В президиуме Высшего Арбитражного Суда прошло обсуждение проекта постановления, которое призвано разъяснить вопросы участия прокурора в арбитражном процессе. Основной идеей разработчиков документа было еще раз напомнить прокурорским работникам о возложенных на них полномочиях, довольно ограниченных, и обязанностях, которыми они зачастую пренебрегают. Однако коллективное мнение пришло к тому, что перегибов также быть не должно, поэтому разработчики решили исключить из проекта положения об обязательном участии прокурора в процессе и о его наказании за срыв судебного заседания.
Еще до начала заседания прокуратурой высказывалось мнение о том, что вынесение такого документа на Пленум ВАС преждевременно, так как в Госдуме сейчас находится законопроект о расширении участия прокурора в арбитражном процессе. Но было решено, что постановление все-таки нужно отредактировать и принять, а потом, если будет необходимость, внести в него поправки, согласующиеся с законотворческой мыслью думцев.
На написание проекта его разработчиков вдохновили международные стандарты — об этом на обсуждении рассказала Алена Зайцева из управления частного права ВАС. Она объяснила, что с момента принятия резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы в 2003 году о роли прокуратуры в демократическом обществе ЕСПЧ "успел обзавестись" собственной позицией в этом вопросе. По словам Зайцевой, Европейский суд считает, что удел прокуроров – уголовные дела, а вмешательство в гражданский процесс должно быть обосновано весомыми причинами — такими, как дела уязвимых категорий граждан (дети, инвалиды и так далее) и дела, затрагивающие интересы неопределенного круга лиц. Кроме того, недопустимо, чтобы прокуратура брала на себя полномочия других государственных органов в процессе. "Европейский суд не сомневается в независимости суда, но участие прокуратуры в процессе наравне с государством ведет к нарушению равновесия", – озвучила Зайцева позицию ЕСПЧ.
В проекте был выдвинут ограниченный список оснований, по которым прокурор имеет право обратиться в арбитражный суд. Во-первых, это может быть требование о ликвидации юрлица, неоднократно нарушавшего исключительные права на интеллектуальную собственность. Во-вторых, требование о сносе самовольной постройки. В-третьих, требование о признании недействительным ненормативного правового акта, если прокуратура полагает, что он не соответствует другому нормативному правовому акту и нарушает права и законные интересы неопределенного круга лиц и иные публичные интересы в сфере экономической деятельности (п.3 документа).
У прокуратуры в связи с этим возникли возражения: с ее точки зрения, этот пункт не перечислил всех законов, где фигурирует прокурор (таких, например, как абз.6 ст.13 закона о банках и банковской деятельности). "Наши права пытаются ограничить", – так отреагировала на это положение Юлия Малышева из Генпрокуратуры. Еще один момент, который вызвал возражения у прокурорских, это положение о том, суд должен прекратить дело, если прокурор действует в интересах частного лица. "В АПК нет понятия частного лица", – так прокомментировала Малышева эту инициативу. "Прокуратура не должна подменять адвоката", – парировала заместитель председателя ВАС и член президентского совета по совершенствованию судебной системы Татьяна Андреева. Их пикировку остановил глава ВАС Антон Иванов, сказав, что "если прокуратура не может мотивировать, где публичный интерес, то суд должен мотивировать частный интерес".
Судья Наталья Павлова, со своей стороны, предложила смягчить форму, в которой, по задумке разработчиков проекта, должен регламентироваться порядок обращения прокурора за оспариванием договора, содержащего третейскую оговорку. Вместо положения о том, что суд безоговорочно должен оставить такое заявление без рассмотрения, она предложила анализировать, в чьих интересах действует прокурорский работник. Тут должен действовать все тот же "универсальный критерий" публичных интересов – в этом с ней согласились и остальные участники обсуждения.
Немало вопросов вызвало обсуждение п.6 проекта, в котором поднимается вопрос пропуска прокурором срока исковой давности.
– Как узнать, когда неопределенному кругу лиц стало известно о нарушении их прав? – задалась вопросом Малышева. На него нашелся ответ у зампреда ВАС Василия Витрянского, предложившего "привязать начало течения [срока] к моменту выявления нарушения".
"Организационные" пункты 12 и 14 проекта вызвали оживление у участников обсуждения. Так, судья ВАС Анатолий Першутов предложил исключить из двенадцатого положение о том, что "по делам, производство по которым возбуждено на основании заявления прокурора в соответствии с ч. 1 ст. 52 АПК РФ, его явка может быть признана арбитражным судом обязательной, независимо от категории дела применительно к ч. 3 ст. 200 АПК РФ". "Может, еще принудительный привод организовать? – пошутил, согласившись с Першутовым, Иванов и добавил: – Не надо строгости".
В итоге было решено пункт об обязательной явке прокурора из текста проекта исключить, так как и прокуроры, и их заместители возможности ходить во все заседания явно не имеют, а вместо них в судах чаще выступают помощники прокуроров.
Такую же реакцию зала вызвал и п.14 о взыскании с прокурора судебных расходов в случае, когда злоупотребление им своими служебными обязанностями "привело к срыву судебного заседания, затягиванию судебного процесса, воспрепятствованию рассмотрения дела и принятию законного и обоснованного судебного акта". "Не было ни одного случая, когда прокурор сорвал процесс. Если таких случаев не было, не нужно о них писать", – прокомментировал содержание этого пункта глава ВАС.
Последним на повестке дня стал п.17 проекта о мотивированном обращении прокурора в суд за разрешением изучить материалы. На это Иванов заметил, что в планах ВАС "все открыть всем". Поэтому вопрос о специальном мотивированном доступе к материалам суда для прокурорских работников снялся сам собой.
