Дело Пономарёва: онлайн-трансляция заседания 3 июня

Судья объявляет перерыв до 11 ч 6 июня.

Реплики закончились.

Шалтыков: "Обвинение не видит разницу между доносом и оговором. Никому раньше не приходило в голову, что оговор в отношении самого себя - это донос".

Выступает адвокат Константин Шалтыков: он говорит об оговоре, который имел единый центр. "Деталицазия телефонных разговоров убийственно для следствия: оно проанализировано только со стороны обвинения, но это "бриллиант для установления истины" для стороны защиты".

Загорский напоминает слова, как он указал, сказанные в перерыве следователем: "Если бы Пономарев с Икеей договорился, этого процесса бы не было".  "Я очень жалею, что не договорился - тогда мне не пришлось бы здесь произносить эту речь", - заканчивает выступление Загорский.

"То, что я работал по договору об указании юридической помощи - это что, корысть? Тогда все, кроме нас с Пономаревым, кто сейчас присутствует в зале заседания, тогда имеют корыстные интересы - зарплату получают, содержание", - говорит Загорский.

Загорский: "Пономарев меня проверял - справки наводил, спрашивал у знакомых,  а как он мог проверить Старостина? Старостина 5 лет проверяли правоохранительные органы - и не могли ничего не установить, и я не знал о его судимости."

Загорский: "Я под домашним арестом - в четырех стенах, я устал морально, физически, а мне надо кормить семью. Я не признаю себя виновным - но если так проще закончить, закончим так. Я понимаю, что в России фактически нет оправдательных приговоров".

Загорский: "Почему речь о социальной значимости пошла только в прениях?.. Не знаю, как комментировать то, что ситуация якобы подрывает основы правосудия в Российской Федерации. Это бред."

Реплики продолжаются выступлением Загорского, он считает неуместным говорить о преступлении против правосудия: "Смысл преступления против правосудия - лица используют суд в неправомерных целях. Но возникает такое преступление не из-за того, что судья час пять минут потратила на дело. От этого правосудие не пострадало."

Анна Ставицкая продолжает: "Заявление обвинения - "назначьте 8,5 лет"...[...] У меня Пономарев спрашивает, возможно ли, чтобы меня привлекали за ложный донос на самого себя? Ваша честь, я понимаю, раздражает длительность, многословие, но нормальный человек сидит за это два года и не понимает, что еще представить суду, чтобы доказать свою невиновность. Просят наказание, которые просят за убийство и многомиллионные хищения. Прокуроры это тоже прекрасно понимают, и просто потому, что кому-то это надо, мы отнимаем время у Вас, ваша честь, перечеркиваем жизнь Пономарева. Ваша честь, мы просим руководствоваться законом и здравым смыслом. Нужно вынести справедливое решение - оправдательный приговор."

"Оказывается, человека можно привлечь за ложный донос на самого себя! - иронизирует адвокат.  - Ваша честь, вы же умная женщина и понимаете разницу между тем, что сказал прокурор Никифоров, и тем, что сделал Пономарев? Действия Пономарева не вкладываются в ст. 306, нельзя привлечь человека за причинение вреда самому себе", - говорит Ставицкая.

Выступает второй адвокат Пономарева: "Позиции адвокатов не противоречивы: относительно преюдиции - это позиция УК, а не моя: там указано, что такое преюдиция. Преюдициальное значение носят обстоятельства, установленные в мировом суде. Мировой суд установил, что встречи были - мировой суд установил фактические обстоятельства, которые имеют значения для нашего разбирательства, и это как дважды два четыре. Не надо быть серьезным юристом, чтобы открыть закон и посмотреть, что такое преюдиция. Другие адвокаты говорили, что приговоры не могут использоваться в процессах, где установлены иные фактические обстоятельства. Прокуроры были так увлечены своими гаджетами, что прослушали, что говорила защита."

Комментируя противоречия в свидетельских показаниях, Постанюк обращает внимание на то, что свидетели многократно давали показания - и эти показания были противоречивы всякий раз, а не просто неточны - в том числе они противоречат друг другу.

Постанюк: свидетели имеют право зачитывать текст, давая показания.

Постанюк, говоря о выступлении в суде судьи Богуновой: "Существует прямой запрет на допрос судьи, независимо от ее желания что-то сообщить. То же самое с адвокатом  - в данном случае, адвокатом Шевченко. При этом Зиновьев, выступивший на стороне защиты, никогда не был адвокатом Загорского - он просто член адвокатской палаты."

"Если организация и существует, то организаторы - точно не Загорский и Пономарев. Ответственность за организацию судебного процесса лежит на председательствующем в судебном заседании. И ни у кого обоснованных претензий к судье не было", - говорит Постанюк.

Искусственное наделение свидетельским иммунитетом свидетелей по делу Пономарева незаконно, считает Постанюк.

Постанюк настаивает, что состава нет: объективная сторона преступления отсутствует, как и субъективная - если цель тех, кто на скамье подсудимых, получить судебный акт, - это не преступление, пойти в суд за разрешением спора - это хорошо и нормально.

Выступает адвокат Владимир Постанюк. 

"Свидетели ссылаются на то, что Загорский их инструктрировал: но Власенко и Исаев куда чаще были в офисе Икеи и налоговой инспецкии, чем в офисе Загорского", - ссылается Пономарев на данные биллинга телефонных переговоров.

"Говорили о нашем якобы признании вины. Никакой вины с точки зрения УК в наших действиях нет. Меня из камеры выводят на час в день и я ни разу не спал с выключенным светом: я уже согласен раскаяться в убийстве Кеннеди! Именно так правоохранительная система и выколачивает признания из подсудимых", - продолжает Пономарев.

Пономарев: "Налог с меня не подлежит взыскания в любом случае из-за объявленной президентом налоговой амнистии - амнистии капиталов...Я просто воспользовался предложением президента России. И я сижу уже два года потому, что вы не хотите в этом разобраться."

Судья несколько раз прерывает Пономарева, призывая не отклоняться от темы.  Пономарев продолжает: "Мировой суд прописал ссылки на платежные поручения и установил возврат займа. В этом и заключается общественная опасность дела: благодаря Старостину возникла возможность некоррупционной защиты от оборотней в погонах."

Судья прерывает Пономарева, когда он рассуждает о том, как в России возбуждаются дела по экономическим преступлениям: "В репликах анализирвать порядок возбуждения дел и УК не надо." Пономарев соглашается и продолжает выступать.

Пономарев соглашается: "Да, опасность в том, что и другие люди, вместо того, чтобы откупаться, пойдут в суды, представят документы, и в итоге получат законное решение - так что у дела действительно высокая социальная значимость. Если цель существования правоохранителей - состязательность и честное разрешение споров - никакой реальной опасности нет."

Выступает Пономарев. Основная проблема, за которую преследуют - чтобы другим неповадно было, цитирует он слова обвинения.

"Плохие прокуроры попросили бедным подсудимым аж 8,5 лет. Но посмотрим на УК: мы попросили меньше, чем могли бы, почему защита негодует? При чем здесь сравнение с убийствами? Преступление совершено против правосудия, и если бы вовремя Пономарева и Загорского не задержали, они бы пошли дальше, и когда бы это закончилось - неизвестно. Мы не знаем, любит ли Пономарев Россию - но питается он в Макдональдсе и ест еду, которая вредит его здоровью", - заканчивает выступление обвинитель.

"Прошу прервать обвинителя - это его фантазии", - говорит с места Загорский. "Стендап-шоу какое-то!" - восклицает Пономарев. 

"При аналогичных действиях защиты вас никто не прерывал", - реагирует судья.

"Цитаты Пономарева - "Сижу за то, что платил адвокатам" - это тоже говорит о преступлении", - считает обвинение. "Я и сейчас адвокатам плачу, за это меня тоже будут судить?" - интересуется Пономарев.

"Если Пономарева, как он говорит, оклеветали - взял бы и подал заявление на Шевченко и судился бы с ним, занимался бы своими "разборками", а не судился с людьми, которые никакого отношения к делу не имеют" , - говорит обвинитель. - Постанюк говорил, что прежде чем начать работать с Загорским, проверял, хороший ли это адвокат. Почему же мы думаем, что он не проверил Исаева, Старостина, и не узнал, что они мошенники? Проверил, но его это устроило."

"Загорский постоянно заглядывал на стол прокурора: что это у них там лежит? Но ни один свидетель обвинения здесь свои бумажки не читал. В Раменском все приобщали по бумажкам - а тут свидетели дают свои показания, не читая", - указывает обвинитель на то, что должно, по его мнению, свидетельствовать о том, что процессы в Раменском подставные.

"То, что для Загорского ложь - на самом деле, правда. Если убрать противоречия - несущественные, не влияющие на установление умысла преступления - они изобличают Пономарева и Загорского", - считает обвинитель.

"Допрос судьи Богуновой допустим - она сама изъявила такое желание. Шевченко также предствил все необходимые для выступления документа, аргумент о том, что он представляет интересы Икеи, несостоятелен", - считает представитель обвинения.

Медзаключение по здоровью Пономарева недостоверно, считают прокуроры: нарушен порядок проведения заключения, оно составлено специалистом без нужной специализации: "у врача нет нужного сертификата, который говорил бы нам о том, что он может поставить пациенту сахарный диабет - у лица специалитет по психиатрии, чтобы ставить такие диагнозы, надо как минимум иметь диплом с соответствующим образованием, иметь сертификат и лицензию на проведение медицинских исследований[...] Проведенное позже с соблюдением должного порядка исследование опровергает выводы предыдущего заключения."

Выступление продолжает второй представитель обвинения. "Мы ссылались только на те документы, которые были представлены в заседании". 

"Наличие у Старостина иномарок никак не доказывает его вину... мы даже жалеем, что дело рассматривалось не судом присяжных - с точки зрения анализа доказательств защиты, адвокаты противоречат друг другу, - но в итоге подсудимый, получается, невиновен. Защита попыталась устроить шоу из процесса, например, ходатайства о пытках...", - продолжает представитель следствия.

- Вы о чем? - интересуется из клетки Пономарев.

Следователь продолжает выступление: "Никто из присутствующих не верит, что целью процессов было обелить Пономарева."

"Человеку свойственно забывать какие-то моменты, когда он дает показания", - объяснили прокуроры многочисленные нестыковки в показаниях свидетелей, на которые указывала защита в том числе в ходе прений. Все противоречия были сняты в ходе заседаний, считают прокуроры.

Доводы защиты о нарушении сроков доследственной проверки искажают фактические обстоятельства, считают прокуроры.

Заключения специалистов - недопустимые и неотносимые доказательства. Специалисты не работали непосредственно с материалами дела, а использовали копии, не принимали во внимание показания лиц в суде.

Представители обвинения настаивают на наличии преступной группы с участием Пономарева и Загорского: "То, что свидетели обвинения - преступники, как утверждает защита, ничего не опровергает, а даже наоборот."

Следствие: "защита не доказала, что действия были направлены на защиту от публикаций в СМИ, Пономарев использовал судебные процессы для отмены приговоров по уголовным делам. [...] Получение приговоров на основании искусственно созданных доказательств и виновное лицо избегает ответственности - такой прецедент может сподвигнуть и других к таким действиям и подорвать основы правосудия."

Представитель следствия полагает, что защита смешивает понятия фальсификации доказательств и их искусственного создания. Настаивает на том, что была организованная группа, а первое дело было организовано лично Пономаревым - там была его подпись, в том числе под предупреждением об ответственности за заведомо ложный донос. 

Продолжаются реплики. Выступает следствие. "Заведомо ложный донос - преступление против правосудия, дело социально значимо, подсудимые использовали суд не чтобы отстоять нарушенное право, а чтобы получить через судебные акты преимущества и возможность избежать ответственности за нарушения."

Пономарев просит приобщить тезисы его реплик и воды - чтобы выпить таблетки. Судья против: "Пономарев, вы спуститесь в конвойное помещение и выпьете свои таблетки". Пономарев просит перерыв, судья отказывает.

Заседание началось с 40-минутной задержкой.