкий сигнал о том, где грань дозволенного и преступного. Он вправе свободно работать в частной сфере и наказываться государством за реальный вред обществу, а не за нарушение лишь формальных процедур.
Речь не идет только о либерализации законодательства. Необходимо принципиальное исключение возможности двойных стандартов, произвольного вмешательства правоохранителей в частный бизнес, использования уголовно-правовых и процессуальных механизмов для давления на предпринимателей (в том числе, естественно, в коррупционных целях).
Первый шаг, серьезно изменивший подходы, уже сделан — по инициативе президента России в апреле этого года приняты поправки в УПК, запретившие применение арестов к предпринимателям при расследовании 29 уголовных составов — тех самых, которые принято относить к экономическим преступлениям. Однако сложность проблемы показала серьезное сопротивление поправкам в правоохранительной системе. И это естественно: разрушение отлаженных годами коррупционных схем всегда задача крайне непростая. Понадобились специальные разъяснения высших судебных инстанций, чтобы как-то обеспечить исполнение закона.
Можно ли эти трудности, возникшие при реализации первых, простейших и очевидных шагов по нормализации отношений государства и бизнеса, считать неожиданной случайностью или чьей-то злой волей? Это было бы чрезмерным упрощением. Год назад, описывая трудности запуска российской модернизации, президент Дмитрий Медведев в статье "Россия, вперед" писал: "У нас нет "новых" судей, как нет новых прокуроров, милиционеров, сотрудников спецслужб, бизнесменов и т.д.".
Можно долго рассуждать, что подвигает "старого правоохранителя" на зажим бизнеса. Ментальная ли инерция прошлой эпохи, неспособность понять движущие механизмы современной экономики, провоцирующие примеры недобросовестности бизнесменов или преступное желание использовать делегированную государством власть для получения корыстной выгоды в карман форменного мундира? Если последнее, то, как указал президент, надо "решительно избавляться от проходимцев". А с остальными мотивами сложнее. "Старым" судьям и прокурорам нужно задать новые правовые и институциональные рамки, чтобы помочь им понять новые экономические реалии и потребности страны, принудить действовать в интересах современного российского государства. Если этого не сделать, все благие намерения власти убрать административные барьеры, защитить предпринимателя от "кошмаренья" будут торпедированы инерцией бюрократической машины. Именно поэтому нужно делать второй шаг, импульс для которого также последовал от президента. На основе его поручения, данного 28 ноября 2009 года, разработан проект Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере, в которой обозначены потребности изменения уголовного закона в интересах социально-экономического развития страны.
Разработка проекта Концепции модернизации уголовного законодательства велась под эгидой Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, Центра правовых и экономических исследований, Института современного развития.
Документ прошел многоступенчатое обсуждение в экспертной среде. Важно отметить, что впервые перспективы уголовно-правовой реформы обсуждались в междисциплинарном ключе. Эксперты по уголовному праву работали совместно с экономистами и социологами, что позволило учесть экономические и социальные эффекты действия правовых норм, всесторонне проработать подготовленные предложения. Хочется надеяться, что в общественном обсуждении и продвижении документа примут самое активное участие самые заинтересованные в нем граждане — представители предпринимательского сообщества. И этой концепцией дело не ограничивается. Скоро Федеральному Собранию рассматривать закон "О полиции", и ясно, что одним переименованием советской милиции во вроде бы "капиталистическую" полицию всех проблем нашей полицейской службы не решить, в том числе не изменить отношения между правоохранительными органами и предпринимателями.
